Виктор Зайцев - Случайный многожёнец

Утром Белов сделал укол Рудому, после чего все четыре судна высадились на пристани Сулара. Белов, поддерживая Рудого, вместе с Окунем и тремя его подручными, высадился на берег. По договорённости, четверо угров посильнее, вынесли на берег носилки, куда посадили Рудого, ещё не способного ходить. "Клиент" был в великолепном расположении духа, поэтому выполнил просьбу Белова о продаже лодок сразу, позвал старшего на пристани к себе и громко объявил, что уезжает надолго, лечить рану к известному лекарю, а лодки продал Белову. Возражений ни от кого не поступило, по знаку Белова, угры расселись в две лодьи и отошли от пристани, двигаясь вверх по течению. Там, в условленном и осмотренном накануне месте, они должны ждать табун лошадей из хозяйства Рудого.

Остальные двинулись к дому Рудого, доставляя того домой на носилках. В доме Рудой объявил слугам и соседям ту же версию о лечении и продаже имущества, только уже Окуню. К этому времени прошло больше часа и действие наркотика начинало заканчиваться, до конюшни надо было добираться ещё два часа. Пришлось быстрым шагом двигаться туда, благо угры были достаточно сильны и выносливы. К моменту, когда процессия достигла пригородного хозяйства Рудого, тот умудрился уснуть прямо в носилках, вывести его из этого сна никак не удавалось. Можно было подождать ещё полдня, но Белов с Окунем сделали ошибку, спеша оформить всё как можно быстрее. Увидев носилки со спящим хозяином, процессию пустили во двор, но никаких объяснений о продаже имущества пятеро звероподобных конюхов слушать не стали. Более того, когда Окунь начал повышать голос, утверждая, что Рудой продал им всё своё имущество, один из подручных последнего просто двинул Окуня в зубы. Благо, Окунь отлетел в сторону и отделался лёгкими ушибами. Белов понял, что придётся применить силу, моментально ударил одного из конюхов карабином по затылку, а другого в солнечное сплетение. Кивнув на двоих упавших конюхов, Белов скомандовал уграм,

- Быстро вяжите этих, - а сам кинулся на третьего, только уложившего Окуня на землю. Двое других конюхов заносили Рудого в дом, и не видели, что творится во дворе. Противник Белову попался непростой, не только крепкий, но и резкий, дважды почти доставший его кулаком. Только навыки работы с шестом, то бишь, с карабином, спасли Белова от нокаута. Белов, отступая в угол двора, уже подумал, не прострелить ли ногу этому бычаре, но очухавшийся Окунь, быстро сориентировался и оглушил своего обидчика черенком вил. Компаньоны сразу бросились в дом, где могли услышать шум или заметить неладное в окне, так и вышло. Только Белов открыл дверь в дом, как топор врезался в косяк. Если бы у Белова не было опыта задержания преступников в частных домах, лежал бы он с разрубленным черепом на полу. Пока конюх вытаскивал засевший топор из косяка, Белов нанёс одновременно два удара в пах и лицо, после которых злодей забыл о топоре, упав на пол. Белов не стал рассматривать упавшего, торопясь подойти к последнему конюху, который уже вытащил нож, больше похожий на короткий меч. Не желая рисковать, Белов без колебаний выстрелил в руку с ножом и раздробил ладонь конюха. Нож выпал, конюх завыл и бросился на Белова, но был встречен прямым ударом ступни в низ живота. Отлетев назад, конюх продолжил кататься по полу, зажимая кровоточащую руку. Белов схватил с сундука какую то тряпку и навалился на раненого, прижимая того коленом к полу. На помощь ему пришёл Окунь, вместе им удалось скрутить конюха и перевязать его рану.

Надо было спешить, хотя дом и стоял одиноко, компаньоны решили поторопиться. Время шло к полудню, угры были отправлены с частью лошадей на берег реки, а Белов с Окунем занялись обыском. Все пятеро конюхов лежали, связанные, с кляпами во рту, в доме. Обыск дома ничего интересного не дал, кроме неплохой коллекции оружия и доспехов, правда, недорогих. Также неинтересно было на чердаке и в сенях. Зато в подклети Белова ждали сюрпризы. Дверь туда оказалась запертой на засов, а из помещения пахнуло вонью испражнений.

