Александр Михайловский - Оперативное вмешательство [СИ litres]

Рядом со мной на берегу – практически все мои главные военные специалисты: князь Багратион со своей генеральской когортой, а также Велизарий – с ним-то я и веду свой разговор, а русские генералы здесь просто в порядке обмена опытом. Им этими людьми не командовать и в бой их не вести. А вот Велизарий – совсем другое дело. Его первый ударный легион, укомплектованный подобным контингентом, уже отличился на Крымской войне при обороне Сапун-горы, и на русско-японской войне при обороне Порт-Артура во время дела на горе Высокой. При этом второй, третий и четвертый легионы пока считаются резервными и служат либо источником маршевых пополнений для возмещения понесенных потерь, либо по ротации выставляют в первую линию полностью укомплектованные когорты – взамен тех, что отводятся на отдых и пополнение. А значит, при формировании ударной армии как раз нашему военному гению и карты в руки. Если русское воинство под командованием Петра Багратиона я, в ипостаси Защитника Земли Русской, смогу использовать только при обороне российских пределов от вторжений иноплеменных завоевателей, то будущее соединение Велизария – это длинная рука Божьего Бича, не подпадающая ни под какие ограничения мира и места применения.

– Господин мой Велизарий, – сказал я своему собеседнику, – в ближайшее время вам предстоит еще одно большое дело. Четыре ваших легиона предстоит развернуть в полнокровную армию, фактически удвоив имеющийся в вашем распоряжении личный состав. Ваших старых бойцов и командиров, уже прошедших полный курс обучения и имеющих боевой опыт, необходимо использовать в качестве кадрового ядра. С моей точки зрения, наилучшим решением будет не создание новых подразделений, а развертывание центурий в манипулы, манипул в когорты, при этом лучшие из рядовых бойцов, имеющие склонность к командованию людьми, превратятся в деканов, а лучшие командиры продвинутся по службе на один шаг. Вы же сами, заняв должность командующего армией, получаете чин генерал-лейтенанта артанской армии, или, на старые римские деньги – проконсула.

– Господин мой Сергий, ваше приказание будет выполнено со всем возможным тщанием, – кивнул Велизарий, ничуть не изменившись в лице. – Укажите сроки, в которые должно быть осуществлено такое переформирование.

– Чем скорее, тем лучше, господин мой Велизарий, – ответил я. – В следующем мире я в основном буду опираться на армию генерала Багратиона и кавалерийский корпус, а потом мне понадобятся все возможные силы. Там будет настоящий Армагеддон – такая битва добра и зла, что после той бойни все предыдущие наши дела, даже последнее под Порт-Артуром, покажутся легкой забавой.

– Я знаю, господин мой Сергий, – вздохнул Велизарий. – В ночь перед тем, как ты призвал меня на свою службу, мне снился сон, в котором я, снова молодой и бодрый, командовал твоим войском, бьющимся в последней битве с силами зла. И та битва не была обычной битвой, в которой свистят стрелы и с лязгом скрещиваются мечи. Там непрерывно гремел гром, били в землю черные молнии, вздымающие столбы разорванной земли, и ползли по земле плюющиеся огнем железные черепахи, а в небе с воем сцепились в схватке стаи ужасных драконов, несущих смерть всему живому. В том сне мы победили, и была велика радость всех христианских народов. И чем дольше я служу тебе, господин мой Сергий, тем больше мне становится понятен тот сон.

– Это и был сам Призыв, господин мой Велизарий, – ответил я. – Скорее всего, тогда ты уловил мои собственные мысли. О той войне я думаю с тех самых пор, как начал свое восхождение по мирам. Ту войну можно сравнить только с нашествием гуннов, а Гитлера – с Аттилой, но есть и одна разница. Гунны изначально были бесхитростно жестокими варварами, вроде тех же авар или татаро-монгол, а германские нацисты обратились к злу сознательно, отбросив как ненужную ветошь правила цивилизованного поведения и христианского милосердия, а самого Гитлера стоит считать не иначе как воплотившимся Антихристом. До недавних пор я почитал, что сокрушить это мерзость и вбить ее в прах, не дав свершиться самым тяжким злодеяниям, будет главной задачей на моем многотрудном пути, но теперь я в этом уже не уверен. Самые тяжелые наши сражения будут греметь еще выше – там, где Сатана вошел в мир не рыкающим львом, а хитрым льстивым лисом. Именно там, предварительно набрав сокрушительную мощь, мы должны остановить наступление наползающей Тьмы, наголову разгромить ее силу и выбросить Отца Лжи во тьму внешнюю, где ему только и место. Именно там, по большому счету, мне и понадобятся ваши железные легионы, которые выполнят любой мой приказ в любой части света.

– Так, и что же, Сергей Сергеевич… – скептически кривя губы, вступил в разговор Багратион, – вы считаете, что русский солдат будет не в состоянии выполнить поставленную вами задачу, и оттого стремитесь набрать в свою армию людей без рода и племени, этаких новых янычар?

– Вы зря иронизируете, Петр Иванович, – ответил я, – русский солдат хорошо защищает свою страну, но одной обороной войны не выигрываются. Кроме щита, необходимо иметь еще и меч. У ваших людей нет и не может быть священной ярости против мировых злодеев нашего будущего, а потому они не смогут сражаться против них с полной отдачей. Приказ захватить и вычистить Стамбул, превратив его в Константинополь, они восприняли с восторгом, но я не уверен в их энтузиазме, если поступит приказ взять и разрушить, к примеру, Вашингтон или Лондон. Чтобы ощущать святость такого приказа необходимо родиться и жить в родные мне времена. Поэтому мои ипостаси Бича Божьего и Защитника Земли Русской несколько разделяются, подобно правой и левой руке, и в каждой из них будет свой инструмент. Примите это как данность, Петр Иванович, и не обессудьте.

– В таком случае, Сергей Сергеевич, я не вижу смысла вам возражать, – кивнул Багратион. – Наверное, вы знаете, что делаете, а я ошибаюсь, ведомый предубеждением, вызванным моим неведением. Ведь я также весьма скептически отнесся к доукомплектованию гренадерских рот подчиненной мне армии вашими бойцовыми остроухими бабами, но теперь вынужден признать, что результат оказался превыше всяких похвал. Эти ваши воительницы не только сильны, дисциплинированны и храбры до безумия, они еще весьма благотворно воздействуют на наших солдатиков, которые готовы разбиться в лепешку, но не ударить в грязь лицом перед бабским составом. Тогда я еще раз убедился в том, что вам, как человеку, происходящему из мира, опережающему наш на две сотни лет, скорее всего, виднее, что и как нужно делать. А еще я, несмотря на то, что происхожу из древнего царского рода, никогда бы не решился взвалить на себя даже ношу самовластного монарха, ответственного перед Богом за все, что может случиться в подвластном мне государстве, не говоря уже о должности Божьего Посланца, в чьи обязанности входит переделывание истории целых миров. Ранее такое было возможно только для Иисуса Христа. А вы тянете этот тяжкий воз как бы даже без особого надрыва, в то время как мое генеральское дело – подчиняться вышестоящим и командовать нижестоящими.