Шумилин Ильич - Ванька-ротный

– Вчера из нашего взвода пришел от туда связкой. Говорит, харчами они там из местных ресурсов богаты.

– Поехали лейтенант! Остановимся где-нибудь в маленькой деревушке. Гнать по дорогам не будем. И в батальоне будут довольны, что не дожидаясь их указаний, проявляешь инициативу – доказывал Савенков. Я согласился. Велел старшине готовить на утро лошадь и сани. Утром я пошел в батальон, сказал, что поеду в дальние взвода с проверкой. Старшина подогнал к крыльцу сани, в них уже сидел Савенков. Ждали только меня. В батальоне не возражали, чтобы я проверил дальние рубежи. – Садитесь, товарищ лейтенант, я вам сенца постелил. Мягко будет ехать.

– Мягко стелешь, да жестко спать (лежать) – ответил я, как-будто, что-то предчувствуя.

– Поедем под горку. Рысью, глядишь, часа через два добежим.

Где-то там, за лесными прогалками находятся небольшие деревеньки. Они расположены в стороне от большаков. Наших солдат таи немного, но устроились они там лучше, чем мы. Живут по избам свободно. На желудке у них сытней и веселей. Лошадь бежала под горку, я сидел и смотрел по сторонам. Места мы проезжали безлюдные занесённые снегом. Я почему-то не думал, что мы можем попасть в засаду к немцам. Часа три катились мы вниз по дороге. И вот между двух перелесков увидел я укрытые снегом крыши.

Повсюду из печных (кирпичных) труб валил сизый дым. Двое часовых, на всю деревню, встретили нас, приветливо улыбаясь.

– Сюда – сюда! – кричали они. Но старшина повернул в другую сторону и подъехал к дому. Савенков спросил старшину:

– Здесь штоль? Видно было, что они между собой о чем-то договорились. Раз с полуслова понимают друг друга. В деревне, где Савенков ни разу не был, у него со старшиной были общие дела.

– А где командир взвода? – спросил я старшину.

– Сначала перекусим, вот здесь у хозяйки, она уже ждёт, а потом и к командиру взвода зайдём. Я пожал плечами. Перекусить не мешает. Мы вошли следом за старшиной в прибранный дом. Хозяйка лет тридцати пяти хлопотала у печи за перегородкой. Мы вышли в сенца, старшина полил нам на руки, что было необычно, мы вымыли руки и он нам подал полотенце. Старшина, покашливая, пригласил нас за стол.

– Это наш лейтенант, командир роты. – представил он меня хозяйке.

– А это прошу любить и жаловать наш комиссар, я вам о нем говорил. Па столе стояла квашеная капуста. заправленная луком и льняным, пахучим маслом, мягкий ржаной хлеб, горячая картошка и несколько кусков сала. Старшина потёр ладони и взглянул на хозяйку, та видно поняла его без лишних слов. На столе появилась бутыль самогона. Наполнили стаканы, хозяйка подсела к столу, мы чокнулись и выпили по первой. Когда налили вторую, а это опять был стакан до краев, вторую я пить отказался. (Хотя четверть самогонки стояла на столе)

– Мне нужно ехать! – сказал я. посматривая на старшину. Старшина быстро согласился. Он перекинул через губу второй стакан, торопливо закусил и добавил. Мы оставим здесь товарища политрука. Завтра я заеду за ним, а мы с вами товарищ лейтенант мигом сейчас весь район обороны объедем. Я взглянул на Савенкова, он продолжал сидеть за столом и лыбился Я хмыкнул, покачал головой и направился к двери на выход. Старшина, одеваясь на ходу, зацепил (опрокинул) рукой еще стакан, схватил горсть квашеной капусты и заправил её пальцем в рот. Капуста торчала у него между губ, как торчит клок сена у лошади во время жвачки, когда она вдруг поднимет голову и смотрит куда-то. Старшина вышел на крыльцо и замахал повозочному рукой, давай мол, сюда к ступенькам. Сани скрипнули, оторвали примёрзшие полозья от снега и подкатили к дому. Мы заехали к командиру взвода, побывали в деревнях, где стояли наши солдаты и к вечеру вернулись домой в Кобыльщину (уточнить по карте).

