Владимир Марков-Бабкин - Император двух Империй [litres]

– А не слишком ли дорогой рычаг? Миллиард – гигантские деньги за какую-то Польшу! Мои избиратели в Индиане даже не знают, где это!

– По факту это комплексная покупка – Польша и к ней в довесок еще и сама Россия. Хотя, соглашусь, миллиард – слишком завышенная сумма. И нам нужно обеспечить выход Польши к морю.

Госсекретарь возразил:

– Однако, мистер президент, русские категорически против выхода Польши к морю за счет России, а удастся ли решить этот вопрос за счет Германии, пока неизвестно.

– Нужно настаивать!

– Боюсь, мистер президент, наши возможности влияния на послевоенное мироустройство пока весьма ограничены. Наших войск пока в Европе почти нет, поставки по ленд-лизу мы сами сознательно сдерживаем, вопросы дотаций пока висят в воздухе, а кредитов брать русские не хотят.

Маршалл сжал кулак в решительном жесте:

– Так надо надавить на них! Потребовать выплат по ранее взятым кредитам!

– Боюсь тогда, все наши переговоры, направленные на продолжение войны в 1918 году, окажутся не подкреплены ничем. Мы не успеваем внести свой весомый взнос на полях сражений, а без этого наш вес за столом переговоров будет небольшим и точно не решающим. А Россия решительно настроена прекратить войну до конца этого года, ссылаясь на то, что каждый месяц войны ей обходится в сто двадцать пять миллионов долларов и что в бюджете России таких денег нет, а сама Россия получила по итогам войны все, что хотела. Вопрос же вывода войск Германии с русской территории, по мнению Москвы, будет решен за счет продолжения наступления на Балканах, которое принудит Германию отвести войска. Кроме того, напомню, что Моонзунд и обстрелы германского побережья весьма серьезно усиливают позиции России, делая перспективу отвода немецких войск вполне реальной.

– Иными словами, если мы хотим всерьез поучаствовать в этой войне, то нам еще и придется оплачивать участие России в качестве отдельной статьи расходов?

Госсекретарь кивнул.

– Ну, прямо так не говорится, мистер вице-президент, но такие намеки действительно звучали. Во всяком случае, я не уверен в том, что после Ялтинской конференции в начале ноября этого года война будет продолжаться в активной фазе. Зимой все наступательные операции будут остановлены, а возобновятся ли они весной при нынешнем полном истощении сторон, я бы не взялся предсказывать.

– Черт побери! Как так получились, что в России не произошла революция? Ведь мне тут тогда доказывали, что вопрос решен и необратим?! Нам бы тогда Россия обошлась значительно дешевле! Значительно!

Вильсон криво усмехнулся.

– Да уж это точно. Мы все тогда были уверены в том, что дни монархии в России сочтены. А вместо этого мы получили царя Михаила и все проблемы, с ним связанные. Более того, мы потеряли даже такого демократического союзника, каким была республиканская Франция, и восстановление монархии даже в этом оплоте демократии делает наше влияние на события в Европе все более слабым.

Все помолчали. И все же вице-президент Маршалл вновь спросил:

– Джентльмены, так зачем нам Польша?

Окрестности Пскова. Лагерь спасения.

15 (28) августа 1917 года

Они целовались, целовались так, что лишь судорожные вдохи могли оторвать их друг от друга на считаные мгновения.

Простое и незамысловатое счастье в простой палатке.

С милым рай и в шалаше, так ведь?

Весь мир подождет, пока русские целуются.

Северный фронт. Продолжается беспощадный обстрел германской артиллерией города Риги. Немецкие варвары стремятся превратить еще один древний город в пыль. Нельзя исключать и новых атак жилых кварталов химическими снарядами. По приказу Его Императорского Величества гражданское население эвакуируется в лагеря на расстояние 30 и более верст от Риги.

Разгораются ожесточенные бои вокруг Двинского плацдарма. Противник вчера произвел атаки у местечка Вышки и городка Царьград. Все атаки отбиты с большими потерями у неприятеля.

Вчера на участке фронта южнее Двинска отличились бойцы 6-го эскадрона 5-го драгунского Каргопольского полка. Выдвинувшись скрытно ночью на разведку, взвод под командой прапорщика Тюленева захватил у села Рычаны командира 2-го королевского Баварского полка тяжелой артиллерии майора Рихарда Брюна. Особо отличились в рейде взводный урядник Рокоссовский и драгун Михаил Шляпников. Будучи раненными, они до последнего патрона прикрывали отход товарищей. В руки нашего командования попали ценные документы и оперативные карты 8-й германской армии. За успешную разведку прапорщик Тюленев представлен к ордену Св. Георгия 4-й степени, урядник Рокоссовский и драгун Шляпников – к ордену Св. Михаила 4-й степени (посмертно), другие участники рейда – к георгиевским медалям.

Окрестности Пскова. Лагерь спасения.

16 (29) августа 1917 года

– Мы благодарим вас, господин Ханжонков. Господин Суворин сообщит вам о нашем решении.

Киномагнат склонил голову.

– Я, мои люди и все мои ресурсы всегда в распоряжении ваших величеств!

Киваю в ответ, и Ханжонков выходит из штабной палатки.

– Много там еще подобного?

Суворин хмыкает.

– Да уж порядочно. Снимали на четыре кинокамеры, не считая фотоаппаратов. Все с разных ракурсов.

– И везде такое?

– Ну, более-менее. Можно отобрать совсем уж хорошие ракурсы и хороший свет.

Я покосился на Машу, которая сидела подавленно, опустив голову. Увиденное на экране совсем расстроило мою половинку.

– Хорошо, Борис Алексеевич, а сами вы что думаете обо всем этом?

Тот пожал плечами.

– С этим материалом можно славно поработать.

– А по существу вопроса?

– Государь, я прожженный циник и не верю в чудеса. Но раз совпало так, что государыню подсветил солнечный луч, а толпе что-то там показалось, то я не вижу причин, почему мы не должны воспользоваться возможностью укрепить сакральность трона и августейшей семьи. Думаю, что нигде не нужно напрямую утверждать какую-то взаимосвязь произошедшего с Пресвятой Богородицей. Лишь легкая недосказанность, легкая, как порыв божественного эфира. Молва сама все додумает и доскажет. Так что не имеет особого значения, было ли это явление Богородицы или…

Маша вспыхнула:

– Да как вы можете! Это же Богородица!

Сжимаю ее руку ладонью. Ох уж мне эта южная кровь и католическое воспитание! Суворин поднимает обе руки:

– Государыня, прошу простить мои дерзкие речи. Я сожалею о сказанном.

– Циник!

Тот вздыхает.

– Увы, ваше императорское величество, таковы издержки моей профессии.