Андрей Шопперт - Вовка-центровой - 2 [СИ]

Хорошо, что есть на свете «мама Тоня». Ели вареники с творогом. Макали в настоящую густую сметану. Красота.

Погулять уже не получилось. Зашли в кинотеатр, выпили в буфете стакан «ситро» почти не сладкого и уселись на свои места. Наташа фильм не видела. Она с первой минуты наклонилась вперёд и прямо отключилась, вся там, в горах Германии. Вовка взял её холодные пальчики в ладони и не почувствовал неприятия или протеста, девушка обхватила его ладони второй рукой. и так и просидела все полтора часа.

Всю дорогу киноманка щебетала о фильме, и что удивительно не о нарядах, и не о красивой мирной заграничной жизни, она говорила о сюжете и игре актеров, вспоминала весёлые или грустные моменты. А у квартиры позволила чмокнуть себя в щёчку и даже чмокнула сама в ответ. Ну, жизнь точно начинает налаживаться.

Почти счастливым Вовка выходил со двора, когда в этой самой подворотне увидет Толика и ещё троих парней. И ждали они, без всяких сомнений, именно его. И Толик не был самым здоровым, как в прошлый раз. Рядом стоял парень ростом с Фомина и не менее широкий в плечах, и в руках у этого здоровячка, который, не надо гадать с трёх раз, находится здесь, чтобы проучить зарвавшегося плебея, была велосипедная цепь.

Вообще, по идее, нужно бежать назад в подъезд и попросить консъержа-охранника вызвать милицию. Но ведь потом это станет известно Аполлонову, а значит и «маме Тоне», ну, и потом Наташе. Что лучше, быть побитым или быть посрамлённым? И ведь кастет, как назло, выложил из кармана пальто, собираясь в кино. Забыл совсем в какое время попал и какие тут нравы.

Драться, так драться, может удастся снова сыграть на слабо этого боксёра недоучки.

– А, Толик-сыкло. Сам-то боишься, кодлу привёл. Чем бы драка не закончилась, я Наташе скажу, какое ты сыкло и она всем в школе расскажет. Как там на тебя смотреть будут?

– Ты доживи до разговора, – оскалился сын главного по козлам.

– О, Володя, очнулся! – голос знакомый, но как сквозь толстую подушку, невнятный.

Вовка попытался открыть глаза, но ничего не получилось. Что вообще происходит, где он?

– Эй, молодой человек, вы меня слышите? – нет, это другой голос, а может и тот. Показался просто знакомым.

– Володя, хорош прикидываться, давай, говори, где чего болит. – Опять первый голос. Значит, разговорщиков двое.

– Пить, – точно, пить очень хочется, «в роте» прямо Сахара.

К губам поднесли стакан с тёплой противной водой. Фанты бы холодненькой. Настоящей, из газированного автомата после олимпиады Московской появившихся. Сейчас так не могут. Не та фанта.

– Володя, давай глаза открывай.

– Ох, блин. Голова.

– Голова болит, молодой человек, что голова? – второй голос.

– Болит. Раскалывается. – Фёдор ещё раз попытался открыть газа. О, один получилось. Над ним склонился человек высокий и тощий с чеховской бородкой. В одной руке он держал белую таблетку, а во второй стакан с той самой, наверное, противной тёплой водой.

– «Новальгин» тебе достал. Немецкий. Выпей. – Раздался голос слева, и Челенков повернул туда голову.

Там стоял не старый ещё мужчина в генеральском мундире. Аполлонов Аркадий Николаевич. Вспомнил Фёдор. Ешкин по голове! Какой Фёдор? Какой Иваныч? Какой Челенков? Он ведь сейчас Вовка. Владимир Павлович Фомин. И тут прямо рывком память вернулась. Вспомнил всё и ту драку в подворотне.

Нет. Надо было отступить. Не храбрость это, а дурость. Взрослый ведь человек семь десятков лет за плечами и полез в драку, как шестнадцатилетний пацан.

«Конечно», – хихикнули в голове, – «Сбежишь один раз, и потом всю жизнь будешь бегать».

Да, крепко перепало. Уже раздвоение личности началось.

Началось. Драка началась с того, что эти школьники, мать их, попытались его окружить. Эти мелкие пошли вдоль стены. Ну, уж хрен. Вовка резко рванулся к первому из шнырей и пробил ему ногой. Куда уж получилось. Целил в причинное место, но шибздик успел отскочить и удар пришёлся куда-то в колено. Да, и не важно. Главное, что сработало. Хитрован завалился на камень тротуара. Или дороги? Как это место под этой аркой вообще называется? Второй пробираться перестал и улепетал за спину бугая с велосипедной цепью. Этот подходил не спеша. Кусок цепи сантиметров семьдесят. И не подойдёшь на расстояние удара. Сделав ещё шаг, «цепочник» взмахнул орудием своим, и та пронеслась в нескольких сантиметрах от Вовкиной головы.

Фёдор Иванович Челенков чемпионом мира по боям без правил не был. Ходил в детстве и юности в секцию бокса, но особых успехов не добился, да и потом в его жизни появился футбол. Как противодействовать таким орудиям убийства он не знал. Просто отступил пока на шаг. Пока есть куда. Здоровяк ещё пару раз махнул цепью и при этом один раз неудачно. Все ведь смотрели американские фильмы или фильмы Джеки Чана, когда новичок пытается работать нунчаками. Смешно режиссёры обыгрывают. Каждый раз по голове себе самому прилетает. Цепь приблизительно оружие того же типа. «Цепочник» попал себе по ноге. Взвыл и наклонился. Естественная реакция организма на боль.

Вовка дожидаться выпрямления противника не стал и, со всей силы, пнул в правое предплечье. Попал. Бугай взвыл и повалился на брусчатку. Фомин шагнул к нему и левой ногой без замаха ударил куда-то в район лица. И сразу отскочил. И вовремя, на сцене появился сам Толик. Он вполне удачно выстрелил двоечкой. Первый удар прошёл вскользь по плечу, а вот второй попал в ухо Вовке. Тоже по касательной но, блин, как больно. Ухо, наверное, сломал.

Толик после удара провалился, Вовка ведь с траектории ушёл, он оказался с левого бока Козлова и без замаха, и в целом не очень сильно, чтобы случайно не убить, пробил тому по почке.

– А-а-а! – и Толик падает.

Вовка огляделся. Остался последний шибздик, и он шагнул к нему. Почувствовал какое-то движение сзади, но среагировать не успел. Удар по голове. Острая боль. И темнота.

Вовка проглотил большую горькую таблетку и запил невкусной водой.

– Аркадий Николаевич, где я.

– В госпитале нашем. Подлечим. Не боись. Ничего страшного. Руки ноги целы. Голова только …