Максим Калашников - Крещение огнем. Алтарь победы

1) воздушно-космический самолет с высотой полета 60–150 километров и орбитальный космический самолет с высотой полета 1000–3000 километров;

2) самолет-носитель для старта с него космических летательных аппаратов и ракет класса «воздух-космос» и «космос-земля»;

3) аппаратуру навигации, наблюдения и управления для космических летательных аппаратов и аппаратуру жизнеобеспечения космонавтов для 30-суточного и более длительных полетов…»

Как видите, наш герой давно предлагал бескосмодромную, маневренную и относительно дешевую космонавтику. Кроме ракет – и ракетопланы! Когда аппараты запускаются с большого самолета, то снимаются ограничения по времени и месту старта. А это резкое, в несколько раз, удешевление вывода нагрузок на космическую орбиту. Сами понимаете, что ракетопланы могут служить и как штурмовики-истребители, и как извозчики, выполняющие выгодные заказы. Имея такую технику, русские могли опутать Землю спутниковыми сетями. Дешевые носители компенсировали наше начальное отставание в электронике: можно было забрасывать в околоземье и более тяжелые спутники, нежели американцы. Зато мы получали отличные средства разведки, связи и орбитального перехвата вражеских аппаратов. Сброшенные с орбиты по наземным целям боеголовки не поддаются перехвату никакой ПРО: они же падают практически отвесно. Впрочем, прочитаем дневниковую запись за 13–14 декабря 1962 г.

«Два дня провел на военно-научной конференции в академии Жуковского, посвященной вопросам военного использования космических аппаратов. С докладами выступили маршал Красовский, генералы Покровский, Пугачев, Болховитинов, Микоян и другие. С заключительным словом выступил маршал Руденко. Было много интересных выступлений в прениях с предложениями по разработке квантовых генераторов (лазеров. – М.К .) , орбитальных самолетов, воздушного старта ракет и др. Болховитинов, в частности, утверждал, что расчетами доказано большое экономическое и военное преимущество орбитальных самолетов перед баллистическими ракетами при действии по стратегическим малоразмерным целям (подлодки, стратегические ракеты в шахтах и др.). Для поражения каждой из таких целей вместо 9 ракет потребуется лишь два орбитальных самолета…»

Итак, оружием победы СССР должны стать ракетопланы и ракеты, взлетающие с больших самолетов-разгонщиков. Учтите – это 1962 год! Вы считаете Каманина и его друзей фантазерами? Тогда давайте приведем новость с одного из сайтов, куда мы заглянули в 2006 году.

« Замаскированный воздушный космодром США: новые версии.

Разработка технологии запуска ракет-носителей с борта обычных транспортных самолетов станет важным шагом в обретении возможности уничтожить стратегические силы противника скрытным ударом, не прибегая при этом к массированному применению ядерного оружия.

По мнению экспертов Defence Tech, работы по проекту FALCON, в рамках которых был осуществлен успешный сброс макета ракеты-носителя из обычного транспортного самолета в полете, чреваты скорым нарушением стратегического баланса в мире.

В рамках программы FALCON, наименование которой представляет собой аббревиатуру Force Application and Launch from the CONtinental United States, ведется разработка легкого носителя SLV (Small Launch Vehicle), предназначенного для быстрого и скрытного запуска военных спутников.

С его помощью планируется также осуществлять запуск гиперзвукового беспилотного бомбардировщика FALCON, предназначенного для доставки в рамках концепции Prompt Global Strike около 5 т бомбовой нагрузки из США в любую точку мира в период не более 2 часов после принятия решения. Это позволит уничтожить практически любой объект, особенно стационарный, в любой точке Земного шара без использования ракетно-ядерных вооружений.

Основным элементом программы FALCON является гиперзвуковой беспилотный самолет HCV (Hypersonic Cruise Vehicle) с прямоточным двигателем со сверхзвуковой камерой сгорания (скрамджет), способный развивать скорость до 5 Мах.

Эксперты Defence Tech указывают, что возможность запуска SLV с обычных транспортных самолетов С-17 в полете, продемонстрированная в ходе испытаний 14, может сделать программу FALCON большей угрозой стабильности в мире, чем даже ядерные арсеналы, поскольку позволяет нанести обезоруживающий удар по стратегическому противнику без применения ядерного оружия с последствиями апокалиптического масштаба…»

Каманин ратовал за такое оружие за сорок лет до американцев. Более того, его подход делал русский военный космос предприятием и важнейшего гражданского назначения, что позволяло нам зарабатывать миллиарды долларов в год на предоставлении спутниковых услуг разным странам мира.

Перенесемся в дождливое и холодное лето 1962 года. Откроем дневник Героя на 30 августа.

«…Королев (тот самый главный космический конструктор СССР, коему мы обязаны выходом в космос. – М.К .) интересовался планами ВВС по заказам «Востоков»… Он рекомендовал принять «Востоки» на вооружение ВВС, заказать их целую серию и начать силами ВВС регулярные учебные и исследовательские полеты в космос. Королев тысячу раз прав. Я уже год тому назад говорил Вершинину и Малиновскому о необходимости создания в ВВС учебных эскадрилий и оснащения их техникой. По возвращении Главкома из отпуска (3 сентября) попробую еще раз «подогреть» его на активную борьбу за более целеустремленное освоение космоса. Десятки наших официальных предложений в этом направлении пропадают, как в бездонной яме, в недрах канцелярии министра (шефа МО СССР Малиновского. – М.К .) . Я еще лишний раз убедился, что без личного вмешательства Хрущева в космические дела едва ли будет возможно повести их в желательном для нас направлении, а именно: сконцентрировать управление и сосредоточить средства на главном – освоении космоса человеком, осуществлении пилотируемых полетов на Луну, создании орбитальных станций. Многие из наших высоких руководителей забывают, что достижения в космосе – это успехи в науке, технике, обороне, и потому они – самая большая политика…»

Днем позже Каманин заносит в свою тетрадь:

«Королев так же, как и я, не верит, что Вершинин, Гречко, Захаров и Малиновский способны отрешиться от присущей им недооценки космоса и по-настоящему взяться за его военное освоение. Вершинин многое понимает правильно, но он после неоднократных „избиений“ не может идти в бой против заскорузлости начальника Генштаба и министра обороны. Я бы мог повоевать против застоя мысли в военной верхушке, но мне не хочется подводить Вершинина – он твердо верит, что я не буду “бунтовать”…»