Иван Васильев - Еще один шанс [СИ]

— А вы попробуйте! — не сдавался хитрый пройдоха. Он приподнялся с места и махнул рукой трактирщику, призывая его принести огненной добавки. — Бросьте всё и начните жить заново! Ведь вы талантливый художник. Вам нужен толчок. Смена образа, декораций. Попробуйте! И всё изменится… — все снова заговорят о Кейпе. О вас будут складывать песни, легенды, баллады. — Синеглазый приподнялся со стула и начал делать пасы руками, как будто хотел загипнотизировать соседа по столику. — Начните хотя бы с малого. — Гипнотезер сжал ладонь в кулак, а затем вытянул указательный палец. — Хотя бы с одного ученика… ученицы.

— Нет, я не в силах! — произнес творец, жадно глотая содержимое очередного бокала. — Что скажет Корнелия о новом человеке в доме? Как к этому отнесется община, церковь, Отец Аганесий? Который так добр в последнее время ко мне и моей жене.

— Послушайте! — странник резко сменил тактику ведения переговоров. В его голосе прорезались металлические нотки. — Ведь, вы же Кейп! Вы, известный художник, а не тряпка! Вы, сын Якоба Герритса Кейпа! Ваши дед и дядя были великими живописцами! А ты стал трусливой квашней, попав под женскую юбку.

— Нет, я не такой, я не тряпка — я смогу! Я не боюсь её — ни капли! — Старик приподнял голову отуманенную спиртным напитком. Глаза его заблестели. Он выпрямил спину. Гордо выпялил вперед грудь. — Сколько надо выучить учеников, чтобы доказать это? Три? Два? Одного? Пусть они, он приходит ко мне — завтра… — после ленча. Как только закончим с семьей пить кофе. После того как мы с женой немножко отдохнем. Поговорим о погоде. Почитаем библию. Я сразу займусь с ним когда… — Собеседник надрывисто икнул и пьяно махнул локтем куда-то в сторону. — Только Корнелия его даже на порог не пустит. Я думаю, он даже до двери не дойдет. А так, пусть приходит…

К молодому собутыльнику подошел худенький, «бледный» паренёк и о чём-то быстро заговорил с ним на неизвестном языке. [15] Примечание автора. Краткий перевод пламенной речи Пашки Пехоты с русского… Брать надо ваятеля — тепленьким. Таганово будет ему «второй Родиной». Преимуществ для старикашки, море — обучение прямо на дому. Кормешка с огорода. Жить будет под «чутким» присмотром Лукерьи. Старый, прыщавый. Если, что дальше леса не убежит. На баб по жизни обижен. Вот она, лучшая кандидатура для Вари! И вообще… Я давно хотел ей сделать подарок! А в нагрузку к нему ещё мольберт из будущего притащу. Тогда она точно довольная будет!

— О чём щебечет этот рыжий заморыш? — пьяная реплика «мастера кисти» перебила живую речь конопатого «юнца».

— Он говорит, а слабо, вам… — собеседник сделал паузу. Хитро прищурил глаза. А затем осторожно, «на голландский манер» начал подбирать понятные пьяному художнику словосочетания. — Как это по местному сказать-то… А, вот… Не могли бы, вы — уважаемый Альберт Кейп, начать обучение прямо сегодня? Дом ученицы — здесь неподалеку — от этой таверны несколько минут хода. Почти за углом. Кстати, её будущий родственник готов немедленно подписать с вами все бумаги на обучение. И взять на себя расходы по содержанию вашей персоны у неё в гостях.

— Да запросто! — седовласый искусник подпер рукой поникшую голову. «Поплыв» куда-то вдаль, уже явно «не видя берегов».

— А прямо сейчас… двинуться в путь дорогу? — настойчивый «вьюноша» выглянул из-за головы странника и ехидно произнес на ломанном английском языке.

