Евгений Красницкий - Отрок (XXI-XII)

- Помнишь, как семь лет назад наше войско за Дунай ходило?

- Чего ж тут помнить? - Удивился дед. - Я и сам с сотней ходил. Добычи тогда набрали… До Царьграда совсем немного оставалось и вдруг назад повернули.

- Вот-вот! - Подхватил боярин Федор. - А почему повернули? - И не дожидаясь дедовой реплики, сам же и ответил: - А потому, что император Комнин признал Мономаха равным себе. Царем признал!

- Значит, правда? А я думал: трепотня.

- А ты, Кирюха, не думай! Воинского дела я не знаю - передразнил Федор деда. - Да, не знаю, зато кое-что другое знаю получше тебя! Так что, слушай, Кирюха, и мотай на ус… И ты, Михайла… Усов у тебя пока нет… - Боярин обернулся к Мишке и ухмыльнулся. - Мотай на что найдется.

- Будет тебе, Федька! - Деду приятельская ухмылка явно не понравилась. - Если есть что, так выкладывай, нечего глумиться.

- Есть, Кирюшенька, еще как есть!

Федор Алексеич степенно расправил усы и, забыв, что сидит на лавке, откинулся назад, чуть не упав, но удержался рукой за край столешницы. Дед хихикнул, а его приятель, разом утратив наставническую величавость, заговорил спокойно, даже немного грустно.

- Цареградская империя одряхлела, кругом враги: половцы, турки, арабы, крестоносцы - тоже, хоть и христиане. Внутри мятежи, заговоры. Законная династия пресеклась: После Мономахов трон незаконно захватили Диогены, их спихнули другие самозванцы - Комнины. Им, чтобы удержаться на троне, нужны две вещи: признание законными императорами и сильный союзник.

Владимир Мономах - потомок законной Цареградской династии, правда по женской линии, сел в Киеве незаконно. Воинской силой и признанием киевского боярства. А тати, Кирюха, ты сам знаешь, имеют обыкновение в шайки сбиваться. Вот незаконные Комнины и сговорились с незаконным Мономахом. Он их признает и помогает, при нужде, воинской силой. Они его тоже признают, но не просто Великим князем, а царем.

"Блин! Оказывается в 1877 году мы не в первый раз от самого Константинополя назад повернули! Политика, туды ее…".

Кто царю наследует? Старший сын, и больше никто! - Продолжал Федор Алексеич - Все остальные князья становятся изгоями, все лишаются права когда-нибудь, в свою очередь, сесть на Великий стол! - Погостный боярин навалился грудью на край стола и выкрикнул прямо в лицо деду: - ВСЕ! Есть царь и есть его слуги, какого бы звания они ни были, хоть бы и князья! Ну что, Кирюха, согласятся остальные Рюриковичи на такое?

- С-сучий потрох… - Прошипел дед. - Кровью умоемся…

- Не сразу, Кирюша, не сразу. На Киевский Великий стол после Мономаха сядет, как и положено старшему царевичу, Мстислав Владимирович Белгородский. Мономах его специально из Новгорода в Белгород пересадил - к власти приучает. Мстислав уже сейчас в Киеве времени больше проводит, чем в Белгороде.

Помешать этому никто не сможет. Я тебе не зря рассказывал, как Мономах своих сыновей по княжествам рассадил. Они спина к спине вокруг Киева встали со всех сторон, кроме Чернигова.

- Но там же, как раз Ярослав Святославич - прервал дед - его очередь на Великое княжение…

- Его очередь, да не его сила! - Недослушал возражения Федор. - Он не воин. Когда еще на Муромско-Рязанском княжении сидел, даже с дикой мордвой управиться не мог. Будет тихо сидеть в Чернигове и радоваться, что обратно в Муром не гонят!

- М-да, пожалуй, что и так…- Согласно покачал головой дед. - А другие братья Мстиславу не подгадят?

