Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5

Деньги, по главному своему свойству, есть такая субстанция, которой всегда не хватает. Всегда, всем и повсюду. И чем больше оной имеешь, тем больше не хватает. Нищему не хватает на шкалик водки и закуску, магнату — на покупку имения, королю — на завоевание соседней страны… А ежели у монарха нехватка в миллионы раз больше, чем у нищего, так позвольте спросить, кто из них беднее? В русской армии при Петре Великом финансы были так худы, что хуже некуда; теперь стало малость полегче, но все равно плохо. Сплошь и рядом приходилось дополнять из своего кармана, в счет будущего займа. Но агентов коммерческих я не торопил и не дергал. В кредитных делах малейшая ошибка грозит обернуться тяжкою потерей на ссудном проценте.

Главным было — спокойно, без суеты, выстроить правильную систему. Начальствовать действующей армией и одновременно вести через доверенных лиц дела на бирже с военными займами — положение настолько выигрышное, что только полный кретин не наживет на этом миллионы. Дабы избежать ненужных случайностей, вся корреспонденция с театра боевых действий подвергалась строгой цензуре. Любых иностранных соглядатаев, якобы союзных, не подпускали на пушечный выстрел. В то же время, несколько немцев и англичан, служащих в нашей армии и флоте, регулярно отправляли в свои отечественные газеты депеши, текст которых был согласован с моим секретарем. Боже упаси, никакой лжи! Просто легкая игра на тонких смысловых оттенках. Соответственно, торговые агенты в Голландии за несколько дней до публикации сих новостей получали с курьером шифрованные указания, а первые занятые суммы там же, в Амстердаме, и остались: для купли и продажи меняющих курс кредитных обязательств.

Относительная сила государств в первую очередь определяется их богатством. Но если бы сия зависимость была однозначной, России ничего хорошего не приходилось бы ждать в борьбе с османами. Есть и другие факторы, в том числе — умение малыми, сравнительно, издержками добиваться больших результатов. Лучше всех в том преуспели пруссаки, однако и нас тоже «трехстепенная школа», пройденная при Петре Великом, кое-чему научила. Потом сию науку я дошлифовывал на множестве коммерческих прожектов. И вот теперь с отрадою видел первые плоды.

Знаете ли, что более всего радует генеральский взор (не считая поля битвы, покрытого вражескими трупами)? Так я вам скажу. Безупречное действие тыловых служб, в достатке снабжающих армию всем, что положено по регламенту. Возымели действие и меры по сбережению солдатского здравия. В походе по крымскому берегу в кои-то веки смертность от болезней оказалась меньше, чем боевые потери! При том, что и боевые невелики. Слаженность действий доведена была до совершенства (насколько сие возможно в нашем несовершенном мире). Даже флот с грехом пополам научился маневрировать, и корабли не вываливались больше из линии. А кто не научился, тот потонул. По мере прибытия моряков с севера и докомплектования команд, линейная эскадра выводилась из Анненхафена в Кафу, где море не мерзнет, и даже в самый разгар зимы случается тихая погода, вполне подходящая для экзерциций.

Еще в июле, за месяц до моего прибытия, на южном чугунолитейном заводе запущена была, наконец-то, доменная печь. Всего в сотне верст к северу от Анненхафена, сие место будто нарочно приспособлено Создателем для изготовления боевых припасов. Пушечные ядра, мортирные и гаубичные бомбы делались в невероятном изобилии. Хватило и флоту, и армейской артиллерии. Пушки здесь покамест не лили, везли из Тайболы. Ружья — частью оттуда же, частью из Тулы. С извечной у нас нехваткой пороха помогли справиться недавно налаженные поставки индийской селитры. Сама Россия имеет слишком холодный климат, чтобы сия ценная субстанция родилась в довольном количестве. Соглашение в городе Патне предоставило нам квоту в осьмую часть тамошнего экспорта: наравне с французами, но меньше, чем у англичан и голландцев. С прибавлением собственной выварки, этого было вполне достаточно.

В делах дипломатических тоже сделали важный шаг вперед. Бестужев, после выговора от императрицы, подобрал-таки достойного человека в послы при персидском шахе. Вместо невлиятельного и склонного к пьянству Братищева, к Надиру поехал князь Голицын. Михаил Михайлович младший, родной брат покойного фельдмаршала. Двух братьев назвали одинаково, потому что родились они в один день — правда, с разницею в девять лет, — и крещены были оба во имя Михаила Архистратига. Вот интересно, это у их батюшки случайно так вышло, или боярин заранее рассчитал подходящий срок зачатия? Теперь уже не спросишь. С прибытием Голицына в шахскую ставку, переговоры о союзе против Блистательной Порты начались, и можно было надеяться на успех. Договориться с Надир-шахом, конечно, сложно: он никогда ни с кем не считается и следует только собственным прихотям; но для счастливого окончания начатой им войны непременно требовалась хотя бы одна успешная наступательная кампания. Иначе — потеря полководческой репутации и уважения подданных. Для восточного правителя это конец, ибо гоббсовская «bellum omnium contra omnes» в тех странах не прекращается никогда, разве что слегка успокаиваясь под властью наиболее жестоких тиранов. За это народ их любит и после смерти вспоминает добром. А при жизни — не приведи Господь упустить вожжи из рук! Растерзают, и останки втопчут в дерьмо. Так что шаху деваться некуда: победить турок или умереть. Черт бы с ним самим, но вот итог баталий был мне отнюдь не безразличен. Поэтому среди подарков, отправленных с новым послом, почетное место занимали полдюжины новеньких пушек со всем необходимым припасом. Коли понравятся — Голицын уполномочен был предложить еще, но уже за деньги. Для обучения персиян, шаху одолжили нескольких немцев-артиллеристов, из числа клевретов генерал-фельдцейхмейстера. Ежели по какой-либо оказии оные из диких стран не вернутся, беда невелика. По мне, так и вовсе не беда: принц Гессен-Гомбургский всем надоел хуже горькой редьки, да и подручные принца — ничуть не менее.

Еще до окончания крымского похода мне доложили, что турки хотят возобновить Очаков и начали работы внутри разоренной крепости. Дабы сие пресечь, послал Левашова с полками, не бывшими в Крыму, а сторожившими днепровские переправы. Василий Яковлевич, выйдя на гребных судах из Таванска, в короткое время доплыл до места и все там разорил: деревянные постройки предал огню, земляные насыпи раскидал, рвы засыпал, пригнанных турками валахов и молдаван частью разогнал, частью забрал с собой — уже для наших фортификационных работ. Вернулся перед самой зимою: солдаты едва успевали скалывать с весел быстро намерзающий лед. В холодное время года решительных действий не было, лишь нападения легкой кавалерии на аванпосты. Как мы, так и османы усердно готовились к будущей кампании. Днестр, обруганный Минихом, должен был стать неодолимою преградой для русских. Выстроенные по французским планам Бендеры, заново укрепленный и едва ли не более мощный Хотин, прикрытый лиманом Ак-Кермен и возрожденная крепость в Сороках, — сии четыре пункта, не будучи неприступны сами по себе, в присутствии сильной полевой армии становились таковыми. Чтобы одновременно вести осаду и держать циркумвалационную линию против многочисленного турецкого войска, наших сил заведомо не хватит — даже с учетом корпуса Румянцева. Тут нужен совершенно иной подход.