Виктор Тюрин - Смерти вопреки: Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия [сборник litres]

Помимо американской военной полиции здесь нередко можно было видеть патрули Советской армии и немцев, с белыми повязками на рукавах. Это были представители отряда местной самообороны, организованной советским комендантом.

Толпа шумела, галдела, спорила, ругалась. Из рук в руки переходили ручные часы, фонарики, фотоаппараты, одежда, обувь, консервы. Пожилая пара выложила перед собой на старой скатерти несколько фаянсовых фигурок и сервиз на шесть персон, рядом с ними стояла немка, торговавшая вышивкой, чуть подальше находился спекулянт, у которого на лотке лежало полтора десятка ручных часов. В данный момент он торговался с русским солдатом. В нескольких метрах от них два американских солдата, молодые парни, слушали музыкальную шкатулку, которую завел для них крепкий дедок с длинными седыми усами времен императора Вильгельма. При этом янки с радостным смехом тыкали пальцами в движущуюся фигурку балерины под испуганными взглядами старого немца, который явно боялся, что эти бравые парни из-за океана могут сломать его хрупкую вещь.

Облокотившись на капот машины, я лениво наблюдал за человеческим круговоротом, пока мое внимание не привлек молодой немец с жадным и наглым взглядом, который бросал на меня взгляды. Стоило ему увидеть, что я на него смотрю, как он откинул полу своего пиджака, и я увидел с изнанки торчащие из специальных карманов порнографические открытки. Когда я отрицательно покачал головой, он подошел ко мне и спросил по-американски:

– Кокаин? Девочки?

При этом качнул головой влево. Я невольно бросил взгляд в ту сторону и увидел двух молоденьких немок. Судя по их размалеванным лицам, они были профессионалками.

– Ничего не надо.

Сутенер пожал плечами, отвернулся и стал выглядывать новых клиентов, которые не заставили себя долго ждать. Это были три американских солдата, которые только что пришли и теперь вертели головами, бросая по сторонам любопытные взгляды. Сутенер подбежал к ним, что-то сказал, а потом показал на своих подопечных. Один из солдат довольно улыбнулся, хлопнул немца по плечу и отправился вместе с ним к проституткам. Я проследил за ним взглядом, а затем снова стал смотреть на двигающуюся на городской площади толпу людей. Спустя какое-то время из толпы вынырнул и подбежал ко мне мальчишка тринадцати лет. Худой и долговязый парень по имени Гельмут. С ним мы познакомились здесь, на рынке, месяца полтора назад, когда он предложил мне, смущаясь и мямля, в обмен на продукты… свою старшую сестру. Это сейчас здесь было какое-то подобие порядка, а в то время царил первозданный хаос, а сами немцы, привыкшие к порядку и организованности, напоминали овечье стадо, которое неожиданно осталось без пастухов. Вот и семейство часовщика Клауса Шранке, который сложил свою голову на Восточном фронте, оказалось в непонятном и диком для них мире. Хотя военные действия прошли мимо них, они слышали рев самолетов и выстрелы пушек, видели, как мимо их городка шли войска победителей Германии. Вместе с другими жителями городка они около недели прятались в лесу, а когда окончательно оголодали и вернулись, то увидели, что их дом разграблен. Их мать при виде постигшей их беды, которая еще раньше простудилась, слегла в горячке. После двух суток голодного сосуществования и боясь, что умрет мать, Аннель решилась продать свою невинность, но идти одна побоялась и взяла в качестве охраны младшего брата. Им просто повезло, что они наткнулись на меня. В тот день мы с сержантом впервые приехали на рынок в этот городок. Услышав, что предлагает мне худой долговязый паренек с голодными глазами, я бросил взгляд на его сестру, молоденькую, но уже довольно фигуристую немку. Мысль о том, что ей все равно кто-то раздвинет ноги, мешалась с пришедшим на ум вопросом: почему этим человеком буду не я? Вот только тут как бы сами собой всплыли слова Насти, сказанные мне напоследок: у нас будет ребенок. Алекс, ты кого хочешь мальчика или девочку? После этих слов, всплывших в памяти, мне невольно подумалось, что эта девушка тоже чья-то дочка. Я мысленно выругался. В той и этой жизни у меня не было обязательств ни перед кем, кроме самого себя, а теперь… мне придется считаться с моей женой. С Настей. Мои колебания окончательно оборвал подошедший Браннел, у которого, после короткой перепалки, отжал шесть банок консервированной колбасы и десять пачек сигарет, которые отдал мальчишке.

– Из своего процента отдашь, Алекс! – раздраженно буркнул мне сержант и снова отправился в поисках покупателей своего товара. Паренек сразу и не понял, что получил консервы и сигареты просто так, поэтому повернулся к молоденькой немке, стоявшей невдалеке, и позвал: – Аннель!

Лицо у подошедшей к нам девушки стало пунцовым. Она опустила глаза и часто-часто задышала.

– Успокойся, милая. Мне от тебя ничего не надо. Продукты ваши, так что можете идти домой.

Только после моих слов девушка подняла глаза, не зная, что сказать. Она явно была в растерянности, но брат уже все понял и радостно затараторил:

– Большое спасибо, господин солдат! Большое спасибо! Вы нам очень помогли! У меня сестра не такая! Она хорошая! Просто наша мать больна, и мы не знали, что делать!

– Бегите. Да с сигаретами не продешевите, – напоследок посоветовал ему я.

В следующее воскресенье мы встретились снова, и я узнал, что парень сменял шесть пачек сигарет на лекарство для матери, которой сразу стало легче, а сестре через пару дней удалось устроиться к русским солдатам на кухню. Я дал ему две банки консервов и шоколадку, и теперь, стоило мне появиться на рынке, как Гельмут обязательно меня находил.

– Привет, Алекс! – воскликнул он, а затем хлопнул своей чумазой ладошкой по моей ладони. – Как дела?!

– Привет, парень! Как сестра? Как мать?

– Неплохо.

– Держи, – и я достал из-под сиденья сверток, который протянул мальчишке.

– Спасибо, Алекс! Ты говорил со своим начальством насчет меня?!

Парень в прошлый раз попросил меня, чтобы я переговорил со своим командиром насчет того, чтобы ему вступить в американскую армию. Когда я спросил, откуда у него появилась такая дурацкая идея, то в ответ услышал, что он видел у русских своего сверстника в солдатской форме и с медалью на груди.

– Говорил, – соврал ему я, – но они и слышать не хотят о том, чтобы мальчишку взять в армию.

– Я уже достаточно взрослый, Алекс! Я могу за себя отвечать! Когда надо будет стрелять, я нажму на курок! Не сомневайся!

– Ты не забыл, что война закончилась, парень?

– Меня поэтому не хотят брать в армию?!

– И поэтому тоже.

– Ну и пусть! Я все равно отсюда уеду!

– Брось, Гельмут. Через пару лет здесь все наладится и вы будете жить, как прежде.