Александр Трубников - Рыцарь Святого Гроба

Делать нечего, поехал я в Реймс. Обратился с жалобой, чин-чинарем. Архиепископ отца крестил, к нашей семье был благосклонен. Как узнал в чем дело – немедля учинил суд. Ох, нет страшнее крючкотворов, чем легисты этих храмовников. И ведь главное, Жак, все у них записано, все пропечатано, все бумажечки подшиты в книги. А уж про законы трепаться – хлебом их не корми. За два часа наговорили столько всякого, что у меня голова разболелась, словно булавой по макушке огрели. И пока я в себя приходил, суд вдруг решил, что я должен либо принять во владение эти вот греческие земли и не чинить тамплиерам препятствий, либо доставить в Реймс письменное подтверждение о смерти отца – так как договор он с тамплиерами заключил пожизненный. Какое там, говорю, подтверждение. Больше двадцати лет прошло, я уже сеньорию унаследовал давным-давно! Да все без толку. Ну а ежели епископский суд решил – тут уж ничего не попишешь.

Вот и остался я без торфяного болота, которое все эти годы в основном меня и кормило, а тут еще в Реймсе, дьявол разрази, на постоялом дворе зацепился с заезжими суконщиками. Сел в кости играть.

– Ну, дальше можешь не рассказывать, – улыбнулся Жак. – Твою невероятную везучесть мне уже пришлось наблюдать в деле.

– Сижу в Реймсе, в кошельке ни сантима, – продолжал Робер, – тамплиеры торопят, мол, давай скорее, выметайся из нашего дома, а в Реймсе и Труа на службу никто не берет. Тут приходит ко мне писец из кафедрального собора и предлагает от имени архиепископа помощь. Принимает меня его преосвященство у себя в кабинете, с глазу на глаз. Долго поет песни про то, каким доблестным крестоносцем был отец, какое это хорошее дело – Святую Землю спасать и прочее в том же духе. Я слушал-слушал – вижу, что, если старику волю дать, так облапошит он меня почище тамплиеров. Грохнул кулаком по столу, так что у него две чернильницы перевернулись, и вопрошаю, мол, прямо скажите, что ко мне за дело. Вот он и предложил мне, как и рыбку съесть, и на оглобле покататься. Я принимаю крест и еду сражаться в Святую Землю, а церковь берет под защиту мои владения и не передает их тамплиерам, пока не вернусь. А там, на Востоке, я сам все выясню и нужные грамоты про гибель родителя справлю. Половина доходов, пока я отсутствую, конечно, идет на богоугодные дела, но зато и деньги на дорогу обещали выдать. Что мне оставалось делать? Принял обет. Говорят, отслужишь сорок ден у какого-нибудь местного нобиля, поклонишься Гробу Господню, получишь у Иерусалимского патриарха цедулу, что, мол, исполнил обет, заедешь в Константинополь – и возвращайся домой. Приедешь весь из себя крестоносец – тамплиеры к сеньории на арбалетный выстрел не подойдут.

– А что же владения, которые получил в Греции твой отец? – заинтересовался Жак. – Ты не собираешься их посетить? Может, они окажутся намного лучше, чем твой нынешний фьеф?

– Да как же мне туда попасть? – удивился Робер. – Где Иерусалим, а где Константинополь… Да и нельзя нарушать крестоносный обет – мигом отлучат от церкви и обдерут как липку. Мне архиепископ, когда самолично деньги из сундука с пожертвованиями на освобождение Святого града в соборе доставал, все как есть расписал, что будет, ежели я в Иерусалиме не побываю…

– А вот тут тебе сказали неправду, – покачал головой грамотный виллан, – еще Его Святейшество, Папа Иннокентий III, издал буллу, которая службу в Греции и Константинополе считает исполнением крестоносного обета. Так что ты можешь спокойно направляться туда, исполнять обет, а заодно и предъявить права на пожалованные земли.

– Выходит, что обманули меня попы? – Лицо Робера де Мерлана исказила ярость. – Ну что же, я им устрою, если вернусь! Так поплыли со мной из Корфу в Грецию, Жак! Ты, я смотрю, человек ученый, вот и поможешь мне там все дела уладить…

– Нет, благородный рыцарь, – вздохнул Жак, – в отличие от тебя я должен посетить именно Иерусалим! Ибо, несмотря на то, что я простой крестьянин, меня заставила взять крест отнюдь не мирная тяжба.

Жак было набрал в легкие воздуху, чтобы начать свой рассказ, но вдруг уставился куда-то через плечо Робера и широко раскрыл глаза. Пока рыцарь сетовал на судьбу, неф подошел к острову, обогнул покрытый деревьями мыс, и перед ними открылся залив Кассиопи.

– В-вот это да! – выдавил он восхищенно, указывая рукой куда-то вдаль.

Де Мерлан проследил за взглядом приятеля и вслед за ним, словно завороженный, замер с отвисшей челюстью.

Действительно, здесь было чему подивиться. Все водное пространство большого залива представляло собой самый настоящий лес, составленный из бесчисленных корабельных мачт. Трудно было сказать, сколько здесь точно собралось кораблей, но в том, что их здесь несколько сотен, не было ни малейших сомнений. «Акила» опустил парус и медленно, двигаясь по инерции, зашел на рейд.

Все, кто желал добраться до берегов Сирии и Леванта еще до праздника Вознесения Господня, по традиции собирались именно здесь, чтобы, организовав большие конвои, отправиться в рискованное путешествие по капризным и непредсказуемым водам Эгейского моря, опасным не только бесчисленными рифами, но и безжалостными пиратами. Каких только не было здесь кораблей!.. Длинные и узкие, словно стелющиеся над водой галеры – санданумы генуэзских корсар – стояли на якорях вперемежку с пузатыми пизанскими нефами. Многие из этих нефов были так велики, что пассажирам проплывающего мимо «Акилы», чтобы заглянуть к ним на палубу, приходилось задирать подбородки. Были здесь во множестве и корабли крестоносцев – венецианские юиссье, каждый из которых мог перевезти целую армию – пять сотен человек и двести лошадей, и грозные трапезундские дромоны с мощными таранами и двумя рядами весел, и полные грузов, предназначенных для сарацин, вместительные сицилийские тариды. Среди бесчисленных судов Робер разглядел и несколько коггов – стремительных северных кораблей, один из которых так легко обогнал их по пути в Мессину. А уж греческих, франкских и италийских шеландр, занимающихся рыбной ловлей да перевозящих грузы между бесчисленными островами архипелага, на рейде было не меньше, чем листьев в лесу.

Капитан Турстан с огромным трудом отыскал свободное место и бросил якорь неподалеку от большой военно-транспортной галеры. Судя по вымпелам с красными крестами, раздвоенными на концах на манер ласточкиного хвоста, этот корабль принадлежал ордену госпитальеров. Не желая терять времени понапрасну, Турстан приказал спустить шлюпку и, оставив за себя мэтра Понше, отправился в порт, чтобы пополнить запасы пресной воды и вместе с капитаном «Фалько» определиться, с каким конвоем они пойдут дальше, на Родос.