Валерий Белоусов - Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»

Много помпезности, много мрамора, очень много, я бы сказал, мещанского перебора, какие-то нелепые эскалаторы для передвижения от дачи к пляжу, а ауры отдыха как не было, так и нет.

Вообще, в том месте, где она сегодня стоит, в районе мыса Сарыч лишь были густые заросли дикого кустарника, скалы и никто всерьёз идею, чтобы там что-то построить, а тем более самую главную государственную дачу, не воспринимал.

Правда, вода в море у того скалистого берега была очень чистая, так что на глубине семь метров было видно дно… Только севастопольцы сюда купаться не ездили, потому что лежать на обломках острого камня желающих было мало.

Но…

Раиса Максимовна, женщина волевая, решительно отказывалась от всего советского прошлого: это была её сокровенная философия.

Бывшая брежневская дача, Нижняя Ореанда, была идеальным местом отдыха: лучше места во всем Крыму нет.

Однако Горбачёва поставила задачу построить объект «Заря», форосскую дачу, на голом скальном грунте.

И тысячи самосвалов повезли землю по серпантину…

Строили военные, одновременно с гостевым домиком для приема первого лица на военном аэродроме Бельбек, и главный прораб этой дачи был в ранге Министра обороны СССР — лично Дмитрий Тимофеевич Язов.

Супруга Первого Президента СССР приказала оснастить этот трёхэтажный особняк, чью красную крышу в окружении зелени при случае показывают все форосские таксисты, всеми новинками 80-х годов: двигающимися витражами, эскалаторами с подсветкой, финской сауной, тренажёрным залом, огромным крытым мраморным бассейном…

Строили «Зарю» с размахом. Только одна Украина добровольно выделила на нее 3,5 миллиона рублей.

Столько же выделили остальные союзные республики…

Сотни людей работали день и ночь, чтобы сдать её на год раньше срока.

Кстати, про бассейн. Одна торцевая стена его была облицована уральским мрамором, изображавшим русский лес, а другая была стеклянной. Специальными устройствами она опускалась, и… открывался вид на море.

На пляж вели два эскалатора. Там располагался спецпричал, рядом маленький гротик, а чуть в стороне кинотеатр.

За основным зданием находился дом для гостей, обслуживающего персонала и охраны. Специально для Горбачёва по всему периметру дачи сделали терренкур — тартановую дорожку, повторяющую рельеф территории, далее была восьмиметровая ограда и контрольно-пропускные пункты.

Еще рассказывают о мощной электронной системе охраны дачи, окружённой даже подводным кабелем: если его включить, диверсанты-аквалангисты в радиусе 500 метров должны погибнуть.

Задумано было с размахом, жалко только, что исполнение слегка подкачало…

Вот, во всём мире есть строители и есть военные.

И только у нас есть военные строители…

У которых — два солдата из стройбата заменяют экскаватор….

Нужно ли говорить, что новенькая дача тут же начала рушиться… всё сыпалось, ломалось, трескалось…

Паркет из драгоценных пород дерева стоял колом, привезённые из французского Гобелена тканые шёлковые обои были наклеены криво, с пузырями, из золочёных итальянских унитазов выскакивали мокрые крысы… [71] Ну не выдумываю я ничего!

В комнатах постоянно чем-то воняло…

Для того, чтобы отбить запахи, решили засыпать все ящики и шкафы зеленым чаем, чтобы он впитал запахи, а потом вычистить. Мешки с чаем из Краснодара доставили авиарейсом. Не помогло!

Потому что из-за плинтусов долго еще выгребали целые кучи солдатского дерьма, а также засохшие трупики дохлых мышей и лягушек, которых туда насовали весёлые стройбатовцы.

Да что вонь.

Из-за извечной спешки воины-строители плохо закрепили шестиметровый карниз. Когда дочь Горбачёва Ирина случайно наступила на портьеру, тяжелый багет обрушился ей на голову. Все страшно испугались. Привезли Ирину в Севастопольский военно-морской госпиталь, где врачи сделали всё необходимое. И хотя дежурный «Ту-134» стоял в Бельбеке, готовый немедленно вылететь в Москву с пострадавшей на борту, всё обошлось. У Ирины оказалось небольшое сотрясение…

В общем, скверное место.

Только Раиса Максимовна со своим идиотским бабьим упорством, достойным иного применения, продолжала держаться за Форос, как дурня за красную торбу… Ожидая лучшего!

И вот, наконец, она, кажется, дождалась.

Сейчас она сидела на песке рядышком с перевёрнутым шезлонгом, некрасиво размазывая одной рукой сопли из разбитого носа, а другой рукой прижимая к себе дорогого Михаила Сергеевича, при этом с ужасом посматривала на вышагивающего перед ними туда-сюда, как разъярённый тигр, Примакова.

Сотрудники личной охраны, охранявшие прогрессивное человечество от Горбачёва, дипломатично не вмешивались в семейные отношения…

Они вообще всем свои видом показывали, что их здесь совсем нет!

— Значит, Михаил Сергеевич, говорите, связи у вас нет, в рот вам пароход? — участливо осведомился Евгений Максимович.

— Да, у нас связь отключили, — начала было канючить Раиса Максимовна.

— Драть вас адмиралтейским якорем через ютовый полуклюз, — возразил академик Примаков, в юности успевший малость поучиться в бакинской Мореходке, откуда его выгнали за неудовлетворительное поведение, выразившееся в избиении им сразу трёх матёрых азербайджанцев, причём бил их курсант Примаков не последовательно, а сразу, одномоментно. — Не сношайте мне мозги! Насколько мне доложил начальник крымской «девятки» Александр Орлов, на объекте была установлена великолепная широковещательная радиоаппаратура, соответственно и связь должна быть изумительная. То, что вы, президент ядерной державы, третий день не выходите на связь, я могу объяснить только тем, что вы этого сами не желаете… Отсидеться захотелось, пока за вас всю грязную работу сделают? Не выйдет.

— Да как вы смеете? — взвилась Раиса Максимовна. — Мы Президент, выбранный съездом! Нас весь мир знает!

— А ты, курица безмозглая, вообще помолчи, — предельно вежливо парировал академик. — Так, уважаемый… Вот вам ручка, вот лист бумаги. Пишите кратенько.

— Что? Что писать?! — заквохтала Раиса Максимовна.

— Заявление об отставке, в связи с политической невозможностью исполнять свои обязанности… и извинения…

— Нам не перед кем извиняться! — гордо заявила Раиса Максимовна.

— Да? А перед Советским народом, который вам было поверил, извиняться не надо? Ах, ты… — побурев лицом, Примаков сжал до боли свои пудовые кулаки и решительно шагнул к сладкой парочке… — Пиши, лысый, и лучше ты меня не зли… Ох, не доводи меня до греха!

Положив лист бумаги на спину обожаемой супруги, Михаил Сергеевич послушно стал черкать что-то, поминутно косясь на грозного академика… (Примечание. За что автор не любит Горбачёва? Читайте речь М.С. Горбачёва на семинаре в Американском университете в Турции.