Алексей Зубков - Хорошая война

Особые приметы Макс снова показал руками, что на этот раз возымело больший эффект.

— Похожа на Фрау Профос? — оживился офицер.

— Она и есть, — удивленно ответил Макс, — а вы знакомы?

— Ее тут все знают, кто не вчера родился! — расхохотались стражники постарше.

— Найдем, — с облегчением сказал Бонакорси, — а когда найдем, что сделать?

— Отправить в турнирный лагерь. Нет, — поправился Макс, — сопроводить в турнирный лагерь. Если с ней кто-то будет, и будет вам мешать, это похитители и разбойники, их можно убить.

Бонакорси потер большой палец указательным, намекая на деньги.

— Пятьдесят флоринов серебром.

Стражники открыли рты. Полусонная ночная смена мгновенно проснулась.

— Плюс расходы, — на всякий случай добавил Макс.

— Кто она Вам? — спросил офицер.

— Жена, — мрачно ответил Макс.

— Да уж понятно, что не теща! — усмехнулся кто-то из стражников.

— Я бы и сам плюнул на турнир и пошел искать, но я город не знаю, — сказал Макс.

Стражники дружно заржали.

— Восхитительный оксюморон, — прокомментировал лейтенант.

— Оксюморон? — удивился Макс.

— Ну да, оксюморон. Знаете, такая фраза, в которой совмещаются противоположности. Как, извините за выражение, «геморрой поперек горла». Если рыцарь не явится на поединок, то он покроет себя позором. Тогда если он и найдет свою даму, она от него откажется.

— Где вы услышали это выражение? — подозрительно спросил Макс.

— В городе вчера вечером, — ответил Бонакорси.

— Случайно, не от человека, который просил о какой-нибудь услуге?

— Нет, — удивленно ответил Бонакорси, — от стражника, который его услышал внутри городских стен от лоточника, который, в свою очередь слышал его от покупателя, «самого, что ни есть разбойного вида».

— Искать надо где-то рядом, — уверенно сказал Макс.

— Слышали? Бегом! — отреагировал Бонакорси.

Обе смены в два счета вывалились из караулки и навесили на дверь замок. Бонакорси любезно одолжил Максу свою лошадь, рыцарь отправился заниматься своим делом, а стража — своим.

— Вот ты, Винс, вроде умный…

— Убью, скотина!

Даже при лунном свете Винс сразу понял, что арбалетчики у черного хода убили только одного из двоих противников, причем не того, за кого было заплачено. Винс чувствовал себя умным, потому что не полез сам в этот чертов фехтовальный зал, и смешным, потому что сам же дал команду отправить половину арбалетчиков от входов в зал.

— Раз уж у тебя было восемь арбалетчиков, так поджег бы к дьяволу этот дом и мочил бы их как выбегут. Сложно было догадаться? — продолжал умничать Кабан.

— Ты же сам, свинья такая, попросил не поднимать лишнего шума в городе. Тебе же с этого сплошной убыток.

— Заплатил бы мне за убыток. Я тебя не разорю. Зато дело бы сделал.

— Про таких, как ты, говорят «умный, как моя жена потом».

— А про таких, как ты, говорят «умный, как моя жена».

— Чтоб с тебя черти в аду сало топили! — выругался Винс и схватил Кабана за грудки, — Если считаешь, что ты такой умный, то бери сколько надо человек и ищи его сам!

— Что его искать? Ночью-то. Тут в город одна дорога, а утром ему на турнир надо будет. Возьму арбалетчиков и устрою засаду. Деньги за всех покойников и раненых лично мне.

— Давай, — согласился Винс.

Предложение Кабана пришлось как нельзя более вовремя. Пока приходилось выбирать между двумя вариантами. Или делить оставшихся на отряды и прочесывать предместье, или планировать следующее покушение с нуля.

Отправив Кабана и компанию, Винс посчитал необходимым самому прибраться за собой, чтобы не возбуждать ненужного любопытства. К трем часам пополуночи в братство святого Марка местные бандиты привели двух сонных наспех одетых докторов.

Доктора удивленно обменивались репликами на латыни, осматривая пациентов.

— Как Вы думаете, коллега, что здесь было? Одиннадцать покойников и три десятка жестоко избитых мужчин, на вид все какие-то вооруженные наемники.

— Вы посмотрите! Три одинаковых вывиха в плечевых суставах. Как будто кто-то взял и выдернул руки из суставов.

— Я бы удивился, но тут из тазобедренного сустава выдернута нога!

— Это еще что! А вот покойник лежит совсем как живой. Только сломан пополам.

— Четыре сломанных ноги, два разбитых колена. Даже не знаю, с чего начать.

— Как лечить перелом челюсти, если она раздроблена в щепки?

— Что тут такое было? Меня периодически сюда вызывают, но такого побоища я ни разу не помню.

— Знаете, коллега, меня тоже иногда сюда вызывают, но всех этих людей я вижу в первый раз.

Еще часа через два кто-то из местных вернулся с родственником и двумя телегами. На одну погрузили трупы и повезли в сторону городского кладбища. На другой тех раненых, которые не могли сами передвигаться, отправили в надежное место, то есть, в публичный дом Кабана в западном предместье, который, как и центральный, на время турнира прекратил свою деятельности в связи с переездом.

Закончив уборку ближе к рассвету, Винс решил, что докладывать нанимателю он сейчас не поедет. Было бы неплохо подождать, пока сработает засада Кабана, а потом бодро доложить, что все в порядке. С другой стороны, на это же утро был запланирован отъезд кареты с сеньорой де Круа, для организации которого требовалось личное присутствие. Винс выбрал средний вариант — немного подождать в месте, с которого просматривается единственная дорога к воротам, а если дождаться не получится, тогда уже ехать с докладом к нанимателю. В конце концов, одно из двух заданий выполнено, а на сопровождении тоже можно заработать, благо до Франции путь неблизкий.

Перед тем, как сесть и подождать, Винс проехал до ворот и обратно, чтобы посмотреть, не лежит ли на дороге тело клиента, а если не лежит, то сидят ли в засаде Кабан с арбалетчиками. На обратно пути его окликнул сонный Кабан, который выехал со двора на своем муле. За Кабаном плелись в полном составе остальные участники засады. Последний катил ту самую тележку, на которой привезли арбалеты.

— Винс!

— Кабан? Ты что, сдурел? Ты где должен быть? Вдруг он прямо сейчас проедет?

— Он уже проехал. Сразу перед тобой.

— Что?!

— Вот так. В компании двадцати стражников и лейтенанта Бонакорси.

— А ты?

— Что я? Мне еще жизнь дорога. У меня семь человек, а у них двадцать два.

— Ваше дело выстрелить и уйти дворами.

— Нашел дурака по стражникам стрелять. Они мне потом все дело порушат. Ну выстрелил, ну сбежал. Ну не догнали. И что дальше? Если кто-нибудь из моих кому-нибудь брякнет? Назавтра весь город будет знать! А послезавтра меня повесят на площади Береги Руки.

— За что тебя вешать? У тебя же шеи нет.

— Ну за ноги повесят. Тоже мало приятного.