Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5

После ратификации Ахенского трактата и совершенного вывода нашх войск из турецких владений, во всей Европе воцарился мир. Санкт-петербургский профессор Ломоносов сочинил на сей предмет прекрасную оду:

Мария Терезия в упорной борьбе сохранила отцовское наследство — исключая Силезию и три небольших герцогства в Италии: Парму, Пьяченцу и Гуасталлу. Замечательная женщина! Видел я раз в Неаполе ее портрет, писанный с юной принцессы: этакое нежное создание, хрупкое, как фарфоровая куколка. Кто бы догадался, что нападение врагов разбудит в этой красотке сильный ум и твердую волю, такие, что иным мужчинам на зависть. При этом и женский долг она не оставляла пренебреженным, рожая каждый год по ребенку. Рассказывал один воеводинский серб, как Ее Величество изволила поднимать на войну венгерское дворянство — верхом на коне, с саблей, в гусарском мундире, месяце на пятом беременности… Тяжела ты, доля императрицы! Муж ее гораздо бледнее. Не скажу, что он плох — просто зауряден. Раз уж Lex Salica не дозволяет женщине самой носить императорскую корону, требуется некое тело с мужскими причиндалами и головой, на которую любимая женушка эту самую корону наденет. Несмотря на территориальные потери, цесарцев можно считать победителями уже за то, что сумели уцелеть под напором превосходящих сил.

Испанцы, их противники, тоже могут претендовать на лавровый венок, хотя изрядно выщипанный. Это они приобрели те самые итальянские герцогства, для испомещения младших детей Изабеллы Фарнезе. Но главный приз, Милан, упустили. Венский двор стоял на краю бездны в начале войны, потом с каждым годом наращивал свои военные силы; Мадридский — наоборот. Его самым славным часом осталось сокрушение британской армады, приплывшей осаждать Картахену.

Британцы не получили ничего. Французы — тоже. Разочарование сих народов, если проявляется по-разному, то исключительно вследствие природных различий национального темперамента. Ну, а подлинный триумфатор — король прусский, практически удвоивший свои владения. Пруссакам определенно повезло с монархом. Молодой наглец, лишенный каких-либо нравственных помех, прекрасно образованный, умный, циничный… Все качества, необходимые политику для успеха! За одну войну дважды предавал союзников, заключая сепаратный мир. У парижан теперь новая поговорка: «travailler pour le Roi de Prusse», «трудиться на короля Прусского», то бишь тратить задарма время и силы. Полагаю, воевать «pour le Roi de Prusse» Франция больше не станет. А ведь Мария Терезия с утратой своего добра не смирилась и при удобном случае непременно попытается оное вернуть. Фридриху это известно. Обе стороны будут строить альянсы. Собственно, у цесарцев алиаты есть: с ними Британия и Россия. Правда, трактат наш с Венским двором оборонительный: за Силезию мы драться не обязаны, а вот если король возжелает Богемию или атакует Ригу, то наступает casus foederis. То же самое — в случае нападения турок, здесь уже превалирует наш интерес. Англичане при такой оказии не вмешиваются.

Что станет делать дипломатия враждующих немецких государств? Все очевидно. Вена постарается придать имеющемуся пакту наступательный характер, Берлин — поссорить и разобщить его участников. Выстроить что-то свое? А с кем? Разве что с Портой Оттоманской, потому как среди христианских государей навряд ли кто согласится промышлять в одной шайке с Фридрихом. Он умеет делить добычу так, чтобы весь хабар забрать себе, а синяки да шишки оставить товарищам по разбою. Кстати, король уже делал определенные шаги, чтобы подружиться с султаном Махмудом. Не он первый: французы и шведы имеют обширный опыт сотрудничества с врагами христианской цивилизации. Значительных выгод из этого предательства они не извлекли. Турки совершенно не склонны таскать каштаны из огня для кого-то другого. А подстроиться под них мешают, во-первых, спесь и самомнение, во-вторых, чрезвычайно неповоротливая система принятия решений. После убийства майора Синклера шведской партии «шляп» понадобилось более двух лет, чтобы раздуть обиду и довести дело до нападения на Россию. Благоприятный момент был упущен, а время потрачено зря: армия и флот оказались совершенно не готовы. Впрочем, как раз у Фридриха все иначе. К войне он готов всегда, и никакой риксдаг не мешает ему отдавать приказы, которые исполняются мгновенно. Пожалуй, в случае нового столкновения с Портой и нам, и цесарцам придется половину армии держать в резерве и сражаться, оглядываясь на Пруссию.