- Уборную они здесь устроили, что ли, - проворчал Белов, вытаскивая любимый фонарик и направляя его в помещение. Несколько полуголых людей закрылись руками от яркого луча света. Белов, пригнувшись, прошёл в помещение, где к стене были прикованы пять женщин, практически голых. Лица их были разбиты, с синяками, на телах были видны следы побоев и раны.

- Кто вы, - спросил Белов, - откуда вы родом?

Никакого внятного ответа он не услышал, кроме громкого плача, переходящего в завывания и крики. Только, когда Белов с Окунем освободили узников от оковов и вывели во двор, женщины стали понемногу приходить в себя. Белов вынес им из дома ворох одежды, в том числе женской, а Окунь натаскал воды из колодца. Женщины стали приводить себя в порядок и одеваться, а компаньоны продолжили обыск хозяйства. Больше ничего интересного они не нашли и вернулись к женщинам, которые успели немного сполоснуться и одеться. Из их сумбурной речи удалось разобрать только то, что все они были захвачены всего неделю назад, когда вместе с мужьями возвращались из паломничества в Аркону, славянскую святыню. Туда они отправились, чтобы попросить у богов детей, отвезли туда дары и были приняты волхвами, обещавшими милость богов. На обратном пути всех троих захватили разбойники вместе с мужьями, когда они ночевали на берегу.

- Как троих, - удивился Белов, - вас же пятеро?

- Эти двое не наши, они из чуди белой, разбойники привезли их только вчера, - женщины показали на двух других, действительно отличавшихся от славянок по внешнему виду. Женщины были с пепельными волосами, светло-серыми глазами, очень стройного сложения. Они молчали, продолжая умываться.

- Ладно, с ними разберёмся, а где ваши мужья, - продолжил Белов, - их продали или что?

Славянки переглянулись, потом одна из них заговорила, - я слышала, когда меня в избу притаскивали, их где-то здесь держат, в яме.

Белов с Окунем ещё раз прошли по хозяйству, разгребая сено с земли, в поисках ямы. Скоро в углу двора нашёлся деревянный люк, под которым оказалась яма, с тремя неудачными паломниками. Женщины, не скрывая своего счастья, мыли и переодевали мужей, а Белов с Окунем выносили найденное имущество и инструменты с оружием. Скоро вернулись угры за остальными лошадьми, одну из которых запрягли в телегу. Загружая на телегу трофеи, Белов поинтересовался у бывших пленников,

- А вы где живёте, может, подвезти куда.

- Мы на реке Белой живём, до устья довезите, дальше сами доберёмся, - ответили вполне оклемавшиеся паломники.

- А вы, красавицы, - обратился Белов к чудинкам, но ответа не дождался, - садитесь все в телегу, а мужчины пусть идут пешком.

Угры успели запрячь ещё одну лошадь в другую телегу, куда погрузили связанных пленников и Рудого, продолжавшего спать. Своего помощника Окунь пообещал направить сюда позднее, после чего все перебрались на берег, где шла погрузка коней на лодьи. Все эти хлопоты с погрузкой взял на себя более опытный Окунь, а Белов с бывшими пленниками устроили обед, постепенно перешедший в ужин для всех. После ужина, несмотря на вечернее время, решили отчалить и проплыть хоть немного, лишь бы подальше от проклятого места. Дальше всё постепенно устроилось, паломники с удовольствием помогали грести, а женщины готовили пищу. В города на обратном пути также не заходили, опасаясь преследования властей за пленение булгар. Трофеи Окунь с Беловым поделили ещё на стоянках, поэтому, в устье Сивы расстались быстро. Окунь собирался из Соли Камской успеть до зимы вернуться в Сулар, к новому хозяйству, где предвидел массу приятных хлопот по обустройству. Он помнил своё обязательство по продаже пленных и обещал на обратном пути забрать их прямо из Бражина. По здравому размышлению, он решил реализовывать рабов сам, на нижней Волге он бывал и в сбыте не сомневался. Белову это давало дополнительно пару гривен с каждого пленника.