Анджей Сапковский - Свет вечный

Среди кардиналов воцарилось легкое смятение, никто не знал, что делать. И тогда, как чертик из коробочки, выскочил князь Cunradus de Oels , Конрад из Олесницы, сопровождавший на соборе епископа Вратиславии. Конрад был фигурой известной, с ним считались в международной политике, пользовался большим уважением короля Сигизмунда Люксембургского, поэтому кардиналы его послушали, несмотря на его низкий церковный ранг. А Конрад обещал ни много, ни мало, что в течение двух месяцев добьется поимки взбунтовавшегося антипапы, доставит его в Констанцию и поставит перед собором. С одним условием: никто и никогда не будет его спрашивать, как он это сделал, каким образом и с чьей помощью. Ну, и что? Двадцать пятого мая Anno Domini 1415 Иоанн XXIII, уже как обычный Балдасаре Косса, стоял перед кардиналами, трясся от страха, плакал и дрожащим голосом молил о пощаде, клятвенно обещая выполнить все, что собор прикажет.

Радость и эйфория по поводу конца схизмы сначала всё остальное отодвинула на второй план, но пришло время, когда дело начали расследовать. Выяснять, что же произошло во время тех двух месяцев. Что привело к тому, спрашивали сами себя, что закаленный в боях Косса так резко обмяк? Чем так напуган и что такое увидел воинственный антипапа, что вдруг превратился слюнявую и жалкую развалину? Почему Фридрих Австрийский запрятался в замке в Инсбруке и не высовывает оттуда носа? Что случились со спутниками антипапы, которые сбежали из Констанции вместе с ним? И куда подевался еврей Меир Бен Хаддар. Потому что мага Хаддара и след простыл. С того времени, с мая 1415 года, никто никогда уже Хаддара не видел.

– И все это, – решился на сомнительный вывод Гейнче, – не инче, как дело рук Биркарта Грелленорта?

– Не иначе, – кивнул головой Совершенный. – Биркарт Грелленорт, аколит и доверенное лицо Конрада, его воспитанник, а кое-кто просто даже утверждает, что его незаконнорожденный сын. Маг. Теург. Прорицатель. Некромант. Метаморф, способный перевоплощаться…

– Грелленорту, – сказал медленно Гейнче, – во время собора в Констанции было наибольшее…

– Двадцать лет, – закончил Совершенный. – Да. Двадцатилетний парень уделал Меира Бен Хаддара, мага, о котором поговаривали, что он имеет тайные сношения с самим дьяволом. С кем… или с чем, в таком случае, должен был бы иметь сношения Грелленорт?

– Церковь не принимала никаких решений по этому вопросу? Или новоизбранный папа?

Совершенный покрутил головой.

– Еще во время собора, – напомнил он, – был сожжен Ян Гус, а в Богемии вспыхнул бунт. Прежде, чем закончился собор, Конрад из Олесницы стал епископом. Епископом, который с задором душил мятежи, который приказывал еретиков перед сожжением волочить лошадьми по вратиславскому рынку. Самый верный союзник папы и короля Сигизмунда, соратник в трудное время. Цепляться к такому по такой ничтожной причине, как использование услуг чародея? Да ну. Дело замяли, положили под сукно. Стерли с реестров. Признали, что его не было. Во всяком случае, формально.

– А неформально?

– Провели тихое следствие. Результаты засекретили. Но мы их знаем. С определенных пор мы тоже интересуемся Грелленортом.

– После того, – Гейнче решил ускорить течение беседы, – как по приказу вроцлавского епископа Грелленорт начал с помощью черной магии преследовать катаров и бегинок.

– В городах Явор и Свидница, – подтвердил гельвет, произнося «Яуа» и «Звиниз». – Мы тогда не предприняли ничего, остались полностью бездеятельными, потому что… Потому что нельзя на террор отвечать террором. Пьер де Кастельно, Петр из Вероны, Конрад из Марбурга, Швенкефельд… Терроризм – это зло и ведет в никуда. Так думаем мы, Добрые Люди, Amici Dei . Терроризм – это зло и грех.

