Б Беломор - Следовать новым курсом [litres]

Барон пожал плечами и скривился – утраченная конечность отозвалась вспышкой боли.

– Мы тоже гадали, пока не сняли остатки команды с «Сириуса». Оказывается, на «Бакканте» состояли мичманами – кто бы ты думал? Два внука королевы Виктории, Георг и Альфред собственными персонами! Положено у них, видишь ли, принцы крови обязательно должны послужить во флоте. А тут война, парни молодые, горячие, подай им службу на боевом корабле! Вот бабуля и выбрала «Баккант». Ему даже проверку устроили сильным штормом, чтобы случайно не потонул, на манер «Кептена» [13]. Вот такое у нас вышло сражение – с участием аж трёх августейших особ!

– Скорее, не сражение, а охота! – хмыкнул Греве. – Сначала они нас ловили, потом вы – их. Ты султану об этом расскажи – вот будет счастье!

Он изо всех сил старался скрыть удивление – известие в самом деле было поразительным.

– Уже сказали. Так он на радостях объявил, что награждает всех русских офицеров какой-то там висюлькой. Тебе, кстати, тоже полагается. А как раздулся от важности – я думал, лопнет…

– Ладно, аллах с ним, с султаном, – отмахнулся барон. Известие о награждении занзибарским орденом не произвело на него особого впечатления. – Как дальше-то вышло с принцами?

– Я же говорил: британский коммодор, как мы закатили «Бакканту» мину под корму, насмерть перепугался и кинулся спасать их, позабыв и о «Сириусе», и вообще обо всём на свете.

– Спас?

– Кто ж их знает? Нам не доложились. Но если спас – в первом же порту пойду в храм и поставлю за его здоровье самую большую свечку.

– Тебе-то что за печаль? – барон удивлённо поднял брови. – Ну потопли бы королевские внучки, вот, в самом деле, несчастье…

– Экий ты, братец, кровожадный! – ухмыльнулся Серёжа. – Хотя в чём-то ты прав, до Георга мне действительно дела нет. А вот его кузен – он, если помнишь, сын другого Альфреда, герцога Эдинбургского. Кстати, наш балтийский фрегат в честь него назван.

– Ну и что?

Барон явно не поспевал за мыслью однокашника.

– А то, голова ты садовая, что Альфред – супруг великой княжны Марии Александровны, в замужестве герцогини Эдинбургской, Саксен-Кобург-Готской, и прочая, и прочая, и прочая. Она же – сестра государя императора. Согласись, не хотелось бы иметь на своей совести гибель его племянника.

– Плохо скажется на карьере? – Греве изобразил циничную ухмылку.

– Уж будь благонадёжен. Нет, разумеется, прямо никто не упрекнёт, а вот косые взгляды обеспечены на всю жизнь.

Скрипнула, отворяясь, дверь каюты. На пороге возник вестовой.

– Так что, вашбродия, дохтур велел передать: ежели вы, господин лейтенант, сейчас отсюда не уйдёте, он сам вас прочь пиночьями выбьет. Извиняйте, ежели не так сказал, это всё дохтур…

– Ничего, братец, сейчас иду, – Серёжа торопливо поднялся, скрипнув стулом. – Ты, Карлуша, лежи, поправляйся, я попозже загляну.

– Постой! – барон сделал попытку ухватить его за руку и снова охнул от боли. – Ты хоть скажи, куда мы теперь?

– Через океан, и дальше, во Владивосток. Скоро будешь дома. И вот ещё что…

Серёжа взял со стола толстенький томик и протянул барону.

– Полистай от нечего делать. Там есть и про морских партизан, вроде нас с тобой.

Барон с подозрением посмотрел на однокашника – в глазах у того прыгали весёлые чёртики.

– И главный герой тоже остался с культяпкой вместо руки?

– Нет. Он впадает в зачарованный сон, и в нём ему видятся семь смертных грехов.

Греве рассеянно пролистнул несколько страниц.

– Зачарованный сон, говоришь? Мерзость какая… И ты решил подсунуть это несчастному калеке в качестве духоподъёмного чтения?

– Почему бы и нет? История-то со счастливым концом. Уленшпигель очнулся от летаргии, схватил под мышку свою Нелле и…

– …и с тех пор они жили долго и счастливо?

Серёжа покачал головой.

– История об этом умалчивает. Но ты, если хочешь, можешь додумать её со своей сахарной вдовушкой. Она ведь, кажется, родом из Фландрии?

Барон скривился, будто откусил лимон.

– Доложили уже?

– Слухами кают-компания полнится. Но ты не переживай, будет чем заняться в отставке. Не гусей же тебе, в самом деле, пасти в своём остзейском имении!

И поспешно закрыл за собой дверь, оставив багровеющего от возмущения приятеля в одиночестве.

Атлантический океан,

у берегов Новой Шотландии

…декабря 1878 г.

– Ну, что скажете, господа?

Старший офицер зашуршал газетой. Это была «Нью-Йорк геральд», взятая утром со встречного парохода германского «Ллойда». Судно третьего дня вышло из Нью-Йорка, так что сведения, изложенные в газете, можно было считать свежими.

– «Нота, переданная послу Великобритании в Вашингтоне, – прочёл он. – Конгресс Североамериканских Штатов выражает крайнюю обеспокоенность событиями в канадской провинции Квебек. И предупреждает, что в случае кровопролития Соединённые Штаты окажут народу Квебека любую помощь – оружием, снаряжением, добровольцами. В крупнейших городах, Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, идёт запись франкоязычных волонтёров в народную милицию Квебека. В штате Луизиана сформирован трёхтысячный отряд из американцев французского происхождения. В ближайшее время они будут переброшены пароходами в Бостон и далее, к границе Квебека…»

– Похоже, мы шли в тихую гавань, а вместо этого рискуем угодить в самое пекло.

– Вы же, Геннадий Семёныч, там бывали? – спросил Повалишин. – В Североамериканских Штатах, я имею в виду.

Он налил себе чаю из большого серебряного самовара с гравированным изображением «Клеопатры» на пузатом боку. Подарок купеческого собрания Кронштадта к отплытию фрегата.

– Было дело, – ответил старший офицер. – Перед самой войной, на фрегате «Светлана». Но ведь и вы, если я не ошибаюсь, бывали – в шестьдесят третьем, с эскадрой Лесовского?

Повалишин кивнул.

– Да, славные были времена! Я тогда был вроде вас, вчерашний гардемарин…

Он ободряюще улыбнулся мичману, отчего тот зарделся в смущении.

– Я тогда год как выпустился из морского училища. И, представьте, повезло, попал на корвет «Витязь», в американскую экспедицию адмирала Лестовского.

Он откинулся на спинку стула и заложил руки за голову, что редко позволял себе в кают-компании.

– Мы пришли в Новый Йорк в конце сентября шестьдесят третьего. Тогда в разгаре была гражданская война, рейдеры южан «Алабама» и «Самтер» терроризировали прибрежное судоходство. А в канадском Эксмольте стояла британская эскадра, и все ждали, что англичане вот-вот открыто выступят на стороне конфедератов. Если бы не наше прибытие – может статься, так бы оно и вышло.