Сергей Васильев - Сталь императора [litres]

Лондонский телеграф часом позже принял сообщение от поручика-кавалергарда графа Алексея Игнатьева своему отцу:

«Дорогой папа! Как писал Гончаров, “Лондон – поучительный и занимательный город, повторю я, но занимательный только утром. Вечером он для иностранца – тюрьма, особенно в такой сезон, когда нет спектаклей и других публичных увеселений, то есть осенью и зимой”. Сегодня любовался на потрясающий Красный Закат и думаю, что это будет моим основным развлечением в ближайшее время…»

– Красивый закат, Сергей Юльевич, не находите? Кроваво-багряный цвет революции, – император пробарабанил по стеклу ритм вальса и бросил ироничный взгляд на Витте, больше напоминавшего восковую скульптуру, чем живого человека. – Кстати, а это правда, что на одном званом ужине вы настойчиво утверждали, что играют Шопена, хотя это был Шуберт? Да ладно, не трудитесь, право! Это неважно. Итак, мы остановились на моих феноменальных способностях и вашей потрясающей карьере, сильно зависящей от массы мелочей, складывающихся настолько удачно, что перестаешь верить в случайность. По поводу возможности угадывать содержание писем, лежащих у вас в кармане. Вот вы в мое отсутствие развлекались тем, что писали или рисовали что-то сидя за столом – я вижу клочки бумаг в урне. Что мне требуется, чтобы выяснить, что было написано? Собирать обрывки и склеивать их? Нет! Достаточно поднять сукно, которым покрыт стол, и открепить бумажную подкладку с обратной стороны, покрытую великолепным изобретением Пелегрино Турри, – во время монолога император перевернул матерчатую крышку, ловко снял булавки и продемонстрировал министру спрятанную там копировальную бумагу. – Точно таким же сукном покрыт стол в вашем министерском кабинете и дома, а горничные, наводя порядок, аккуратно меняют подкладку, отправляя использованный лист в лейб-жандармерию. Как видите, все просто, никакой мистики. Теперь ваша очередь! Кто сделал так, что император Александр Третий посреди ночи вышел на перрон именно в тот момент, когда вы вели задушевную беседу с министром двора? Не отвечайте, просто кивните, если я угадаю. Это был Сольский? Нет? Тогда Мещерский?.. Так я и думал. Князь Мещерский – это и есть та первая «случайность»… Теперь бы выяснить, кто был автором второй, приведшей к крушению императорского поезда в Борках. Владимир Петрович для этого дела не годился – не профессионал… Кто же мог устроить аварию так, чтобы она выглядела, как несчастный случай? Давайте я опять буду угадывать, а вы – кивать… Хотя кандидатура всего одна – князь Хилков, самый опытный железнодорожник в вашем окружении, сделавший после 1888 года стремительную государственную карьеру. Не так ли? Стесняюсь спросить, а кто из них носит импозантный псевдоним Фальк? Не знаете? Жаль…

Император замолчал, любуясь багровым диском, уходящим за горизонт. Первым не выдержал Витте.

– Меня повесят? – тихо, но вполне отчетливо произнес он, глядя в спину монарха.

– А вас это пугает? – пожал плечами император. – Зная вашу авантюристическую натуру, не думаю, что вы исключали такой вариант завершения карьеры, и предполагаю – готовились к нему… Наверняка даже газетные заголовки себе представляли: «Министр-революционер, не побоявшийся кинуть вызов системе, казнен сегодня по приказу тирана…» Только вот знайте, Сергей Юльевич, такого удовольствия я вам не доставлю – мучеником в историю государства Российского вы не войдете.

– Что со мной будет?

– Для всех – вы заболеете, – лицо императора в багряном отблеске выглядело инфернально, – а вот как будет протекать ваша болезнь, зависит только от вас. Если мы договоримся о сотрудничестве – это будет вполне комфортное существование, с возможностью работы, отдыха, прогулок, встреч с родственниками и друзьями, хотя под постоянным надзором и пребыванием в тщательно охраняемом заведении. А если нет – болезнь резко обострится, и окружающие увидят вас в неприглядном виде – полностью потерявшим человеческий облик, не узнающим окружающих. Так бывает с теми, кто перегорел на работе…

– У меня есть время подумать?

Император молча покачал головой.

– Сергей Юльевич, ну зачем эта драматургия? Заканчивайте капризничать – начинайте работать. Обещаю, ваши дети будут гордиться вами.

– И что мы будем делать?

– То, что вы умеете лучше всего, – строить! Только теперь проектировщиком буду я. Первое, что вы сделаете, – напишете записки вашим помощникам Кутлеру и Малешевскому [31] Помощники Витте, а на самом деле – авторы денежной реформы: Малешевский Болеслав Фомич (1849–1912) – ученый, математик, на основе теории вероятностей разработал теорию и внедрил первые пенсионные кассы в России. С 1894 года занимал должность директора «Особенной канцелярии по кредитной части» министерства финансов, являлся членом Ученого комитета этого министерства с 1897 года и членом Совета Государственного банка. Кутлер Николай Николаевич (1859–1924) – российский государственный деятель, публицист. С 1892 года был вице-директором, а затем директором Департамента окладных сборов министерства финансов. По требованию консервативной дворянской оппозиции вышел в отставку 4 февраля 1906 года из-за предложенного им проекта отчуждения части помещичьих земель в пользу малоземельного крестьянства. Был автором золотого советского червонца, введением которого руководил прямо из советской тюрьмы. с приглашением прибыть на совещание немедленно и прямо сюда. Тема – продолжение денежной реформы империи. Потом вы очень подробно и скрупулезно письменно вспомните все коррупционные дела, связанные с Блиохом, Губониным, Кокоревым, Поляковым. Меня интересуют также братья Скальковские, Рафаловичи, Ротштейны [32] Финансовый агент С. Ю. Витте Рафалович А . занимался вербовкой французских министров, предлагая им лакомые куски в российских предприятиях. Скальковский К . – директор горного департамента и всех концессионных дел, которые там творились, Ротштейн А . – классический банкир-рейдер начала XX века. . Каждого из них мы пригласим, с каждым побеседуем и, надеюсь, заинтересуем в сотрудничестве… Как видите, Сергей Юльевич, я имею некоторые сведения о вашей работе и деятельности вышеупомянутых господ, поэтому прошу вас – не берите на душу грех лжесвидетельства, не усугубляйте свою участь… Тем более что все беседы и встречи с этими выдающимися финансовыми деятелями – это только присказка. Сказка нас ждет впереди, а вот с каким она будет концом – зависит только от вас.

Заседания масонских лож с использованием масок были первыми встречами официальных лиц «без галстуков». Присутствующие прекрасно понимали, кто конкретно скрывается под личинами Атума, Нептис или Осириса, но охотно шли на эти карнавальные ухищрения, позволяющие высказывать суждения, никогда бы не прозвучавшие при соблюдении официального протокола.