«Который лучше всего взвалить на чужую, а не на собственную совесть, – подумал инквизитор. – Поэтому и только поэтому вы помогаете мне. Только поэтому предоставляете информацию. Вы убеждены, что я ищу мести. Что планирую покушение. Террористический акт. То, чем вы брезгуете. Но когда он произойдет, будете бормотать: « Deo gratias ». На коленях. И с глазами, вознесенными к небесам. Безгрешные. Но удовлетворенные. С сатисфакцией».

Совершенный молчал, всматриваясь в темный массив Пилатуса, горы, склоненной над Люцерном, похожей на великана, который присел на корточки. Инквизитор не подгонял его.

– Грелленорт, – продолжил гельвет, – получил образование в Андалузии. В Агиляре возле Кордовы.

– Alumbrados , – буркнул Гейнче.

– Просвещенные, – подтвердил гельвет. – Тайная секта, своими корнями уходящая в глубины древней истории, более древней, как утверждают некоторые, чем Потоп, да что там, чем само человечество. Будучи сначала только мусульманской, для христиан она стала открытой Гербертом из Орильяка, папою Сильвестром II. Среди воспитанников их школы – известные имена. Арабы Али и Алкинди, легендарные Мориен и Артефий, Иоахим Флорский, Альберт Великий, Уолтер Мап, Дунс Скот. Уильям Оккам. Михаил из Цесены. Жак д’Юэз, или папа Иоанн XXII. Грелленорт тоже воспитанник и выпускник Агиляра, этим объясняется темп его магического образования. Но это еще не все.

Гейнче поднял брови.

– Ему кто-то помогает, – уверенно заявил Совершенный. – Поддерживает его магически, подкачивает его Силой. Постоянно. Мы не могли понять, кто именно.

– Ты еще во Вроцлаве? – спросил Стенолаз. – Переехать не подумывала? В село, например?

– Мне нравится Вроцлав. – Бурое лицо нойфры расплылось в пародии улыбки. – Нет ничего лучше, чем большие города. Как говорится: Stadtluft macht frei . [108]

– Однако в селе безопаснее.

– Не вижу угрозы. Ты принес?

Стенолаз полез в сумку, достал большой четырехугольный флакон из темного стекла. Узловатые, когтистые пальцы нойфры дрогнули, казалось, что она вырвет флакон из его рук. Она овладела собой, подставила чашу, как завороженная всматривалась в медленно наполняющую посудину жидкость лавандового цвета. Нетерпеливым жестом дала знать, что хватит. Схватила чашу, заколебалась.

– Ты… не выпьешь?

– Нет, Кундри, благодарю. – Он не хотел огорчать ее, знал, насколько сильно она пребывает в зависимости от aurum potabile и как ценит каждую каплю. – Это все тебе.

– Очень благодарю, сынок, очень благодарю. – Нойфра, преодолевая дрожание рук, выпила жидкость, ее янтарные глаза тут же засияли. – Ну, что ж, перейдем к делу. Говори, что тебя мучает?

Стенолаз вздохнул. Или сделал вид, что вздыхает.

Свою настоящую мать он не знал. Она умерла в монастыре магдаленок в Любани во время его рождения. Его воспитывали, по очереди: приют, приходская школа, вроцлавская улица. И, наконец, Кундри. Нойфра. Стихийная. Одна из Longaevi , Извечных.

Свой настоящий возраст Кундри так и не открыла Стенолазу, однако было известно, что во Вроцлаве она проживает около двухсот лет, потому что помнит татарское нашествие. Стенолаз познакомился с ней, когда ему самому было семь. Эта встреча была незабываемой. И произошла она на Рыбном Рынке, по которому Стенолаз крутился, чтобы что-то украсть, а также поймать кота, чтобы замучить его. Кундри, чтобы иметь возможность существовать среди людей, скрывалась под сильными иллюзионными чарами. Стенолаз, с младых ногтей проявлявший магические способности и сверхестественные силы, преодолел иллюзию и увидел нойфру в ее истинном виде. Увиденное привело его в состояние шока и вызвало панику. Нечто, что выглядит как гибрид трухлявой ивы с двуногим ящером и ковыляет, роняя вонючие комки, посреди Рыбного Рынка – это чуть многовато, как для семилетка. Даже для такого семилетка, как Стенолаз.