Александр Борискин - Лукинский фактор [litres]

– Ты вооружён?

– Конечно. Я ведь не кучер, а охранник у госпожи Лиз. Вы владеете оружием? Я и для вас захватил.

– У меня есть револьвер, но если предложишь что-нибудь лучше, я не откажусь.

Получив в распоряжение австрийский кавалерийский карабин и сотню патронов, Пётр Иванович рассчитался за гостиницу, её служитель вынес его вещи, и экипаж тронулся в сторону границы с Испанией.

Дорога была неплохая, покрытая щебнем, только очень пыльная. Изредка навстречу попадались повозки местных жителей. Армейских разъездов не было видно. Иногда дорога приближалась к Средиземному морю, на тихих волнах которого покачивалось довольно много рыбацких лодок, вышедших на промысел. Деревни встречались часто, через три-четыре километра. Почти в каждой был трактир, так что путники могли перекусить. Когда до Колюра осталось около пяти километров, кучер остановил экипаж и предупредил Петра Ивановича, что начинается самый опасный участок – горный. Впереди отроги Пиренеев, доходящие до моря, и имеется много мест, где бандиты могут устроить засаду.

Пётр Иванович и кучер приготовили оружие и удвоили внимание. Экипаж стал двигаться значительно медленнее. В некоторых местах кучер останавливал лошадей и отправлялся вперёд на разведку. Пётр Иванович прикрывал его, подняв карабин. Им абсолютно не хотелось совершать подвиги и ввязываться в столкновение с бандитами. И им повезло: до Колюра добрались без приключений.

С гор вид на Колюр и расположенную на берегу Средиземного моря старинную морскую крепость был чрезвычайно красив: красные черепичные крыши яркими пятнами хорошо смотрелись среди насыщенных цветов зелени, покрывавшей склон. За ними бирюзовым цветом выделялось море. Узенькие улочки с каменными одно- и двухэтажными домами, раскрашенными в яркие цвета, придавали городу особый колорит. Старинная крепость прикрывала Колюр с моря, защищая вход в бухту, ограниченный искусственным каменным молом с маяком на краю.

Проехав через городок, экипаж остановился перед высокой стеной, сложенной из дикого камня и огораживающей виллу Лиз. Их ожидали. Кованые железные ворота, по бокам которых стояла охрана с ружьями («Как на войне», – подумал Пётр), раскрылись, и экипаж въехал на территорию виллы. На пороге трёхэтажного дома стояла Лиз и с нетерпением наблюдала объезд экипажем большой цветочной клумбы.

– Наконец-то приехали! Мы ждали вас вчера до самой ночи, переволновались, а потом решили, что у вас хватило ума переночевать в Перпиньяне и не ехать ночью по горам! – воскликнула Лиз, бросаясь к Петру Ивановичу на шею и крепко его целуя.

Сзади неё столпились служанки, с любопытством оглядывая молодого человека.

Пётр направился за Лиз в дом. Кучер занёс его вещи.

Разместившись в указанной ему комнате на втором этаже, Пётр Иванович помылся, привёл себя в порядок, переоделся в лёгкую светлую одежду, предназначенную для отдыха, и спустился в гостиную. За большим обеденным столом его ожидала Лиз.

– Дорогой, расскажи о своей поездке сюда. В пути было всё нормально?

– Поскольку ты видишь меня живым и невредимым, всё прошло хорошо.

– Пётр, а почему мой охранник рассказывает какие-то страшные вещи о нападении на поезд? Будто какой-то русский князь ночью один перестрелял не меньше десятка бандитов, а остальных связал и сдал полиции на остановке?

– Лиз, как мог один человек это сделать? От него и мокрого места не осталось бы! Это ведь не Рэмбо какой-нибудь.

– Что за Рэмбо?

– Ну, так у нас в России называют сказочных героев, способных в одиночку победить кучу напавших на них врагов.

– Сюзанна! Позови сюда Марио!

Через минуту в гостиную вошёл охранник-кучер, с которым Пётр Иванович добирался до Колюра.

– Марио, повтори, пожалуйста, что ты услышал от извозчиков на станции в Перпиньяне, с которыми поделились новостями о нападении бандитов на поезд пассажиры, прибывшие одновременно с Петром Ивановичем.

Марио ещё раз пересказал новости, которые полчаса назад поведал Лиз.

– Пётр, что было на самом деле? Я всё равно узнаю из газет. Хоть и с опозданием, но они приходят в Колюр из Перпиньяна и Парижа.

Пришлось Петру Ивановичу рассказать о своих приключениях в поезде и почему так случилось. Слушая его, Лиз то бледнела, то вскрикивала в наиболее драматических моментах повествования.

– А почему ты просто не купил ещё один вагон и не потребовал его присоединить к поезду, а стал путешествовать в третьем классе? – спросила Лиз.

«Такая мысль и мне приходила неоднократно во время сидения с бандитами на одной лавке», – подумал Пётр Иванович, но сказал следующее:

– Для этого надо время, которого у меня не было. Я обещал тебе, что прибуду в Перпиньян в указанный день, и не мог нарушить своего слова.

– И ты ради меня решил терпеть такие неудобства, подвергать свою жизнь опасности! Милый, никогда так больше не делай. Мне хватит одной потери. Потеряв тебя, я не смогу жить.

– Лиз, успокойся. Ничего страшного не случилось. Я жив, здоров. Обещаю впредь вести себя более осмотрительно. Покажи лучше мне виллу. Такой красоты вокруг я ещё не видел.

– Правда? Я очень рада. Сейчас пообедаем и пойдём на прогулку…

Вилла, участок которой занимал не менее гектара, была расположена на вершине небольшой горы, на высоте 60–70 метров над уровнем моря. Крутой склон её, под углом не менее 45 градусов, спускался к воде. На краю построена смотровая площадка, на которой под навесом установлен телескоп. Он поворачивался во все стороны, и в него можно было наблюдать и за жизнью городка, и за морем. Тут же находилась железная калитка, открывающая доступ на узкую каменную дорожку, серпантином спускающуюся к небольшому пляжу и причалу, к которому была пришвартована небольшая яхта. Все также было огорожено высокой каменной стеной. Незваные гости здесь не ходили.

Кроме виллы, на её территории были и другие постройки: каретный и дровяной сараи, конюшня, дом для охраны и прислуги. Разбит небольшой сад, засаженный цитрусовыми, и виноградник. Было много цветов. Электричества не было, все постройки освещались керосиновыми лампами.

Пётр Иванович очень жалел, что не знал об этом и не привёз с собой дизельный электрогенератор. Имея солярку, провода и электрические лампочки, можно было обеспечить электрическим освещением всю виллу…

Через пять дней отдых на вилле для Петра Ивановича стал терять свою привлекательность. Его живая натура требовала деятельности. Познакомившись с Колюром, искупавшись в море, облазив морскую крепость сверху донизу, он заскучал. Часовые прогулки на яхте по морю несколько скрашивали пресное существование. Даже ежедневный секс с Лиз уже как-то вошёл в привычку и перестал давать остроту ощущений. «Ну что у меня за дурацкий характер, – размышлял Пётр Иванович, расположившись после обеда с бутылкой французского конька на смотровой площадке и оглядывая в телескоп окрестности. – Рядом прекрасная женщина, вокруг изумительная природа, море, покой. Только и остаётся, что наслаждаться жизнью. Ан нет! Уже тянет домой, к делам. Если бы не боязнь обидеть Лиз, собрался бы и вернулся в Россию».