Литературный Власовец - Гитлер в Москве

— Пять, четыре, три, — вот на третьей секунде я открыл портал в другой мир, ох и потянуло же туда, а что вы хотите, одна атмосфера на четыре метра диаметра, это много.

— Ну чтож, пташечка лети, — продекламировал я Киркорова.

Но уже через две секунды сработала катапульта, и спутник отправился в космос, сразу как только он прошел я закрыл портал. М-да, действительно, без страховки могло и в космос засосать. Ну теперь со вторым разобраться и останется только авианосец.

— Давай со второй «птичкой», — сказал я Альберту, — а то еще мне эту колымагу к вам доставлять.

Со второй повторилась та же история. Объявление о готовности, портал и спутник скрывается в космосе.

— Пташка вторая ушла, — сказал я, — точнее «Взгляд с высоты».

Но уже на другой орбите. Быстренько с помощью курсантов размонтируем катапульты и за борт их. Нечего нам лишнюю массу брать. Объясняю абверовцу, что названия придумали курсанты, эмблему военно-космисеских сил Рейха, тоже они, так что пусть это все проходит в официальных документах. Так что так оно и пошло с того времени. По рации передаем буксирам, что открепляем тросы и чтоб те согласно контракту возвращались в порт. Сейчас наши буксиры подойдут и их помощь больше не требуется. «Всем спасибо, все свободны». Пока буксиры выбрали тросы, пока развернулись на море стало ощутимо покачивать, правда такой громадине как тяжелый авианосец, это не доставляло хлопот. Но вот Канарису внушало опасения, коими он не преминул поделиться со мной. Пошел мелкий дождь и ветер усилился. Мы шли своим ходом, и ждали пока буксиры скроются из виду. А вот дальше начался запланированный спектакль. На полную мощность включили дизеля и я почувствовал, что корабль разгоняется до нужной скорости. Альберт, по рации передал SOS, и запинаясь кричал, что открылась пробоина в трюме. Корабль затапливает и вобщем все в панике, корабль потерял управление. И другие истеричные высказывания. А я тем временем, когда он закончил свою речь по радио, открыл портал в нас внесло в другой мир. Тоже море, но раннее утро. А вот авианосец хорошо тряхнуло, у нас же шторм, а там штиль. Но ничего, быстро выправили ход, а потом вообще отключили моторы, и к нам уже спешили встречающие, и почему-то я был уверен, что первым нас встретит Алоизыч.

На Украине же потеря авианосца хоть и недостроенного всколыхнула волну. Начались расследования. Обсуждения в прессе. Но был один плюс. Корабль которые видели и наблюдали все заинтересованные и незаинтересованные стороны, попал в шторм, после получили с него просьбу о помощи и информацию, что корабль тонет, а через некоторое время он исчез с экранов радаров. И это как оказалось устраивало всех. Тех кто хотел найти людей, купивших авианосец и крылатые ракеты, и тех, кто продавал их. А так — концы в прямом смысле уходили в воду. Спецслужбы тоже не были заинтересованы в скандале, поэтому от комментариев и серьезного расследования воздержались, черное море большое. И искать там авианосец, пусть и большой очень затруднительно. А что касается личностей погибших, то оказалось, что все они пользовались фальшивыми паспортами, и источники их финансирования, как и опознание личностей невозможны. Так что об этой истории скоро позабыли.

Балтийское море. Недалеко от Киля.

Сентябрь 1938 г.

Окруживших нас кораблей было много, но все какие-то мелкие, на фоне громады авианосца. Тут же подплыли небольшие катера, битком забитые эсэсовцами и стали подниматься на корабль. А в воздухе приветственно гудели самолеты. Боялись не нас, а самолетов-разведчиков англичан. Как я и предполагал первым на борт поднялся Алоизыч. Только потом охрана и Мюллер. Навстречу выдвинулись мы трое. Я, Николай Петрович и Канарис. Поздоровались, пожал мне руку, потом Николаю Петровичу, и только затем Канарису. Я так понял, по мере заслуг. Спросил как все прошло, узнав, что успешно, очень обрадовался.

— Вот теперь я покажу Англии, кто хозяин на море! — заявил он. Построили курсантов и гитлерюгентовцев. Фюрер обратился к ним с речью. У меня за спиной, как по мановению волшебной палочки, появился мой давний знакомый — переводчик Ганс Мильтнер. И не здороваясь начал переводить речь фюрера. Да-а-а-а, любит фюрер поговорить, вот тут он говорил не меньше получаса. Даже меня проняло, хоть и «слушал» речь в переводе. Пока фюрер распинался о выдержке и смелом выполнении задания «доблестными немецкими юношами», ко мне с другой стороны тихо подошел Мюллер. Молча пожали друг другу руки. А потом он предложил отойти, для решения сложной проблемы, это я понял по тому, что он не стал меня, отводить в сторону, а повел на нижнюю палубу. Впрочем я не боялся, у них были вопросы, а у меня ответы.

Мы с Мюллером сидели в закутке, вообще-то это должна быть каюта, но ее достроили и мы там разговаривали за занавеской.

— Я так понял, что ваша помощь Виктор. На этом заканчивается?

— Вы правильно поняли меня Генрих, — впервые я видел шефа гестапо таким уставшим, — дальше вы сами. Думаю если бы я помогал вам и дальше было бы только хуже. Но я так понял, что вас что-то тревожит?

— Проект расползается — в смысле секретности, нельзя удержать такую массу сведений в секрете, — тяжело произнес Мюллер.

— А и не надо, — на его недоуменный взгляд я ответил, — есть в мире такие явления о которых все знают, привыкают к ним как к данности, но объяснить не могут. Так же и с проектом. Рассекретьте его, не все конечно, просто признайте официально, что вам помогали из другого мира. Но только когда вы будете уверены, что вас не задавят со страху или из-за знаний. Поэтому это следует сделать только после завоевания СССР. Впрочем можно и раньше. Как только вы убедитесь, что внешней угрозы нет, то и объявляете, но информацию преподносить надо с умом, чтоб они, США, Англия, Франция, и другие предпринимали огромные усилия, чтобы отделить ложь от истины. У вас большая фора, но нужно уметь ей воспользоваться. Не в смысле патентов, а в смысле опыта культуры и применения технологий. Вы хотите чтобы ваши дети танцевали под реп, или колбаса состояла на треть из химии? Не думаю.

— Через год фон Браун и Брахуич обещают межконтинентальную ракету с ядерной боеголовкой.

— Так вот тогда и раскройте секрет Полишинеля, — посоветовал я, — они тоже не дураки, но вы знаете, что исследования, по открытию портала бесполезны, во всяком случае до моего времени. А там сколько веков пройдет я не знаю. В ведь поняли, что даже из нашего времени построить подобный портал нельзя.

— А чем наградить гитлерюгетнцев и кадетов, надеюсь придумали?

— Конечно. Ордена и медали будет слишком подозрительно, а вот личная фотография с фюрером и автографом, самое то.

— Что, в таком виде? — офигел я, да, фотография «фюрер и гот», или «фюрер и эмо» это будет выглядеть круто.