Александр Михайловский - Оперативное вмешательство [СИ litres]

И началось… Как и в прочих похожих случаях, на всех кораблях турецкого флота цепи, удерживающие прикованных гребцов, разорвались и принялись расползаться кто куда, будто по команде «брысь отсюда». Несколько мгновений всеобщего недоумения – и гребную палубу потряс рев всеобщей ярости, когда к ненавидимым надсмотрщикам разом протянулись десятки мускулистых рук, чтобы схватить и разорвать на части. Тут не поможет ни плеть, зажатая в руке, ни ятаган на поясе, ни даже заткнутый за кушак пистоль. Остаток жизни у мучителей вышел коротким и очень неприятным. Следом за надсмотрщиками умерли барабанщики, задающие темп гребли, а потом ревущие от ярости человеческие волны выхлестнули на палубы галер, готовые сражаться насмерть за свою свободу, и застыли в недоумении при виде открывшейся картины смертоубийства и разгрома. И вот тут им на глаза попались случайно выжившие члены команды, плашмя лежащие в кровавых лужах… Как говорят в таких случаях, «после этого живые позавидовали мертвым». Уж очень большой зуб был у гребцов на своих поработителей.

А вот на галеасах гребцам некуда было вырываться, поскольку межпалубные люки оказались завалены обломками. В лучшем случае на верхнюю палубу можно было пробраться только на четвереньках. И вообще – дело сделано, пора собирать урожай. Я чувствую настроения, царящие там, внизу. Помимо восторга от неожиданного освобождения, присутствовала боевая ярость и желание поубивать своих поработителей, но почти все турки необъяснимым образом оказались убиты еще до того, как до них добрались гребцы, и это вызывало у моего призывного контингента фрустрацию, переходящую в состояние готовности к Призыву.

Это был почти тот же контингент, что я взял при штурме местного Крыма десять месяцев назад, только с небольшой поправкой. Эскадры берберских, алжирских, тунисских и египетских пиратов, в добавление к польским панам, русским боевым холопам, запорожским и донским казакам, а также пленным германским наемникам, принесли мне испанцев, итальянцев и французов эпохи Возрождения. Частью это были солдаты и военные моряки, частью мирные мореходы, частью совсем не дефицитное в Западном Средиземноморье «черное дерево». Христиан-эфиопов турки захватывали в плен сами, а вот представителей западноафриканских народностей они отбивали во время пиратских набегов у представителей прогрессивной европейской цивилизации, уже вовсю пользующейся рабским трудом. Слабые телом в гребцы просто не попадают, слабые духом давно приняли ислам и из гребцов перешли в десант.

Не все они бойцы, но таких – смирившихся и бездумно тянущих свою лямку – там абсолютное меньшинство. Из остальных, разбавленных такими же дикими бойцовыми лилитками, я со временем сформирую легионы Армагеддона, которые моя ипостась Божьего Бича сможет бросить хоть на штурм Рейхсканцелярии, хоть на Белый Дом, хоть в пламя Гражданской войны. Я уже чувствую в своих руках эту огромную, подчиненную только мне, силу, и от того у меня даже немного кружится голова.

– Елизавета Дмитриевна, – сказал я супруге, – снижаемся… Пришло время творить наш Призыв.

06 июня 1606 год Р.Х., день триста шестьдесят шестой, поздний вечер. Крым, Балаклавская бухта, Мраморный пляж.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

Темнеет. В темно-синем небе проклюнулись первые звезды, а на гребнях гор по обеим сторонам горла бухты, на высоте примерно сотни метров, зажглись яркие бело-голубые магические плазменные шары, обозначающие створ фарватера и немного освещающие вход в Балаклавскую бухту. В море, на подходящих к берегу галерах, в безлунную ночь эти путеводные огни видны примерно с сорока пяти километров. А галеры действительно подходят, и их гребцы налегают на весла не потому, что над ними свистит бич надсмотрщика, а лишь затем, что впереди их ждет свобода и новая жизнь. Среди освободившихся гребцов нашлись бывшие морские офицеры, плотники и матросы – и теперь галеры, находящиеся в их власти, с каждым ударом весел приближаются к этому месту.

Другого прибежища, куда можно было бы направиться, у этих людей просто нет. Ближайшее место, где их могли бы встретить как «своих», расположено на Мальте, более чем в двух тысячах километров, по ту сторону контролируемых турками Босфора и Дарданелл. Даже для самых отважных из отважных такой поход на сильно поврежденных галерах выглядит чистым самоубийством. Турок тут для христиан – враг лютый, почти экзистенциальный; попади эти люди обратно в лапы османов, и пощады не будет никому. Простое отсечение головы для попавших в плен еще можно счесть за милость. Тридцать пять лет назад венецианский гарнизон кипрской крепости Фамагуста, согласившийся на почетную капитуляцию, в нарушение всех условий частью был беспощадно истреблен, частью обращен в рабство, а с коменданта крепости Маркантонио Брагадина за отказ от обращения в ислам турки живьем содрали кожу.

Именно поэтому мои воительницы штурмового батальона ради спасения освобожденных мной рабов разгребавшие обломки погружающихся в воду полуразрушенных галеасов, без раздумий выбрасывали в воду всех мужчин, не имевших на ногах отметин от рабских колодок, без различия их на христиан [21] Произошедшие из приаральских кочевых племен турки-османы были народом сугубо сухопутным, поэтому на веслах их галер сидели рабы, матросами служили вольнонаемные греки, а командовали всем этим сбродом европейцы-ренегаты, перешедшие в ислам ради карьеры и возможности добыть неправедно нажитое богатство. и магометан. Те христиане, что пошли служить в султанский флот, не должны обижаться на свою судьбу, ибо просто ловить в море рыбу гораздо безопасней, чем служить своим угнетателям. Во время той спасательной операции мои люди подняли на борт примчавшихся по вызову челноков девятьсот восемьдесят бывших гребцов, двенадцать испуганных девок из походного гарема капудан-паши, и ни одного из тех, кто не подпадал под две этих категории.

И в то же время о Крыме, попавшем под мою руку, по всему Средиземноморью ходят разговоры, как о том месте, где сошедшие на берег рабы сразу получают свободу. Много чего говорят о властелине этого места, самовластном герцоге Серегине, и еще больше сегодня эти люди увидели собственными глазами, после чего поверили в самые небывалые небылицы, которые ходили об этом человеке, то есть обо мне. И только в одно они не поверят – в то, что я злой колдун и слуга Нечистого, ибо не может быть плохим человек, приказавший без всякой пощады истреблять жестоких гонителей христовой веры.

Там, у себя, сидя на гребных палубах галер, работу «Шершней» эти люди лично не видели, но на все сто процентов заценили ее результат. Призыв охватывает их души, и к тому моменту, когда галеры дойдут до берега, эта работа будет закончена. Лозунги «Свобода», «Равенство», «Братство» и «С нами Бог» – для меня не пустой звук, а руководство к действию, и они об этом уже знают. Те из них, кого мы вытащили с разбитых галеасов и доставили на берег по воздуху, уже прошли этот путь до конца, и теперь уже зачислены в учебные подразделения, находящиеся в мире Содома, и ждут там своих товарищей.