- Пока нет. Во-первых, им важно Киевское княжение за родом Мономашичей удержать. Во-вторых, у Мстислава за спиной Новгород. Он там сызмальства жил, его новгородцы любят и знают. Когда Святополк Изяславич дружка нашего Славку хотел в Новгород посадить, а Мстислава на Волынь, новгородцы бучу подняли и не отпустили Мстислава - поперек воли Великого князя пошли! Понимаешь, Кирюха?

- Чего ж тут не понять? - С деда, так же, как и с его приятеля заметно сошел хмель, выглядел он серьезным и сосредоточенным. - Не первый раз Киевский Великий стол новгородскими мечами берется. Так и Владимир Святой Великим князем стал, и Ярослав Мудрый…

- Так и Мстислав станет! Даже и не мечами новгородскими, а только угрозой их. - Добавил Федор. - Не первый раз, это ты верно сказал, но в последний!

- В последний?

- Да, Кирюша. Новгород медленно, но верно, от Киева отходит. Мстислав в Новгороде своего сына Всеволода вместо себя оставил, а тот, дурень, с новгородцами не ужился. Довел до того, что новгородские бояре к Мономаху с жалобой в Киев приехали. А Мономах с ними сурово поступил - те из бояр, кто крест на верность целовать отказался, в порубах киевских сгнили. Одного только боярина Ставра жена Забава выручить сумела.

- Слыхал я эту сказку! - Дед скептически скривил лицо, отчего его и без того страшный шрам, стал выглядеть и совсем уж жутко. - Брехня, не могло такого быть!

- Ну почему же брехня? Могла баба мужиком переодеться? Могла! Могла на скачках выиграть? Могла! Был бы конь резвый…

- Могла, могла… - согласно закивал дед - а вот победить в поединке ратника из ближней княжьей дружины, да еще не одного - ни в жизнь!

- Кирюш, бабы разные бывают. А в Новгороде, если не знаешь, суд и бабам поле присуждает. В доспехе и с острым оружием!

- Все равно! - Дед пристукнул кулаком по столу. - У меня в Ратном тоже одна такая есть. Аленой зовут. Здорова - слов нет! Однажды корову из навозной ямы за задние ноги вытащила! Из лука бьет - хоть сейчас в строй ставь! Кулаками машет - лучше не подходи, на смерть уложить может. Однако же, в настоящем поединке, даже я на одной ноге, ее одолею. Воин есть воин, а в ближней дружине Великого князя слабаков нет.

- Но мужа-то она выручила!

- Да ублажила Мономаха по-бабьи, и весь сказ! Такую лихую бабу любому мужику… Гм… - Дед покосился на Мишку. - Лестно…

- Да, это верно… - Федор мечтательно завел глаза и посветлел лицом, видимо вспомнив что-то приятное. - Лихие бабы они… - Боярин, так же, как только что дед, покосился на Мишку и примолк.

"А сказка-то, если помните, сэр Майкл, до третьего тысячелетия дожила. Про Забаву Путятичну, победившую князя Владимира Красно Солнышко в конных состязаниях, побившую в поединке несколько дружинников за раз и перепившую на пиру самых крутых выпивох. Только вот "Красным Солнышком" звали не Владимира Мономаха, а его прадеда - Владимира Святославича Святого, крестившего Русь. Эх, такую легенду лорд Корней опошлил!".

- Не сходится у тебя, Федька! - Прервал мишкины размышления дед. - То ты говоришь, что новгородцы за Мстислава горой стоять будут, то, что против сына его взбунтовались и наказание претерпели. Не сходится.

- Невнимательно слушаешь, Кирюха, я сказал: если не мечами новгородскими, то их угрозой. Ярослав Мудрый тоже с новгородцами разругался, но когда понадобилось, сумел помириться. Мстислав не дурнее прадеда своего, даст Новгороду какие-нибудь льготы, еще чем-то ублажит… Он в Новгороде почти всю жизнь прожил, знает, чем новгородцев удоволить. Поэтому угроза есть и никто из князей рисковать не решится - Судьбу Святополка Окаянного повторять никому неохота.