Александр Ярославцев - Обманутый и оскорбленный [litres]

Горстка людей, не желавшая сдаваться, отбила у неприятеля шлюпки и переправилась через залив в Финляндию. Остальные, следуя приказу коменданта Бодиско, сложили оружие и были уведены в английский плен. Всего по итогам боев у русских погибло пятнадцать человек, и семьдесят один был ранен, тогда как потери одних только французского десанта исчислялись полутора тысячами человек.

Желая приумножить свою воинскую славу, вслед за Аландами Непир предложил атаковать финский порт Або, но получил вежливый отказ у французов. Генерал Барагэ д’Илье заявил, что не намерен рисковать своими десантниками в такое время года, и на этой балтийской кампании была поставлена жирная точка. Следуя приказу своего императора, Парсеваль увел французскую эскадру в Шербур, предоставив Непиру в одиночку вести обстрел и блокаду финской территории.

Для французских моряков балтийский поход закончился благополучно. Их «героизм» при штурме Бомарзунда был щедро вознагражден императором, для которого любая «победа» в военном бюллетене была на вес золота. Только так можно было поддержать тот шовинистический угар, который охватил простых французов с началом войны против России. Публике нужны были победы и герои, и император умело являл их. За свои подвиги генерал Барагэ получил чин маршала и звание сенатора, адмирал Парсеваль орден, а вот адмирал Непир подвергся обструкции.

И напротив, среди британцев уничтожение Бомарзунда было расценено как откровенная неудача. Выдав адмиралу аванс доверия, публика жаждала услышать вести об уничтожении Кронштадта, сожжении Зимнего дворца и увидеть в качестве боевого трофея части Медного всадника. Не получил адмирал поддержки и со стороны лорда Пальмерстона. Шведский король отказался менять свой нейтралитет на Аланды, и вождь вигов отвернулся от Непира. Как ни оправдывался адмирал перед морским министром, как ни взывал к разуму политиков, все было напрасно: его флот был распущен, а сам он был списан на берег, где подвергся травле со стороны газетчиков. Свою долю в это дело внесла и королева Виктория, зря махавшая платком уходящей в поход эскадре.

Ничуть не лучше был поход британских кораблей к берегам Белого моря. В связи с тем, что главные силы британского флота были задействованы на Черном и Балтийском море, адмиралтейство было вынуждено отправить на Русский Север всего три корабля, два из которых являлись паровыми. Командовавший эскадрой капитан Эрасмус Омманей должен был захватить Архангельск и уничтожить приморский городок Онегу.

Прекрасно зная, что на Белом море нет военного флота, Омманей клятвенно заверил первого лорда адмиралтейства Джеймса Грейама, что британский флаг будет развеваться над Архангельском, после чего отправился в путь.

До Белого моря корабли ее величества королевы Виктории добрались без особых трудностей, но потом начались проблемы. И заключались они не в том, что дорогу к Архангельску им вдруг преградили русские корабли. Неожиданно выяснилось, что бардак имел место и в самом лучшем флоте мира. Составители лоции Белого моря черным по белому написали, что осадка кораблей, идущих к Архангельску, не должна превышать тринадцати футов, тогда как осадка судов, находящихся под командованием Омманея, превышала пятнадцать футов.

Стоя на мостике, несчастный капитан рвал на себе волосы и ревел подобно белуге, но ничего сделать не мог. Порт Архангельск с его богатыми припасами и товарами, равно как и городок Онегу ему не суждено было покорить. Пушки его пароходов не могли достать до берега, а высадка десанта из состава команды была равноценна самоубийству.

После неудачи с захватом складов Архангельска остро встал вопрос с углем. Два из трех кораблей у Омманея были паровыми, и запас топлива у них уменьшался на глазах. На случай непредвиденных обстоятельств адмиралтейство заказало для эскадры Омманея два парохода, груженных углем, которые должны были прибыть в Тронхейм. Однако появление их на севере ожидалось не ранее начала октября.

Единственным выходом из создавшейся ситуации для капитана Омманея представлялся захват Соловецкого монастыря в качестве базы для будущей кампании. Положение монастыря было очень выгодным, а захват его, по мнению британских моряков, не представлял большой трудности.

Появление врага в Белом море не осталось без внимания со стороны русских властей. Пока англичане занимались промерами, вся Архангельская губерния была приведена в боевую готовность. Все гарнизоны на Двине и побережье стали усиленно вооружаться, не остался в стороне и Соловецкий монастырь. Туда по распоряжению губернатора были отправлены две пушки с запасом пороха и ядер, вместе с орудиями малой мощности, способными отразить атаку противника.

Именно эти орудия и сыграли главную роль в отражении нападения англичан на монастырь в средине июля 1854 года. Когда два паровых корабля подошли к островам и безо всяких переговоров начали обстреливать монастырь, огонь замаскированной батареи быстро сбил спесь с англичан. Особенно помог в этом деле удачный выстрел, после которого у винтового корвета «Миранда» появилась пробоина, и тот быстро ретировался с поля боя.

На другой день англичане прислали парламентеров с предложением сдаться, на что архимандрит ответил отказом. Мощные стены монастыря надежно защищали монахов от вражеских ядер, а имеющаяся артиллерия позволяла отбить вражеский десант.

В отместку озлобленный Омманей отдал приказ о начале бомбардировки монастыря, которая продолжалась ровно девять часов. Наблюдая в подзорную трубу за тем, как снаряды падали на стены и крыши монастырских строений, британский капитан испытывал наслаждение. Обстрел велся с противоположного места, где находилась русская батарея, и ничто не могло помешать англичанам творить свое возмездие.

Единственными защитниками монастыря стали птицы с прибрежных островов. Испуганные выстрелами, они стаями взмыли в небо, и палубы английских кораблей быстро покрылись густым слоем помета. Крики чаек и град помета заставили капитана ретироваться со шканцев в каюту. Оттуда через иллюминатор он продолжил наблюдение за непокорной крепостью. Час проходил за часом, от непрерывной канонады обитатели монастыря должны были сойти с ума от страха и выбросить белый флаг, но этого не происходило.

Старший помощник несколько раз подходил к Омманею, спрашивая капитана, не пора ли прекратить обстрел, но тот был неумолим. Не отрываясь от иллюминатора, он попил чай, а затем и пообедал стоя на ногах, подобно Александру, Цезарю и герцогу Веллингтону, не желая пропустить долгожданного мига торжества. Омманею все казалось, что еще немного, и проклятая русская твердыня падет, но этого так и не случилось.