Александр Борискин - Лукинский фактор [litres]

– Слава на экране кино – это не слава на подмостках сцены. На экране тебя увидят миллионы, станут твоими фанатами, будут тебе во всём подражать, стараться быть похожими на тебя, захотят всё о тебе знать. На театральной сцене ты известна ограниченному кругу театралов и почитателей твоего таланта. Это огромная разница, которая стала возможной только с развитием кинематографа. Поэтому тебе надо быть чрезвычайно осторожной в своих публичных высказываниях, знакомствах и поступках, – внушала Надежда. – Сначала думай, потом делай. Любой твой поступок в глазах окружающих тебя людей будет рассматриваться со всех сторон, оцениваться и обсуждаться.

– Что же, мне теперь ни с кем не знакомиться, не разговаривать, не отвечать на ухаживания? Что это будет за жизнь? Неужели, когда ты была молодой, ты также от всего отшатывалась, как чёрт от ладана?

– Катя, не утрируй! Когда я советую тебе больше думать, а не поддаваться низменным инстинктам, быть сдержанной, не кидаться кому ни попадя на шею, я имею в виду только одно: от твоего поведения сейчас зависит твоё будущее. Ты сейчас в фокусе славы. Не зря говорят, что тот, кто прошёл медные трубы и не оступился, далеко пойдёт. Постоянно анализируй ситуацию и людей, окружающих тебя. Задавайся чаще вопросом «Что им от меня нужно?». И тогда очень легко будет выстраивать правильную линию поведения.

– Тебе хорошо меня поучать, ты всё прошла – огонь и воду, а мне только девятнадцать лет!

– Вот поэтому и поучаю, как ты говоришь. Возьми за правило советоваться со мной по любому поводу. Я знаю, у родителей не всегда удобно спросить, как поступить в том или ином случае, а у меня удобно. Не стесняйся, и всё будет хорошо. Я смогу не только дать тебе правильный совет, но и защитить от многих бед.

Как бы то ни было, но задушевные беседы с Надеждой сыграли свою роль, и Катя всё чаще и чаще стала обращаться к ней за советом. В конце концов она стала считать свою бабушку чуть ли не подружкой, которой всегда можно излить наболевшее и посоветоваться по любому вопросу.

И вот Катя в Париже познакомилась с сыном императора Вильгельма II, кронпринцем Прусским Вильгельмом III. Практически они были ровесниками. Вильгельм III, поражённый в самое сердце красотой Кати, её широкой известностью и большим кругом поклонников, презрев приказ отца поскорее возвратиться в Берлин после посещения выставки в Париже, стал ухаживать за ней, ежедневно назначал свидания, на которых они обсуждали многие вопросы, в том числе отношения между Германией и Россией. Кронпринц был весьма симпатичным молодым человеком. К Кате он относился трепетно, уверял, что любит её, и даже сделал ей предложение руки и сердца, не поставив об этом в известность свою семью. Надежда неоднократно предупреждала Катю, что у них нет совместного будущего. Советовала иметь с Вильгельмом ровные, спокойные отношения, предрекала вмешательство семьи. Естественно, об этой связи, а также предложении, сделанном Кате Вильгельмом III, было немедленно доложено его отцу, и тот принял необходимые меры: сын принудительно был доставлен в Берлин, где у него состоялся нелицеприятный разговор с отцом. В итоге он был вынужден написать Кате письмо, в котором объявил о разрыве с ней. Катя к такому повороту событий была готова и не особенно горевала, ещё раз убедившись в хорошем знании жизни Надеждой.

К этому моменту круг её воздыхателей ещё более расширился, и потеря одного из них, даже в ранге кронпринца, особенно не огорчала. Тем более глубоких чувств к нему она не испытывала. А вот появление в своём окружении Уинстона Черчилля, только что возвратившегося с Англо-бурской войны, где он работал репортёром, и ставшего начинающим политиком в Англии, она заметила. Их общение носило характер лёгкой влюблённости с обеих сторон. Частые встречи, совместные ужины в ресторанах Парижа закончились ничем: Уинстон был вынужден вернуться в Лондон, карьера политика требовала его постоянного присутствия в Англии.

Надежда на жалобы Кати о постоянных проблемах с воздыхателями говорила, что её время ещё не пришло.

– Встретится тебе ещё на твоём жизненном пути человек, без которого ты не сможешь жить, а пока совершенствуйся как актриса, купайся в лучах славы и не теряй головы, – увещевала она.

1900 год заканчивался. Попаданцами был перейдён очень важный рубеж, до конца периода становления оставалось четыре года.

Алексей в очередной раз встретился с митрополитом Владимиром в августе 1900 года в Успенском соборе в Кремле в разгар Всемирной выставки в Париже.

– Как идут дела у Александра по реализации плана?

– Слава Богу! С вашей помощью получено разрешение, построена радиовышка и запущено радиовещание. Уже идут передачи выступлений московского симфонического оркестра. У меня дома есть радиоприёмник, и мы всей семьёй слушаем музыку.

– Но ведь так можно передавать и богослужения из церквей, и читать проповеди, и делать различные передачи на религиозные темы!

– Это так, ваше высокопреосвященство.

– Отец Алексей, подумай и дай мне предложения по использованию радио в целях пропаганды РПЦ. И ещё. Нельзя ли хоть на время установить радиоприёмник здесь, в соборе, чтобы при случае я мог показать действие радио членам Священного синода?

– Конечно, можно. Но кроме радиоприёмника нужен электрогенератор, ведь радио приводится в действие электричеством. А также надо привезти бочку солярки для работы этого генератора. Всё это установить, соединить и настроить. Также необходима антенна. Этим можно заняться только после возвращения наших специалистов из Парижа. А пока вы можете приехать ко мне домой и послушать радио у меня.

– Понятно. Есть ли ещё какие-нибудь новости?

– Я слышал, дело с продажей Порт-Артура Германии на точке замерзания. Некому поднять этот вопрос перед императором. Тут вы никак не можете помочь?

– Та-а-ак. Постой-ка! В Берлине есть Свято-Князь-Владимирское братство – православное русское церковное братство Германии, основанное в 1890 году настоятелем посольской церкви Святого Владимира протоиереем Алексием Мальцевым как благотворительное общество, помогающее оказавшимся в беде российским подданным любой христианской конфессии и православным христианам всех национальностей. В задачи братства входит и сооружение и содержание православных храмов в Германии. Членами этого братства являются и великие князья. Я также вхожу в него. Я переговорю с великой княжной Елизаветой Фёдоровной, и мы подумаем, с какой стороны лучше затронуть эту тему перед императором. А не называл ли Александр цену, которую можно запросить у Германии за передачу ей Порт-Артура?