Вильгельм Зон - Окончательная реальность

Что же, амбициозный проект, под занавес чудесного вечера. Посмотрим! Остаюсь искренне ваш, Андрей Лучников.

Андрей достал сигарету, закурил, перечитал последние строки.

– Эй, – крикнул он, вызывая денщика.

Бородатый гот снова вышел из-за кустов.

– Послушай, добавь сюда пресс-релиз и отправляй по электронке в редакцию.

– Пресс-релиз полностью давать, вашбродь?

– Да нет, подсократи, на свое усмотрение, только побыстрее, а то в вечерний номер не успеем, – Лучников сладко потянулся. – Пойду пройдусь, выпить охота…

Когда Лучников отошел, гот сел за калькулятор, почесал мощный загривок и быстро настучал на клавиатуре: «Проект художника Захарова „Убийство пирожного „Мадлен“. Пресс-релиз: Откусывая от пирожного „Мадлен“, мы безнадежно пытаемся задержаться в нужной точке реальности (но разве можно задержаться хоть на секунду в настоящем?). Лишь Пруст оказался в точке, где открывается вид в обе стороны. Его точка – пирожное в шесть томов – застряла в песочных часах посередине, в пересечении макро– и микромира. Пирожное оказалось промежуточной вселенной, сжатой гигантской рукой до игольного ушка. Пруст не искал сбежавшее, утраченное время, он остановил время. Поэтому его роман должен называться не „В поисках утраченного времени“, а „Внутри остановленного времени“. Проект „Убийство пирожного «Мадлен“ – тоже попытка остановить время, уйти от его назойливого и ужасающего шума. Однако нет уверенности, что метод, выбранный для достижения этих целей, – убийство – самый лучший“.

Гот набрал адрес редакции и нажал кнопку «Send». Калькулятор пискнул, гот закрыл его и спрятал в изящную, крокодиловой кожи, папку.

Вечер шел своим чередом. Как и было описано в репортаже Лучникова, подошло время поиска дискет. Художники разбрелись по усадьбе, приглашенные гости рассаживались у пруда. Адам вынужден был отправляться на поиски – места за столом для него как для художника не предусмотрели.

Получив фотокарточку-подсказку, он в растерянности брел по аллее. Игра не казалась ему забавной. Он чувствовал, что грандиозная буффонада затеяна из-за одного файла. Файла с текстом его отца. Адам был напуган. Безумие странного вечера казалось чрезмерным даже для него – опытного концептуалиста.

Он посмотрел на фотографию – на ней колышек, вбитый в газон между двумя раскидистыми деревьями. Ничего себе – подсказка. Как найти по ней указанное место? Адам огляделся. Вдалеке кто-то из коллег стоял на четвереньках и рыл руками землю. Адам приблизился.

– Нашли что-нибудь?

– Да.

– Ваше?

– Ну что вы. Свое найти практически невозможно. Надо будет меняться.

– Разрешите взглянуть?

– Пожалуйста, только из рук. Художник показал Адаму найденную дискету. На оранжевой этикетке было написано: «Итак, в глубине души маячит удовлетворенный фонтанчик: у этого парня нет будущего, у этих рифм нет обстановки, у этих ребят нет штанов».

– Не знаете, чье это? – спросил художник.

– По-моему, Лейдермана, – ответил Адам.

– Ах, Лейдермана! Вот спасибо… Ну, увидимся.

Художник побежал прочь, а Адам двинулся внутрь парка. Кое-где попадались выдернутые колышки и небольшие выкопанные ямки. Многие дискеты, очевидно, уже извлекли. Он шел все дальше и дальше, но никак не мог найти нетронутый тайничок. Наконец около молодого деревца, в центре небольшой полянки, Адам увидел освещенный слабым светом паркового фонаря колышек.

Подойдя, попытался копнуть острым носком ботинка. Не получилось. Пришлось сесть на корточки и копать руками. Показалась дискета. Он вытащил ее, стряхнул остатки земли и прочитал: «В моей работе наступил кризис. Я смущен, растерян и не знаю, что теперь делать». Что-то знакомое. Адам напряг память. Текст, кажется, Альберта, симпатичного художника из Мёнхенгладбаха, он видел его сегодня у ангара. Адам спрятал дискету в карман и зашагал обратно.

На полпути, у заброшенного фонтана собралась небольшая группа. Слышались возмущенные голоса: «Нечестно! Ты почему столько дискет нарыл! Не по правилам! Каждый выкапывает только одну!»

– Какие такие правила, – заикаясь, отбивался маленький бритоголовый художник, который пару часов назад лежал голым в гробу около дансинга, – не знаю никаких правил, где это написано? Не хочешь, не покупай. Двадцать марок за дискету. А ну, убери руки, с-сука!

Адам подошел ближе. Конфликт нарастал. Протиснувшись между высоким седовласым господином и темноволосой женщиной средних лет, Адам увидел, что перед бритоголовым на траве разложено шесть дискет. Не успел он прочитать название первой: «Можно звать вещь, обзывать, призывать, обходить, отрицать, бить, поносить, оставляя ее безответной. Но тонкий, слабый укол в болевую ее точку вдруг вскинет всю вещь, заставит затрепетать ее всем организмом…», как седовласый съездил бритому по лицу – сверху вниз. Завязалась потасовка, но силы были явно не равны. Адам быстро выбрался из свалки и, не оглядываясь, пошел дальше.

– Хороший художник – мертвый художник, не правда ли? – окликнул его кто-то.

Адам остановился. По тропинке быстрым шагом приближался лысоватый, плохо выбритый незнакомый человек.

– Не хотите ли поменяться? – вежливо осведомился он. – У меня дискета художника Захарова, а у него, я слышал, ваша.

– Откуда вы меня знаете? – спросил Адам.

Небритый пожал плечами.

– Будете меняться или нет? У вас кто?

– Альберт.

– Ну и отлично, я знаю, где его искать.

– А Захаров?

– Что?

– Где он?

– Не знаю. Может, у самолета? На дискете же написано «полет Захарии». Видите?

– Вижу.

Они поменялись. У самолета Захарова не было. Впрочем, не было и самого самолета. «Неужели улетел вместе с моей дискетой?» – ужаснулся Адам.

– Здравствуй!

Адам резко обернулся. Слава Богу! Перед ним стоял художник Захаров. Не улетел! Они были приятелями, но давно не виделись. Захаров стал похож на Дон Кихота.

– Здравствуй, здравствуй, – радостно сказал Адам. – Как я рад тебя видеть, у меня твоя дискета!

– Неужели! А у меня, кажется, твоя… На оранжевой этикетке было написано: «Вильгельм Зон. Часть первая. „Тихий Дон“.

– Это текст моего отца, – отчего-то стыдливо и скомканно почти прошептал Адам.

– Поздравляю, – отозвался Захаров.

– А где Эйбесфельд? Не знаешь?

– Улетел.

– Как?! Почему? Он же обещал ответить мне на все вопросы!

– На все вопросы?..

Адам развел руками. Все это выглядело глупым. Бессмысленный разговор.

– Он заключил сделку, продал усадьбу и немедленно улетел. Илья уже заряжает фейерверк, пойдем, посмотрим, – Захаров взял Адама под руку.

– Да, да… Пойдем, а кто купил?..

В этот момент на сколоченную из досок и оформленную праздничными транспарантами сцену взобрался Боббер. Он взял из рук милой ведущей микрофон и произнес короткую речь: