Анджей Сапковский - Сага о Рейневане. Божьи воины

— Крепче, — услышал он знакомый голос. — Крепче затягивайте вожжами, не жалейте! Если что-нибудь у него сломается, невелика беда. Пусть знает, что его ждет.

Его поставили на ноги. Он открыл глаза. И задрожал.

Перед ним стоял Стенолаз. Биркарт Грелленорт.

От удара в лицо у него полыхнуло в глазах, щека и глаз загорелись словно прижженные железом. Стенолаз отодвинулся, ударил его еще раз, теперь слева, обратной стороной руки в перчатке. Рейневан почувствовал во рту вкус крови.

— Это было, — тихо пояснил Стенолаз, — только для того, чтобы обратить твое внимание. Чтобы ты сконцентрировался. Ты сконцентрировался?

Рейневан не ответил. Выворачивая голову, пытался увидеть, что происходит за монастырской калиткой, что за кони там кружат и что за кнехты бегают. Ясно было одно — это не черные всадники из Роты. Те, которые его держали, походили на обычных наемных убийц. Рядом с убийцами стоял человечек с круглой физиономией в одежде, выдающей в нем валона. Именно этот валон, догадался Рейневан, сбросил его с седла заклинанием.

— Ты тешил себя надеждой, — процедил Стенолаз, — что о тебе забыли? Или что я тебя не отыщу? Я предупреждал, что у меня везде есть глаза и уши.

Он размахнулся и ударил Рейневана еще раз, прямо по уже распухающей щеке. Болевшее после предыдущего удара веко начало слезиться. Потекло и из-под другого. И из носа. Стенолаз наклонился к нему. Очень близко.

— Мне казалось, — прошипел он, — что ты все еще не относишься ко мне с полной серьезностью. А я требую — полной. Напряги думалку. И выслушай предложение. Ты влип. Живым тебе не уйти. Но я могу тебя из этого вытащить. Могу спасти шкуру. Если ты пообещаешь провести меня к… Ты знаешь, к кому. К тому астралу, который маскируется под полного идиота. Спасешь свою жизнь, если приведешь меня к нему…

— Э‑эй! Господин Гелленорт!

С высоты седла на них смотрел рыцарь в полных пластинчатых латах. На коне, прикрытом попоной в сине-золотых узорах. Рейневан знал его. Помнил.

— Князь требует, чтобы мы доставили его к нему. Немедленно.

— Ну как? — успел прошипеть Стенолаз. — Приведешь?

— Нет.

— Пожалеешь.

На монастырском дворе толпились конные, бегали пешие. В отличие от пестрых и скорее обшарпанных убийц Стенолаза стрелки и кнехты во дворе были одеты прилично и одинаково, в черно-красные цвета. Меж конных было больше всего латников и оруженосцев. И гербовых.

— Давай его сюда! Давай гусита!

Рейневан знал этот голос. Знал фигуру, красивое мужественное лицо, модно по-рыцарски выбритый затылок. Знал черно-красного орла.

Вооруженными людьми на монастырском дворе командовал Ян, зембицкий князь. Собственной княжеской персоной, в плаще, обшитом горностаями, поверх миланских лат.

— Давай его сюда, ближе, — властно кивнул он. — Господин маршал Боршнитц! Господин Грелленорт! Давайте его сюда! А того валона уберите с глаз моих! Терпеть не могу колдунов!

Рейневана подвели ближе. Князь взглянул на него с высоты рыцарского седла. Глаза у него были светлые, серо-голубые. Рейневан уже знал, кого напоминали ему глаза и черты лица настоятельницы.

— Господь Бог медлителен, но справедлив, — проговорил Ян Зембицкий патетически и с прононсом. — Медлителен, но справедлив, да, да. Ты пренебрег религией и крестом, Беляу, Иуда. Занимался чернокнижеством. Готовил покушение на меня. За преступление тебя ждет кара, Беляу, за преступление будет кара.

Когда он кончал фразу, то уже не смотрел на Рейневана. Смотрел в сторону монастырского сада. Там стояли четыре монахини. Среди них настоятельница.

— В этом монастыре, — громко возгласил Ян, поднимаясь на стременах, — скрывали гуситов! Здесь давали укрытие шпионам и предателям. Это не останется безнаказанным! Слышишь, женщина?

— Не тебе меня наказывать, — ответила настоятельница звучным и бесстрашным голосом. — Не тебе! Ты нарушаешь закон, князь Ян! Нарушаешь закон! Ты не имеешь права заходить на территорию монастыря!

— Это мои земли, и здесь моя власть! А этот монастырь стоит здесь со времен моих дедов и прадедов!

— Монастырь стоит по Божьей милости! И не подчиняется ни твоей власти, ни юрисдикции! Ты не имеешь права ни входить сюда, ни пребывать тут. Ни ты, ни твои вооруженные люди! И не этот мерзавец, и не его люди.

— А он? — Ян Зембицкий поднялся на стременах, указал на Рейневана. — Имел право находиться здесь? Все лето? Что, можно, госпожа сестра, скрывать здесь еретиков? Таких вот, как тот, который вон там лежит?

Рейневан взглянул туда, куда указывал князь; там, где стена, окружающая сад, сходилась с покрытой сухими стеблями плюща стеной инфирмерии, лежал Бисклаврет. Рейневан узнал его по сшитой по размеру курточке из телячьей кожи, которую француз недавно себе справил и требовал, чтобы ею все восхищались. Только по курточке его и можно было узнать. Труп был жутко изуродован. Светловолосый miles gallicus , бывший Ecorcheur , Обдирала, должен был, когда его окружили, тяжко драться. И взять себя живым не дал.

— Так как? — ехидно спросил князь. — Неужто у монастыря было разрешение привечать кацеров и преступников? Знаю, что не было! Посему — замолчи, женщина, замолчи. Смирись. Господин Вершнитц! Прикажи людям обыскать те вон сараи! Там могут прятаться другие!

Стенолаз схватил связанного Рейневана за воротник, приволок к настоятельнице, встал очень близко, лицом к лицу.

— Где, — заскрипел он, — его дружок? Гигант с мордой идиота? Говори, монашка.

— Не знаю, о чем ты, — бесстрашно ответила настоятельница. — И о ком.

— Знаешь. И скажешь мне, что знаешь.

— Apage [299] Изыди ( фр. ). , дьявольский помет.

В глазах Стенолаза зажегся адский огонь, но настоятельница и на сей раз не опустила глаз. Стенолаз наклонился к ней.

— Говори, баба. Или я сделаю так, что ты горько пожалеешь. Ты и твои монашки.

— Э‑эй, Грелленорт! — Князь не тронул коня, только гордо выпрямился в седле. — Это еще что? Ты действуешь самостоятельно? Приказы здесь отдаю я! Я сужу, и я наказания выношу! Не ты!

— Монашки укрывают больше кацеров, милостивый государь. Я уверен. Они скрывают их в клаузуре. Думают, что мы туда не войдем, и смеются над нами.

Ян Зембицкий помолчал, кусая губы.

— Значит, обыщем и клаузуру, — решил наконец холодно. — Господин Боршитц!

— Ты не посмеешь! — крикнула настоятельница. — Это святотатство, Ян! Тебя за это отлучат!

— Отодвинься, сестра. Господин Боршнитц, за дело.

— Рыцари! — крикнула настоятельница, воздевая руки и преграждая вооруженным дорогу. — Солдаты! Не слушайте безбожные приказы, не выполняйте волю вероотступника и святотатца! Если вы его послушаете, проклятие падет и на вас! И не найдется для вас места меж христианами! Никто не подаст вам ни пищи, ни воды! Солда…