Литературный Власовец - Гитлер в Москве

— В мавзолей зайдем? — предложил Виктор.

— Нет, — засмущался Гитлер, — видете-ли, все кто там был, вернее стоял на нем, обычно плохо кончали, я не хочу рисковать уж очень это странное место, — слухи о том что Алоизыч был суеверным человеком полностью подтвердились. Они просто прогулялись, Мюллер поснимал Собор Василия Блаженного, лобное место и памятник Минину и Пожарскому.

— Хотите анекдот про этот памятник? — задорно предложил Виктор.

— Послушайте Виктор вы очень часто рассказываете нам анекдоты, но почему, вы их так любите? — спросил Мюллер.

— В том числе и люблю, с раннего детства, кстати. Но основная причина, это то что через анекдоты народ выражает свои взгляды на власть и ее действия. Да и вообще на события в своей жизни. Надоедливая реклама или действия правительства — все это вызывает ответную реакцию в виде анекдотов, а так как их сейчас можно рассказывать свободно, то и сразу ответная реакция, и раньше такое было, но как-то из-подполы. Только надежным друзьям — иначе крупные неприятности. Даже по этому поводу есть анекдот. «Тридцатые годы, объявление по радио: «Открывается конкурс на лучший анекдот о товарище Сталине. Первая премия — 25лет, две вторые — по 15лет, три третьи — по 10 лет и каждому участнику поощрительная премия — 5 лет в оздоровительно трудовых лагерях».

— А про меня анекдоты есть? — улыбнувшись спросил Гитлер.

— Именно про вас навскидку не помню. Но много анекдотов где вы, и особенно Генрих, выступаете второстепенными персонажами.

— А почему больше я? — удивился Мюллер.

— Потому, что был у нас очень популярный сериал «Семнадцать мгновений весны», про русского разведчика, в самом верху Германии. Предваряя ваш вопрос Генрих, отвечаю — естественно это все выдумка. Но сериал действительно сделали хороший. Но как всегда власть переборщила и стала показывать сериал чуть ли не каждый год. Народу это надоело, вот и пошли анекдоты. Я вам его покажу потом, а после почитаете анекдоты на эту тему. Сейчас вы их просто не поймете.

— Так что там с памятником? — напомнил Гитлер.

— А, совсем забыл, — ответил Виктор, — а суть в том, что этот памятник раньше стоял в центре красной площади. И когда к власти пришли большевики и перенесли свое правительство в Москву, Минин как бы говорит Пожарскому, указывая на Кремль: «Смотри-ка князь, какая мразь в Кремле Московском завелась». Вроде бы даже надпись кто-то сделал, но в это я не верю. ЧэКа тогда уже не дремала.

— Это предшественница ОГПУ? — уточнил фюрер.

— Она самая, — кивнул Виктор, — о вспомнил анекдот именно о вас.

— Интересно, — заинтересовался фюрер, а Мюллер неодобрительно посмотрел на Виктора, впрочем тот его взгляда не заметил.

— Рассказываю, — сделал театральную паузу Виктор, — решил Гитлер узнать, что о нем думает простой народ. И тайно пошел в кинотеатр, где показывали кинохронику с его участием. Каждый раз когда на экране появлялся он, все дружно вставали и орали: «Хайль Гитлер!», в том числе и его охрана. Один он сидит довольный. Вдруг его хлопает по плечу сосед сзади, и говорит: «Эй, дурень, вставай и кричи, или ты хочешь попасть из-за этого придурка в Гестапо».

Но гости даже не улыбнулись. Виктор нахмурился.

— Сами же просили анекдот про вас. Вот, получите. Не я его придумал.

— Его придумала советская пропаганда, — со вздохом сказал Мюллер.

— Спасибо Виктор, — искренне поблагодарил его фюрер, — но я в курсе какие обо мне ходили анекдоты. Но этого среди них не было.

— А какие были? — заинтересованно спросил Виктор.

— Не знаю покажется ли вам он смешным, но вот как пример: «Гитлер приезжает на завод. Он спрашивает директора, остались ли среди рабочих социал-демократы.

«Да, 80 %», — отвечает тот.

«А члены католической Партии центра у вас есть?».

«20 % рабочих», — говорит директор.

«Так что же, у вас нет ни одного национал-социалиста?»

«Есть. Мы все теперь нацисты!»

— Кстати, а что у вас могли сделать со мной за анекдот, рассказанный, скажем в пивной про фюрера? — поинтересовался Виктор.

— Морду набьют и вышвырнут, — равнодушно ответил Мюллер.

— В Гестапо? — удивился Виктор.

— Зачем в Гестапо, мы этим не занимается, в этой же пивной и набьют, как говорят у вас, не отходя от кассы, но я этого выражения не понимаю, а потом вышвырнут на улицу.

— Что простые посетители пивной? И к вам не сдадут или в полицию? — удивился Виктор.

— Вы не понимаете очевидных для нас вещей, — спокойно произнес Мюллер, — сейчас в Германии фюрера действительно любят. Люди, обычные люди и не из-под палки как вам кажется, а вполне естественно. Чтобы лучше объяснить попробуйте представить себе если бы люди искренне верящие в гений Сталина, услышали о нем анекдот. Чтобы они с вами сделали.

— М-да, теперь понятно, но хотя бы у вас за анекдоты не сажали, — ответил Виктор. Они еще немного прошли и уже пошли к выходу, когда их остановил милицейский патруль.

— Стар-серж Па-ов, ваши документы, — хмуро, и явно с бодуна потребовал страж порядка, причем из его слов можно было разобрать только два последних. Гитлер и Мюллер сразу полезли за документами, внутренне напрягшись, а вот Виктор спокойно протянул стражу порядка свой паспорт, и начал объяснять:

— Это немцы, артисты, они к нам приехали насчет постановки совместного спектакля, — вежливо объяснил Виктор.

— Я тя не спрашивал, — резко оборвал его сержант, он пролистал документы «иностранцев», и не найдя в них ничего предосудительного, фальшивки тоже умеют делать качественно вернул обратно, — по-русски понимаете?

— Да, — первым поддержал разговор Мюллер.

— У, круто, а ты на Гитлера похож, — засмеялся второй показывая пальцем на фюрера.

— Так я и буду его играть, — спокойно ответил Гитлер.

— А, тогда ясно, — понимая, что денег тут сшибить не удастся сержант вернул документы. И все беспрепятственно пошли обратно.

— Честно, скажу, немного испугался, — заметил фюрер, — и потом они так к нам обращались, словно мы преступники.

— Нет, я с вами не согласен, Адольф, это было просто форменное хамство. Да ни один полицейский в Германии не посмеет вести себя так. Даже при аресте надо соблюдать элементарные формы приличия и уважения. Если это конечно не закоренелые преступники, которых арестовать надо только для суда.

— Да ладно вам, с похмелья они, вот поэтому и злые. А так бы прошли и не заметили, — махнул рукой Виктор.

— Теперь я действительно понимаю, что у вас представляет из себя криминальная полиция, — заявил, впервые вышедший из себя Мюллер. Видимо задело его за живое, все-таки бывший полицейский.

— Генрих, вы и сотой степени не представляете до чего у нас докатились правоохранительные органы, — заявил Виктор, — ничего в Интернете пороетесь, представление получите.