Лучше бы, конечно, сего избежать: нам не нужны покамест новые приобретения на юге. Для заселения имеющихся владений людей не хватает. С пруссаками тоже нечего делить. Рига? Вздор, это всего лишь приманка, коей они возбуждают шведов, дабы привлечь на свою сторону. Влияние в Речи Посполитой? Что-то я плохо себе представляю щедрые денежные раздачи, производимые прусским послом, а скупому нечего и мечтать о составлении партии среди магнатов. Захват Данцига и прилежащих провинций? Взять и попросту откромсать от Польши нужный кусок значило бы вооружить против себя всю Европу. Осуществимо лишь под прикрытием всеобщей войны, или же в союзе с Россией. Курляндия? Вот, разве что, единственный пункт, вокруг которого возможна интрига. Действующий герцог курляндский пребывает, вместе с семейством, в ссылке: занимает прекрасный особняк в Ярославле, на высоком берегу Волги, получает содержание в два с половиной генеральских жалованья и не перестает изводить бесконечными капризами местные власти. А вокруг герцогства так и вьются претенденты. Ежели Бирона формально низложат и станут выбирать ему преемника, Фридрих непременно постарается подсунуть на это место какого-либо родственного принца. Но поляки хотят совсем иного: разделить Курляндию на воеводства и сравнять в правах с коронными землями, герцога же вовсе устранить. Без решения сейма ничего из упомянутого сделать нельзя — по крайней мере, пока жив Бирон. Дай ему, Господь, долгих лет и сохрани дурацкий принцип liberum veto!

Король прусский умеет распространять свою власть не только путем завоеваний. Княжество Остфрисланд он получил по наследству, после пресечения старой династии. Злые языки утверждали, что князь Карл Эдзард был отравлен: двадцати семи лет отроду, ничем серьезным не болевши, он выпил стакан пахты, почувствовал себя плохо и через десять дней скончался. Хотя возможна и естественная смерть, как-то очень уж кстати все случилось. Новое владение располагалось у моря, возле самой границы с Голландией. Жители промышляли торговлей и рыбою, и если уступали соседям в искусстве навигации, то совсем немного. После окончания войны амстердамский купец Генри Стюарт (имя которого вопиет о его подлинном происхождении) испросил у монарха привилегию посылать корабли из Эмдена в Кантон под прусским флагом. Вскоре была основана Королевская Прусская Азиатская компания. У меня стало на одного соперника больше. Ну, и черт бы с ним, — да только это событие до крайности взбудоражило англичан. Парламент взял, да и запретил подданным короля Георга участие в иностранных акционерных обществах. Ясно, почему: «прусская» компания была творением тех из них, которые то ли капиталом, то ли рылом не вышли для вступления в настоящие, британские, ост-индцы. Но Заандамское кредитное общество, через посредство которого я владел всеми активами в Англии и Уэльсе, тоже имело несчастье попасть под новый закон. Пришлось в срочном порядке делить имущество с выходящими из дела компаньонами: разумеется, не обошлось без убытка. К тому же, после их бегства Уилбуртаун, где у меня находились главные запасы вальцованного железа, должен был оказаться в единоличном владении иностранного подданного, — а сего не дозволялось. Продать нельзя, ибо без этих магазинов доход от Тайбольского завода уполовинится.