Евгений Красницкий - Отрок (XXI-XII)

- Пульс. Пульсация, это когда…

- Не говори ничего, я пойму…

Слияние. Ясность, бодрость, сила - энергия.

"Юленька, я тебя обидел, прости. Мне и так твой голос слышать радостно, не надо со мной, как с больным…".

Все это не словами - чувствами. В ответ: радость, удивление, кажется испуг, что-то еще, совсем непонятное, но светлое…

Легкость, тепло, сонливость… Откуда-то издалека голос Настены:

- Вот ты и выросла, доченька, уже больше меня умеешь. А он тебя в беде не бросит, теперь я уверена…

Все. Сон.

Проснулся Мишка, когда уже начало вечереть. Самочувствие было прекрасным, спросонья даже забыл о раненой ноге, но та о себе тут же напомнила, когда Мишка вознамерился вскочить с постели. Оделся и задумался. К Нинее, конечно же, ехать уже поздно, придется завтра с утра. Хотя, с утра не выйдет, утром Лавр заберет Роську смотреть холопские семьи. Может, самому с ним поехать? Пока же надо навестить раненых ребят, тем более, что вчера не получилось.

За дверью дожидался Роська.

- Минь, ты как?

- Как огурчик - зелененький и весь в пупырышках.

- Ха-ха-ха!

- Будет ржать, пойдем ребят навестим.

Петр и Артемий жили вместе в одной горнице старого дома. Оба сидели на одной постели и Артемий, видимо от нечего делать, учил Петра играть на рожке. Вообще-то те кошмарные звуки, которые извлекал Петька из музыкального инструмента музыкой назвать было нельзя, даже при самом доброжелательном отношении, но, входя в горницу, Мишка услышал, реплику: "Вот, уже лучше".

- Здорово, болящие! Как болеется?

- Сам-то тоже не сильно здоровый, на четырех ногах ходишь!

- Спасибо на ласковом слове. И все-таки, как самочувствие?

- Да сколько же можно взаперти сидеть? - Возмущенно заговорил Петька. - Ну ладно, Артюха, у него ребро сломано…

- Не сломано, а треснуто! - Тут же запротестовал Артемий.

- … А у меня-то только рука. Ты вон, с ногой и то на воле ходишь!

- А что лекарка говорит? - Поинтересовался Мишка.

- Какая лекарка? К нам Мотька заходит, а он только и повторяет то, что лекарка сказала: Артюхе повязку снимать через неделю, мне на улицу не выходить, только по дому и то немного.

- Ну вот и займитесь делом.

- Каким делом?

- Дел много. Получается, что в Младшей страже у нас будет десятка три, а может и больше. Так что, быть тебе Петр десятником. Сначала займешься ребятами из нашей новой родни, дед сказал, что там есть десять подходящих парней. Потом, когда Демка поправится, сдашь десяток ему, а сам возьмешь ребят, которых привезет твой отец. К тому времени ты должен уже научиться командовать.

Это - первое. Есть и второе. Ребят надо будет учить грамоте, я один не справлюсь. Будешь мне помогать - возьмешь на себя чтение и письмо, а я - счет… Ну, и прочее образование. Подумай: из чего сделать аспидные доски, спроси у матери где взять мел, вообще, продумай весь учебный процесс.

- Учебный… что? - Не понял Петька.

- Ну, как учить будешь, что для этого надо и прочее. А для практики, начинай учить грамоте Артемия.

- Да я же не учил никого никогда. - Попытался возражать Петр, но Мишка решительно отрезал:

- Справишься, не дурак.

- Ладно. - Как-то подозрительно легко согласился Петька и тут же перевел разговор на другое: - А ребята где? Познакомиться бы.

- С такой-то рожей?

Внешний вид у Петьки был ничуть не лучше его музыки: переносица распухла, под обоими глазами синяки, на лбу диагональная ссадина, белок одного глаза заплыл красным, правая рука до локтя в лубке.

- Так я же не свататься, причем тут рожа? - В общем-то резонно возразил Петька.

- Ладно, попроси Кузьку, он их к тебе приведет.

- А чего не Роська? - Петр повелительно махнул рукой. - Ну-ка сбегай!

- Отставить! - Мишка сначала рявкнул команду, а потом уже задумался: как ее объяснять. Обращение с Роськой, как с холопом взъярило его так, что он даже сам удивился. С трудом сдержавшись Мишка объяснил: - Ростислав - такой же десятник, как и ты, приказывать ты ему не можешь!

- Подумаешь…- Петька скорчил пренебрежительную мину.

- Извинись.

- Чего извиняться-то? Перед…

- Десятник Младшей стражи Петр! - Мишка почувствовал, как от ярости у него начинает дрожать голос. - Приказываю извиниться перед десятником Ростиславом!

- Ладно…

- Слушаюсь, господин старшина! - Поправил Мишка. Голос оказывается не дрожал, а пытался обратиться в рычание.

- Слушаюсь, господин старшина. - Недовольно повторил Петька.

- Ну!

- Извини, Роська, погорячился.

- Бог прос…

Роська вдруг хлюпнул носом, глаза его явственно увлажнились.

- Роська, ты чего? - Мишка, чуть не выронив костыль, подтолкнул крестника к дверям. - А ну-ка, пошел в сени!

Вытолкав всхлипывающего Роську за дверь, Мишка погнал, подталкивая костылем в спину, подальше от горницы, чтобы там не слышно было их разговора.

- Ну, в чем дело?

- Он - хозяйский сын… А ты… А я… Извиняя-а-а…

Мишка утвердился на одном костыле, высвободил правую руку и закатил Роське пощечину.

- Я тебе приказал забыть! Забыть раз и навсегда. Каждый раз, когда замечу, что ты опять вспоминаешь, будешь получать так же, как сейчас! А если увижу, что забыть не можешь, выгоню к чертовой матери! Понял?

- П-понял. А как же…

- Будем учить вас драться без оружия. Для практики будете все время драться между собой. Даю тебе сроку до лета и приказываю: ты должен побить Петьку, побить крепко, чтобы встать не мог. И запомни: ты не Петьку бить будешь, а рабство свое. Это оно будет валяться у тебя под ногами с разбитой мордой. Наизнанку вывернись, сдохни, но победа должна твоя должна быть такой, чтобы он начал тебя бояться. Чтобы и в голову не пришло с тобой так разговаривать, как только что. Понял?

- Минь, он старше и сильнее.

- Старше, старше. Двух взрослых мужиков у меня на глазах ухайдакал, и что-то там про старшинство гундосишь. А что сильнее, так стань сильнее его! Как это сделать - научим, а дальше все будет зависеть от тебя. Срок - до лета!

Мишка немного помолчал и добавил уже более мягким тоном:

- Меня тут тоже один доставал, Еремой зовут. Тоже - старше и сильнее, да не один, а с дружками. Спроси у Кузьки: чем все кончилось. Иди, умойся и ступай к нему. Завтра вы с Мотькой должны хорошо выглядеть, пусть он вам подберет, что нужно или у матери спросит. Иди… Воин, туды тебя.

Мишка вернулся в горницу к Петьке и Артюхе, наткнулся на два любопытных взгляда и заорал:

- Козлодуй хренов! Ты что творишь?! Забыл, что он уже не холоп?

- Ну, забыл. Подумаешь, цаца. Переживет. Холоп хозяина должен помнить всю жизнь.

- А ну, встать!

- Да чего ты разоралс…

Мишка и сам не ожидал, что тычок костылем окажется таким удачным, Петька разинул рот, пытаясь вздохнуть - удар пришелся точно в солнечное сплетение.