Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера

Итак, сначала унтер, затем фельдфебель, сзади, слава богу, никого – по башке мне резко не дадут. Солдаты вокруг импровизированной арены довольно расслаблены, на меня не смотрят. Подозреваю, боятся смотреть на офицера СС. «Ха-ха! – усмехнулся я себе. – Теперь мне точно не отвертеться от нацистского происхождения моего позывного, только нарукавной ленты правильной не хватает». Пулеметчики на вышках – цель Люка и командира, караулка за Бродягой, а вот с солдатами возле арены предстоит иметь дело мне. Но без посторонней помощи мне с ними никак не справиться. Значит, попробуем натравить на них толпу, главное, чтобы меня заодно с ними не прихлопнули!

Пока я решал, кого первого и как, передо мной происходила игра в любимом стиле Арта: «Чем больше шкаф, тем громче падает». Все внимание «почтенной публики» было сосредоточено на схватке, на меня никто не смотрел. Зато я заметил, как исчез за караулкой Бродяга, а Фермер «задавил» пулеметчика на крыльце. Я уже осторожно приподнял клапан кобуры и начал потихоньку вытаскивать пистолет. И тут Тоха бросил играть в кошки-мышки и поймал верзилу на противоходе. Пора! Резким движением выдергиваю пистолет и… Фельдфебель крайне неудачно вскочил со скамьи, заслонив унтера! Стреляю из-под левой руки ему в бок. «Вальтер» подбросило отдачей, чувствительно ударив меня по руке. «Черт, Клинт Иствуд недоделанный!» – обзываю сам себя и перевожу ствол на унтера. «А вот тебе, гад!» – я так и не понял, выкрикнул я это вслух или просто подумал, но глаза у немца стали квадратными. Закусив губу, я прострелил ему сначала правое, а затем – левое плечо. На все про все ушло секунд пять, а может, и того меньше. Или это время затормозило и тянется, как резиновая лента. Внезапно появился иррациональный страх, что пулеметы с вышек сейчас сметут толпу и меня вместе с ней, но пулеметы молчат – Люк отработал на все сто, как всегда. Солдаты, охраняющие арену, поворачиваются в мою сторону, и я, присев, стреляю в ближайшего, крича, как резаный: «Ребята! Бей гадов!»

Пленные удивленно смотрят на меня, а затем, поняв, что вот он – шанс, кидаются на немцев, затаптывая мертвого унтера и раненого фельдфебеля, увлекая меня за собой. Слышатся редкие выстрелы. Вот промелькнул Фермер, короткой очередью из ППД снесший последнего охранника с вышки… Крики немецкие, мат русский. И я ору истошно, срывая горло:

– Анто-о-о-о-он! Анто-о-он!!!

Вдруг чья-то рука хватает меня за плечо и выдергивает меня из этой круговерти. Антон. Живой. И я. Тоже почему-то живой.

– Что стоишь, как блондинка на футбольном матче? – спрашивает Тоха, улыбаясь и поигрывая невесть откуда взявшимся у него «парабеллумом». – Ты как, в норме? Тогда пошли – работы еще вагон.

А у меня слов уже нет. Кончились все.

Из толпы нарисовался командир. Хлопнув Тотена по плечу еще раз, я строевым шагом пошел навстречу Саше. Остановившись в метре, встал по стойке «смирно» и уже было собрался рапортовать, когда он шагнул навстречу, сграбастал меня и принялся тискать, приговаривая:

– Вот ведь гадский папа, а! Вы только посмотрите на этого везучего говнюка!

– Я тоже очень рад вас видеть… – пробормотал я в ответ, лелея надежду, что Саня ничего мне не поломает.

Подошел немного растрепанный и непривычно выбритый Бродяга:

– Живой! Ну и то – хлеб! Ганса ты четко уделал, молодец! – и уже Фермеру: – Ну что, рвем когти?

– Нет, мля, загорать будем.

– Командир, нельзя людей просто так бросить! – горячо возразил я.

– Поговори мне! Ишь, Мать Тереза какая у нас выискалась…

– Саш, у меня есть идея… – не сдавался я.

– За минуту уложишься?

– Мужики, – начал я вполголоса, – если мы их сейчас оставим, то через пару дней половину переловят и на наш след упадут, а так, мы их колонной отконвоируем куда-нибудь подальше. А человек два-дцать, самых надежных, при себе оставим… – я почти тараторил, стараясь уложиться в отведенное время.

– На хрена нам балласт? – перебил меня Фермер.

– Смотри, если мы закосим под эсэсманов, сопровождающих пленных, то можем прямо на шоссе поработать… Типа ремонт дороги или еще что…

Саша задумался, почесал нос…

– Резон есть. Сможешь, это стадо за пятнадцать минут сорганизовать – будет по-твоему. Нет – сам понимаешь…

– Разрешите выполнять, тащ майор?!

– Выполняй, – голос командира смягчился. – На, автомат свой забери…

– Михаил! Семен! – заорал я, что было мочи. – Ко мне давайте!

К этому времени толпа немного успокоилась, да и само освобождение произошло настолько быстро, что осознать случившееся успели немногие. Вдобавок немецкая форма моих боевых товарищей заставляла многих считать случившееся какой-то внутренней разборкой, а не налетом партизан-освободителей.

Знакомцы мои обнаружились на удивление быстро – примерно на третьем выкрике.

– И что все это значит? Ты можешь объяснить? – взял быка за рога танкист.

– Затем и позвал, – в тон ответил я.

Семен же несколько секунд пристально разглядывал меня, а затем, совершенно неожиданно схватил мою правую руку и принялся благодарить:

– Спасибо тебе! Спасибо! Нет, черт подери, как ты его, а? А это кто? Мы свободны, да?

– Стоп, стоп, стоп! Товарищ военврач, да прекрати уже! – я выдрал свою конечность из захвата. – Имей терпение!

Окрик подействовал.

– Антон, переодеться не хочешь? – раздался вкрадчивый голос Бродяги.

«Хм, наверное, старый лис какую-то игру в своем стиле задумал…» – сообразил я и ответил:

– Конечно, хочу!

– Там, в машине, тючок лежит, а я пока товарищам разъясню, что да почему…

«Уф, хорошо, что Саша решил подыграть – хоть время обдумать, что и, главное, как говорить пленным бойцам».

Мужики действительно захватили для меня «сменку», да не абы какую, а командирскую, с двумя «шпалами» в петлицах гимнастерку и синие бриджи. (Вот только ума не приложу, где они штаны эти достали, ведь не было же их у нас?) Сапоги лежали под сиденьем.

Спрятавшись за машиной, я быстро стащил с себя изорванные солдатские портки (гимнастерку я снял еще перед боем) и начал одеваться. «Так, а это что? – На рукавах гимнастерки я заметил малиновые овалы со стилизованными щитом и мечом. – Впечатляет!»

Правда, гораздо больше мой новый наряд впечатлил моих солагерников. Михаил с Семеном так и застыли с открытыми ртами, когда я вернулся.

– Вот, я же говорил… – как ни в чем не бывало, продолжил свою речь Бродяга, – сами посудите, не в этом же нам на разведку ходить?

– Ну, до чего договорились? – поинтересовался я него.

– Вот, товарищи мне не верили, видать эти тряпки, – он демонстративно потянул себя за воротник, – их смущали. Так что, товарищ старший лейтенант, вам теперь первую скрипку играть.