Прошло около недели, поездку (эту) можно было бы и забыть, но одно неприятное обстоятельство всколыхнуло всё снова. Через неделю меня вызвали в штаб и велели дать объяснение по поводу организованной мной пьянки. Ты оказывается ни с проверкой ездил. Ты морально разложился и спился. Сахар, положенный солдатам, пропиваешь в деревнях.

– Вы что с ума сошли! – с возмущением выкрикнул я.

– Я вообще не пью! Откуда вы это взяли (всё это)?

– Ты лейтенант не крути! В деревне был? Самогонку пил? У нас есть доказательства.

– Какие доказательства? Вы меня на слове не ловите!

– А это что?

– Что?

– Донесение Савенкова. В донесении про пьянку и про сахар прямо сказано.

– Ну и подлец?

– Кто подлец?

– Кто-кто? Савинков! Сам вылакал всю четверть самогонки, сидел в (той) деревне с бабой два дня и на меня всё свалил. Видя моё явное и не напускное возмущение, штабные отпустили меня. Я вернулся в роту. Савенков, как ни в чём не бывало, ходил по деревне.

– Слушай ты! – сказал я ему.

– Как ты мог написать такую гадость?

– Как мог?

– А ты хотел бы, чтобы всё это повесили на меня. Не забывай я всё-таки политработник! А ты кто? Ты просто беспартийный лейтенант. Теперь ты можешь, что хочешь клепать на меня, тебе никто не поверит. Я тебя вовремя скомпрометировал. А если бы они узнали про сахар, что это я, у меня бы партийный билет отобрали. А тебе что? Тебе ничего! Тебя же видели солдаты, когда ты вместе со мной к этой бабе заходил.

– А когда я уехал, не видели! Так что свидетелей, что я там на два дня обитался нет!

– Ну и подлец же ты! На тебе Савенков пробы ставить негде!

Откуда только такие твари берутся. На этом наш разговор прекратился. Я потел спать. Лег на соломенный матрас, долго ворочался, перебирал в уме всю эту историю. На следующий день меня снова вызвали в штаб, и я получил приказ. Рота снимается и направляется в город Белый на смену другому батальону. Утром я построил людей. Старшина проверил наличие солдат, оружия и вещей, всё оказалось на месте. Я подал команду, и рота тронулась по дороге. Мы должны были самостоятельно добраться до деревни Журы, а там нас через Демидки и Струево выведут на передний край обороны к Льнозаводу.

Текст главы набирал Дмитрий@mail.ru

11.09.1983 (правка)

Город Белый (Калининской области) сам по себе небольшой, но довольно древний. Впервые летопись о нём упоминает в 1359 году. Сейчас трудно сказать, когда здесь впервые появились люди. В те далёкие времена люди селились в основном по берегам рек. Вода была первой необходимостью в жизни людей и транспортной артерией. По рекам Обше, Меже, Западной Двине город имел торговые связи с Западом. Но как повествует летопись, первыми поселенцами здесь были славянские племена. Эти земли принадлежали Киевской Руси. Основным богатством края, как о том сообщает летопись и хроника, являлся лён и белая крупчатая мука. На окраине города стоял льнозавод и мельница. На льнозаводе обрабатывали лён, а на мельнице крутили жернова, мололи зерно и вальцевали муку. Льнозавод во время войны был разрушен. \Повсюду из-под снега торчали ржавые детали трепальных машин. На кирпичном фундаменте покоились каменные опорные столбы, по размерам пролётов и остаткам битого кирпича можно было определить, что собой представлял льнозавод в то время. Это было небольшое строение сарайного типа.\ Мельницу в мае 1942 года немцы сожгли. До этого времени мельница была цела, но не работала. Наши солдаты, державшие здесь оборону, сметали веником с жерновов, лотков и закромов остатки той самой белой крупчатой муки, которая в двух мешках, перевязанных золотой канителью изображена на гербе города Белого.