Дмитрий Абрамов - «Большая Искра» [litres]

20 января 1943 год. г. Александрия, Египет.

Командующий 8-й армией генерал Монтгомери 124быстрым шагом зашёл в палату госпиталя. Генерал Александер 125, лежащий на госпитальной койке выглядел неважно. Переломы обоих ног, сломано три ребра, сотрясение мозга и куча мелких порезов и синяков. Нос сломан, глаза заплыли. Хорошо хоть остался жив. Плохая это была затея, пытаться вырваться из блокированного города на самолёте. Хотя «галифакс» командующего и сопровождала десятка харрикейнов, немцы видимо что-то заподозрили и на перехват подняли аж две эскадрильи. Британские ассы бились как львы, как крылатые львы, но десять против двадцати четырёх… Печаль. Счёт 10 – 7 в пользу немцев. А «галифакс» развернувшись на двух моторах из четырёх еле-ели дотянул до английских окопов и плюхнулся на брюхо.

– Ну, что Бернард, как видишь я вернулся и мы опять вместе в жопе? – прохрипел Александер.

Жопа была полной. Ещё вчера танки Роммеля были под Эль-Аламейном. Опять были под Эль-Аламейном. Но англичане были готовы. Были готовы опять дать решительное сражение войскам «лиса пустыни». Были готовы опять надрать ему задницу. Но эти славяне… Правильно наверное Гитлер называет их унтермэншами. Польский корпус, находившийся на левом фланге при первых же выстрелах начавшегося сражения, частично разбежался, а частично сдался в плен атаковавшим их французам. По-видимому, французский плен для этих славянский свиней предпочтительней службы британской короне.

В открывшуюся брешь, быстро сориентировавшийся Роммель пустил все свои резервы и практически окружил английские войска, державшие оборону на приморском фланге. Флот помочь не смог. Ведь пушки имевшихся в наличии эсминцев не сильно отличались от башенных орудий новых немецких «тигров». Да и итальянские торпедоносцы не давали флоту сосредоточиться на поддержке армии. Не многим удалось выскользнуть. Уже ночью Александрия была блокирована. Свободной осталась только дорога на восток вдоль моря к Порт-Саиду. Но и та уже простреливалась пушками Роммеля. Фельдмаршал видимо не хотел ввязываться в штурм города, и предпочитал дать возможность обороняющимся сбечь из Александрии без боя.

– Пусть только попробует мне попасться этот свинья Андерс 126, – прорычал Монтгомери.

– С Андерсом мы еще поквитаемся. Ты лучше скажи есть ли какие новости из Каира и с Синая.

– В Каире паника, Лэмпсон 127готовит эвакуацию нашей администрации в Судан, что-то уже грузится на пароходы. Фарук 128втихаря радуется. На Синае турки перешли в наступление, но пока у них нет никаких успехов. Наши парни легко справляются, но возможности отправить нам на помощь хотя бы полк у них нет.

В это время в палату зашёл вице-адмирал Харвуд 129.

– Приветствую, вас господа. У нас проблемы.

– ?

– Только что получил сообщение. Четыре «Бофорта» 130прошли над каналом и в тридцати километрах к югу от Порт-Саида утопили торпедами сухогруз. Канал заблокирован.

– Фак.

– Как? Откуда? Почему?

– Скорее всего самолёты из тех, что турки захватили на Кипре.

Интермедия.

Уильям был хорошим малым. Ему повезло родиться в хорошей семье. Ему повезло с внешностью. С мозгами тоже всё было в порядке. Когда он учился на лингвиста и дополнительно слушал курс математики в университете Глазго, половина девушек его курса были не прочь как минимум с ним потанцевать на вечеринке. А учитывая то, что семья Уильяма была отнюдь не бедна, то и завязать более тесные отношения. Уильям даже несколько раз воспользовался девичьими симпатиями. Но… Но что-то в организме пошло не так. Фиаско. Один раз. Второй. После третьего холостого захода, однокурсницы начали потихоньку над ним посмеиваться. Скоро смешки перешли в издевательства, и Уильям возненавидел девушек.

И опять Уильяму повезло. Аспирант, преподававший на кафедре, заметил натянутые отношения между девушками и Уильямом. Проявил сочувствие. Они начали общаться. Аспирант помогал Уильяму с учёбой. Уильям стал входить в первую десятку лучших студентов на курсе. Через некоторое время новый друг Уильяма открыл ему все радости тесных мужских отношений. Уильяму понравилось. Иногда по выходным Уильям с другом-аспирантом заходили в гости к разделяющему их увлечения профессору. Профессор помог Уильяму провести парочку исследований и написать несколько статей в университетский журнал. Одну статью даже перепечатал вполне солидный научный журнал. Преподаватели пророчили Уильяму блестящую карьеру учёного.

Уильяму не повезло. На последний курс он перешёл в 1939 году. Началась война. На жизни студентов она по началу никак не отразилась. Но под новый 40-й год его друга призвали в армию. Оказывается, его работы по математике весьма заинтересовали секретную службу Его Величества. И аспирант уехал в спешно расширяемую контору, занимающуюся дешифровкой. В начале весны, у профессора с которым Уильям поддерживал отношения, случился инсульт. Профессор перестал быть профессором, а превратился в гадящий под себя овощ.

Война из ненадоедливого информационного шума, вдруг превратилась в ВОЙНУ. Начались бомбёжки. Начали приходить похоронки. Мобилизация, которую до этого никто не замечал, стала видна невооружённым глазом. На улицах стало полно военных. Многих знакомых призвали в армию. Катастрофа Дюнкерка. Отец на своей яхте по призыву премьер-министра пошёл спасать окружённых во Франции солдат Его Величества. Из третьего рейса через канал отец не вернулся.

Повезло. Повезло не потому, что отец погиб, а потому что погиб на войне спасая солдат. На призывном пункте, когда пришла очередь Уильяма идти в армию, отца вспомнили. И вместо учебки пехотного полка, Уильяма послали на ускоренные курсы младших офицеров. На курсах Уильям неожиданно столкнулся с аспирантом, носившим уже форму капитана. Была трогательная встреча, чувственная ночь. В конце сорокового года, по окончании офицерских курсов, Уильям не отправился как все выпускники в действующую армию. Он надел погоны младшего лейтенанта и отправился на ещё одни курсы. Курсы шифровальщиков. Видимо аспирант-капитан где-то словечко замолвил. Ещё полгода учёбы. Лето 41-го. Распределение. Северная Африка. Королевство Египта и Судана. Самолёт до Каира. Назначение шифровальщиком на узел связи в Александрию.

Офицерские погоны, солидное для холостого парня жалованье, восточный колорит, восточные же развлечения. Очень быстро Уильям нашёл скромный ресторанчик, в задних комнатах которого была возможность в дали от нескромных глаз получить любые удовольствия. Наркотики. Нет Уильям не стал наркоманом. Так, иногда сигаретку с марихуаной или кальян с чем-нибудь забористым. Зато выбор партнёров для белого офицера был роскошный. Кто только не скрашивал серые будни Уильяма. Гориллоподобные негры, изящные филиппинцы, смуглые индусы.