— Согласен! — кудесник гордо опрокинул новую порцию спиртного «за воротник» и ударил кулаком по столу так, что кружки с бутылками подпрыгнули.

— Тогда! — синеглазый работодатель развел руки в стороны. — Давайте подпишем наши договоренности.

— Хорошо, мой новый друг! — седой мастер тяжело закивал головой. — Запомните, Алеберт Кейп, никогда и ничего не боялся! И уж тем более какой-то недолгой прогулки до дома ученика!

Прохиндеи хитро переглянулись. Рыжий быстро вытащил из походной сумки листы контракта. Подсунул их уже не «вяжущему лыко» посидельцу таверны. Протянул ручку. Кейп взял неизвестное перо в руку, покрутил его, прицелился и медленно, дрожащими руками вписал свои инициалы в указанное место.

— Итак, господа хорошие, где моя ученица? Ик, — живописец очередной раз икнул и посмотрел по сторонам в поисках юного дарования. — Где, я вас спрашиваю, мои ученики! Я желаю приступить к обучению немедленно. Вы убеждали меня, что она где-то рядом. Ведите меня к ней! — Внезапно глаза творца закрылись, голова двинулась в сторону столешницы, и сизый нос «упал» в блюдо, стоявшее на столе.

Гости ухмыльнулись, и быстро «спеленав под белые руки» декана кальвинисткой общины города Дордрехта, куда-то воодушевлённо его поволокли.

Наши дни. Остров Кипр. Яхт-причал «Киссонегро» курортного городка Пафос. Трехпалубная яхта премиум класса «Ла каза де Павлос Сифакис».

Этот спокойный, теплый вечер в Коралловой бухте был прекрасен. Небесно-голубой цвет от водяной гляди возле горизонта в сочетании с малиново-фиолетовыми красками заходящего солнца в темные облака создавали фантасмагорическую палитру чего-то нереального и безумно красивого. Слабый восточный ветер с берега, уносил нагретый воздух в море, усиливался и увеличивал рябь, которая белыми бурунчиками уходила далеко вперед. Чуть слышный шум ударов волн о борт покачивающегося корабля и далекие крики чаек наполняли картину сказочного зрелища звуковым содержанием.

Два пожилых джентльмена расположились за небольшим столиком, находившимся на открытой палубе белоснежной красавицы-яхты «Ла каза де Павлос Сифакис». Подставив лица лучам заходящего солнца, они мирно беседовали, вспоминая давно минувшие дни.

— Знаешь, Алексиус, — седоватый мужчина задумчиво произнес, глядя сквозь бокал зеленоватого стекла на последние лучи заходящего солнца. — Буквально на следующий день, после того как ты внезапно исчез, убили папашу Фокаса Эстэбано. Как только это случилось, в городе начался сущий ад. Все кланы — сошли с ума. Люди, озверели от вседозволенности и отсутствия закона. Они начали резать, убивать друг друга. Мстить. Пролилось много крови. А сколько свежих могил появилась на кладбище? Трудно было сосчитать! С тех пор я молю бога за ту «удачную пьяную потасовку», после которой попал в больницу. Ах, если бы не ты и не твой удачный хук слева, который сломал мне нос… Если бы не эта белобрысая бестия Долорес — жена судьи Фасулаки, которая так мило мне строила глазки. И твоя целомудренность, в результате которой ты полез драться ни с того ни с сего. То я бы, наверное, не сидел сейчас рядом с тобой и не потягивал бы это прекрасное винцо Рецина с приятным ароматом смолы.

— Павлос! — восторженно ответил собеседник. — Я же — твой близкий друг! Я не мог поступить иначе. Мне нужно было защитить честь твоей беременной невесты. Как ты мог пялиться на длинные, стройные ноги другой женщины! Даже если она чертовски хороша собой, и в тоже время уже пьяна и согласная на всё! И это в тот момент — когда твоя ненаглядная Хеора где-то горько скучала и ждала ребенка?