Евгений Красницкий - Отрок. Бешеный Лис (Часть 3-4)

— А если не пойдут? — Кто задал вопрос Мишка разобрать не успел. Дед, с высоты седла, возможно и у видел вопрошающего, но обращался по-прежнему ко всем сразу:

— Возьмем силой! Мы эту землю отвоевали, теперь пора становиться на ней хозяевами. Или будут платить дань, или будут давать людей! Мы их защищаем, пускай платят! А особо упорным — пример Куньего городища!

Собравшиеся одобрительно загалдели, идея явно пришлась по вкусу.

— Молчать! — Гаркнул дед. — Я еще не закончил!

Тишина наступила мгновенно.

— Второе. Тын и вообще все строительство. О сроке договорились. На работы выходить всем! Кто будет отлынивать, выгоню из села на все четыре стороны! У кого есть холопы, выведете на работу ровно половину, включая баб. А чтобы пример показать, беру на себя строительство угловой башни. Пора уже вместо тына валы насыпать и башни поставить.

— Э, Корней Агеич! — Подал голос староста. — Прости, что перебиваю…

— Чего, Аристарх?

— Я вот что подумал: угловые башни на себя могли бы другие взять. К примеру: Степан-мельник, Касьян с Тимофеем, Кондрат — им по силам. Ну, и я, раз уж такое дело, тоже мог бы. А тебе уж тогда проездную надвратную башню надо строить.

— Кхе! Ну… могу и надвратную. Потом с тобой вдвоем сядем и все сочтем: кому — сколько. Все понимаете, к чему дело идет? Городок у нас получается! А потому, будем ставить и посад. Перво-наперво, вынесем за стены мастерские. Мельница у нас и так там, и ничего — стоит, работает. А если кто захочет внутри мастерскую оставить, пусть платит в сотенную казну. Но кожемяк уберем непременно — больно уж промысел у них вонюч.

Последнее замечание сотника снова вызвало одобрительный ропот — кожевенные мастерские смердели нещадно, особенно летом.

— Ну, и третье. — Продолжил дед. — Твердость в вере и насаждение христианства. Начнем с себя! С тех, кто в церковь аккуратно не ходит, на исповеди и у причастия бывает от случая к случаю, буду брать виру! Так же и с тех, у кого холопы больше года живут и до сих пор не окрещены. И делу — польза, и казне нашей — прибыток! Всем все понятно? Кому непонятно, тому потом объясним, а теперь, Аристарх, пора жребии тянуть! Начинай!

Аристарх поднялся с лавки и торжественным голосом произнес:

— Отрок Михаил! По обычаю, пращурами заведенному, раз уж ты так отличился, что воинскую долю получаешь, тянуть тебе жребий первому, чтобы другим пример был и у тебя стремление появилось в первые люди выйти. Подходи!

Мишка неловко опираясь на неудобные костыли, подошел к столу.

— Рухлядью или душами?

— Душами.

— Бери вот из этого кувшина, да не копайся, бери верхний.

Мишка вытащил деревянный кругляш с выжженными на нем буквами «КД».

— Двадцать четвертая доля!

— Корней Агеич, подходи…

«Поздравляю Вас, сэр, вы только что присутствовали на произнесении тронной речи. Да какой! Лорд Корней, без преувеличения, гениален! Сначала посрамлен и унижен „лидер оппозиции“, потом заявлена неукоснительная верность традициям и обычаям. И после всего этого реформы! Ратников, вроде бы, берем со стороны, но обычая не нарушаем — родня. Село, вроде бы, расширяем, как договорились, но на самом деле строим город. Христианство продолжаем насаждать, но как! С использованием экономических рычагов и внедрением идеологического надзора. И это только то, что лежит на поверхности!

А самое-то интересное то, на что никто и внимания не обратил. Плата с владельцев мастерских — в казну, штрафы с нерадивых прихожан — в казну, а дань с окрестных селений? Про казну — ни слова! Никто и не заметил, но, наверняка же, дед не случайно оговорился!

И еще один очень интересный момент, который пока никто не оценил. Пополнение за счет родни по женской линии! „Пимен и компания“ переженились между собой — внутри своей замкнутой группы, поэтому пополняться им будет неоткуда. А те, кто сможет „поставить под ружье“ родню из местного населения, очень быстро начнут набирать силу и влияние.

И, наконец, третье. Небрежно, как бы между делом, официально заявлено восстановление Младшей стражи, и назван ее командир. И ни у кого даже никаких вопросов не возникло, настолько дед это провел гладко и естественно!

Что же получается? На словах дед стеной стоит за сохранение обычаев, формально все тоже, вроде бы, правильно, а на деле все переворачивается с ног на голову. Предпринимателям дед организовал сразу две проблемы: плату за землю, занимаемую мастерскими и плату за холопов, не обращенных в христианство в течение года. Тем же, кто предпочитает предпринимательству воинское дело, дается возможность не только набрать себе подчиненных, но и самым радикальным образом изменить соотношение сил в свою пользу.

Плюс к этому — Младшая стража превращается в учебный центр для тех, кого дед туда допустить пожелает, а остальные высококачественного обучения не получат. В результате, через десяток лет, а то и раньше, у деда под рукой будет такая сила, что спорить с ним не решится никто. Ни в самом Ратном, ни в округе.

Налицо смена типа управления — от рефлексивного к следящему — нейтрализация дисфункций, сосредоточение функций. Но этого в нынешней ситуации мало, надо еще…»

— Михайла! — Раздался над головой голос деда. — Вон, Роська сани подогнал, садись, поедем людишек забирать.

— Деда, я одну семью Афоне отдал. Ругаться будешь?

— Кхе! — Было заметно, что дед пребывает в хорошем настроении. — А то я не догадался: о чем вы там шептались! Надо бы тебя, конечно… да, ладно. И этих-то пристроить. Ты хоть подсчитал, сколько народу у нас теперь поселится?

— Ну, пять семей родни, сорок семей тебе на двадцать долей пришлось, еще две семьи — доля дядьки Лавра…

— Ты и впрямь спал, что ли? Лавру двойную долю дали, за то, что он тайно в городище пробрался и ворота открыл!

— Значит, четыре семьи и еще одна от меня. Всего получается пятьдесят семей, то есть: больше двух сотен народу. И куда же мы их всех поселим?

— Поселим… не о том думаешь! — дед слегка поморщился. — Где мы для них землю возьмем, чтобы пахали-сеяли? Если лес сводить, то на росчистях только на будущий год сеяться можно будет. На выселках, где раньше наши холопы жили, земли, самое большее, на десяток семей, да и та заросла за столько-то лет. Понял?

С пахотной землей, действительно, было туговато. Не то, чтобы междуречье Горыни и Случи было особо густо заселено, но вся земля была занята лесами и болотами. Все удобные участки рядом с селом давно были заняты, не даром же деду пришлось устраивать выселки почти в пяти километрах от Ратного. Лесных полян, которые можно было распахать, не хватало, поэтому приходилось сводить лес — работа долгая и тяжелая.