Сергей Тамбовский - Империя отходит от края

Далее надо было открыть дверь этого балкона — я постучал для начала, вдруг кто дома есть (хотя как объяснять наше вторжение, у меня даже в проекте приготовлено не было), никто не отозвался, нет тут никого. Значит будем сами проникать. Подергал дверь — она болталась туда-сюда очень свободно, дай думаю выбью этот шпингалет к чертовой матери, ну его, это варенье. И что вы думаете, вышло у меня, со второго толчка вылетело, а вторая дверь вообще закрыта не было, так что проникли мы внутрь без лишних волнений.

Огляделся, обстановка почти такая же спартанская, как у нас, кровать, диван, одежный шкаф, стол со стульями у окна да телевизор в углу. В это время послышались стуки в дверь уже нашей комнаты, опять сапогами, далее ее начали ломать. Посадил на диван Анюту, укрыл каким-то покрывалом, сел рядом, так мы и просидели, дрожа, целых полчаса, пока в нашей комнате обыск шел, что-то там роняли на пол, сапогами стучали, как рота солдат, кричали громкими недовольными голосами. Но про балкон кажется не догадались.

Еще потом послышался гул мощных машин с Кирова — я осторожно выглянул из-за шторы, приехали два армейских грузовика и оба свернули в нашу арку. Еще через пяток минут послышались выстрелы… вторая сторона конфликта подтянулась, подумал я. Потом совсем все стихло. Анюта неожиданно сказала:

— А меня ведь твои КГБшники вербовали, за тобой чтоб присматривать…

— Да ты чо? — только и придумал в ответ. — И когда это было.

— А вот в тот день, когда мы в кино ходили, ты думаешь, чего я такая неразговорчивая-то была?

— И чего, завербовали?

— Не, отказалась я… не сразу, сначала сказала, что подумаю, а через день отказалась. Но они походу сразу после этого Вовчика твоего подрядили на эту работу.

Где-то в квартире вдруг закапала вода из крана на что-то железное, не очень часто, но отчетливо — кап-кап-кап. Под этот аккомпанемент мы и продолжили нашу беседу.

— А кто Игорька-то убил? — спросила она.

— Андрюха, кто ж еще…

— А Ваську?

— Его скорее всего Вовчик, оперативную комбинацию он им какую-то срывал.

— А штуку эту на чердаке кто подложил?

— Так тоже Вовчик, контора хотела посмотреть, как я буду реагировать на новую вводную, я так думаю…

— И клад этот почему ты побежал сдавать, я так и не поняла?

— Понимаешь, Анюта, во времена революции, ну или чуть позже, не позднее же 20-х годов их зарыли, не было шариковых ручек, да… да и монеты я попристальнее рассмотрел — фальшак этот был, сверху позолота, в середине железо, в одном месте одна монетка облупилась, все и вылезло наружу…

— А Евстигнеев, Видов, Рязанов, съемки в Москве — это тоже все подставы были?

— Вот тут я не уверен, возможно, что и нет, очень уж сложная комбинация, наши органы вряд ли на такое способны.

Тут мысли Анюты вдруг неожиданно резко поменяли свое направление:

— Слушай, Сережа, я ребенка хочу. От тебя хочу.

— ОК, — вяло согласился я, — если живыми отсюда выйдем, буду работать в этом направлении.

— А как назовем? Я думаю, если мальчик, то пусть Серега будет…

— Сергей Сергеич значит, да ради бога. А если девочка, то Аня?

— Угу, Анна Сергеевна будет.

— Хорошо.

— А чего ты так быстро со всем соглашаешься, тебе все равно что ли?

В это время грянула трубка у меня в кармане:

— Еще раз здорово, Сергуня, — сказал Игоревич, — все в порядке, можете возвращаться в свою квартиру.

— Наши выиграли? — спросил я.

— Так точно, как ты любишь говорить, с крупным счетом.

— Спасибо тебе за все, Игоревич, век не забуду.

— Да, и у тебя сегодня в 12 аудиенция у первого секретаря обкома, можешь Анюту с собой взять.

— Есть взять Анюту! — отрапортовал я и мы пошли темным коридором на улицу. Оказалось, что еще не совсем все кончилось, из нашего подъезда выносили мешки, судя по весу и размеру с телами, и грузили в грузовик. Постоял, посмотрел — край одного мешка оказался застегнут недостататочно полностью и в прорехе я увидел голову Сергея Викторовича, вместо одного глаза у него была кровавая дыра. Анюту я успел повернуть в сторону, чтобы она этого не увидела. Погрузили наконец все, и мы пошли дальше, из чьего-то открытого окна донеслось:

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР с глубокой скорбью извещают партию, весь советский народ, что 30 ноября 1977 года в 18 часов 30 минут скоропостижно скончался Генеральный секретарь Центрального Комитета КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич БРЕЖНЕВ. Председателем комиссии по организации похорон Генерального секретаря ЦК КПСС назначен Михаил Сергеевич Горбачев.

И тут мне в спину прилетел контрольный вопрос:

— А если двойня родится, тогда чо?

Опубликовано: Цокольный этаж, на котором есть книги: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!