Array Array - Суперфрикономика

Полиция признала, что кто-то позвонил после второго нападения (в подъезде), после чего они прибыли на место происшествия. Однако Хоффманн убежден, что они приехали вследствие звонка его отца, пусть и с опозданием. Возможно, что второй звонок был на самом деле: Джозеф Де Мэй утверждает, что еще один из жителей Моубри рассказывал ему о том, что тоже звонил в полицию после первого нападения.

Сложно сказать, насколько точно Хоффманн помнит все происходившее в ту ночь. (Он дал письменные показания о своих воспоминаниях.) Кроме того, трудно сказать, насколько точна реконструкция истории, проделанная Де Мэем. Тем не менее он откровенно указывает на то, что многие неустановленные свидетели, слышавшие шум нападения, не отреагировали правильным образом. Возможно, в ту ночь они могли бы оказать более активную помощь. Более того, он и сам не стремится считать себя совершенно непогрешимым источником информации, связанной с делом Дженовезе.

И Де Мэй, и Хоффманн заинтересованы в обелении своего района, скомпрометированного убийством. Однако Де Мэй не стремится быть апологетом поведения своих соседей, а Хоффманн представляется хорошим свидетелем (сейчас ему за пятьдесят, он живет во Флориде). Ранее он проработал двадцать лет в полиции Нью-Йорка и вышел в отставку в звании лейтенанта.

Теперь, принимая во внимание различные стимулы, имеющиеся у свидетелей происшествия, какая из версий кажется вам более невероятной: версия Де Мэя — Хоффманна или общепринятая версия о том, что весь квартал просто стоял и смотрел, как мужчина убивает женщину, и ничего не сделал для того, чтобы ей помочь?

Прежде чем ответить, примите во внимание обстоятельства, при которых Уинстон Мосли был в конечном счете арестован. Это произошло через несколько дней после убийства Дженовезе. Около трех часов пополудни в Короне, другом районе Куинса, Мосли выносил телевизор из дома, принадлежавшего семье Баннистеров, и пытался погрузить его в свою машину.

К нему подошел один из жителей района и спросил, что тот делает. Мосли сказал, что помогает Баннистерам в переезде. Сосед вернулся домой и позвонил еще одному из жителей дома, чтобы узнать, действительно ли Баннистеры планируют переехать.

«Конечно же, нет», — ответил второй сосед. Они решили позвонить в полицию, а первый сосед вернулся обратно на улицу и отключил стартер на автомобиле Мосли.

Когда вернувшийся к машине Мосли не смог завести двигатель, то попытался убежать, но вскоре был пойман полицейскими. На допросе он быстро признался в убийстве Китти Дженовезе, совершенном несколькими днями ранее.

Это означает, что человек, который стал печально известен тем, что убил женщину, соседи которой не вмешались в происходившее, был в итоге пойман благодаря... вмешательству соседа.

Все мы знаем, что людям свойственно жаловаться, в особенности на то, насколько ужасен современный мир по сравнению с прошлым.

Почти всегда люди ошибаются. Практически в любой сфере (война и мир, уровень преступности, дохода или образования, организация транспорта, безопасность труда, здравоохранение) XXI век представляется более дружелюбным по отношению к обычному человеку, чем любой другой период в истории.

Возьмем, к примеру, рождение детей. В индустриальных странах уровень смертности матерей при родах составляет 9 женщин на каждые 100 ООО рождающихся детей. Всего лишь сто лет назад этот показатель был выше более чем в пятьдесят раз.

Одной из наиболее опасных проблем при беременности была так называемая родильная горячка, часто приводившая к фатальному исходу как для матери, так и для ребенка. В 1840-х годах этой болезнью были охвачены даже некоторые из лучших больниц Европы, такие как London General Lying-in Hospital, Paris Maternite и Dresden Maternity Hospital. В больницы поступали здоровые женщины, готовые родить ребенка. Там они контактировали с инфицированными пациентками, быстро заболевали и умирали.

Возможно, лучшей больницей того времени была венская Allge-meine Krankenhaus. В период между 1841 и 1846 годами врачи из этой больницы приняли более 20 тысяч родов, однако примерно 2 тысячи рожениц (каждая десятая) умерли. В 1847 году ситуация ухудшилась: от родильной горячки умерла каждая шестая пациентка 1.

Именно в этом году Игнац Земмельвайс, молодой доктор, уроженец Венгрии, был принят на работу в родильное отделение на должность заместителя директора. Земмельвайс был отзывчивым человеком, тонко чувствующим страдания других. Он был настолько поражен постоянной гибелью людей, что решил во что бы то ни стало положить этому конец 2.

В отличие от многих чувствительных людей Земмельвайс был способен отставить эмоции в сторону и сконцентрироваться на фактах, известных или неизвестных ему.

Первый толковый вывод, к которому он пришел, заключался в том, что доктора на самом деле совершенно не представляли себе, что именно вызывало родильную горячку. Они, может быть, пытались убедить окружающих в обратном, однако запредельный уровень смертности

опровергал их слова. Земмельвайс постарался сформулировать все возможные, пусть и самые дикие, причины возникновения горячки:

— Неправильное поведение в первые месяцы беременности. К примеру, тесная одежда и белье (притом что размеры матки увеличиваются) содействуют тому, что фекалии дольше задерживаются в тонком кишечнике, вследствие чего происходит их загнивание и проникновение элементов гниения в кровеносную систему.

— Состояние воздуха, миазмы в молоке, воздействие со стороны Земли и космоса, личная предрасположенность.

— Загрязнение воздуха в родильных отделениях.

— Наличие докторов-мужчин, которое, возможно, ранило добродетель рожениц и приводило к возникновению патологий.

— Простуда, неправильное питание, недостаточная продолжительность отдыха после родов и переход на своих ногах из родильного зала в палату.

Интересно отметить, что в то время считалось, что основные причины возникновения заболевания связаны с самими женщинами. Возможно, это каким-то образом перекликалось с тем, что большинство докторов того времени были мужчинами. И хотя медицина XIX века может показаться в наши дни довольно примитивной, мудрость и авторитет докторов делали их практически непогрешимыми в глазах окружающих. Однако сам факт наличия родильной горячки свидетельствовал о печальном противоречии: когда женщины рожали детей дома при содействии повивальных бабок (что было распространено в то время), вероятность их гибели от родильной горячки была примерно в шестьдесят раз меньше по сравнению с родами в клинике.

Парадоксально, но роды в современной больнице с помощью квалифицированных докторов являлись более опасными, чем домашние роды на старом матрасе при содействии деревенской бабки. Как это могло быть возможным?