Роман Злотников - Крушение империи [litres]

Замполит заткнулся и наморщил лоб.

– А кто распорядился?

– Не знаю! Мне ротный приказ отдал. Но он из штаба шел. Так что, скорее всего, распорядился кто-то повыше…

– Хорошо, никуда не уходи…

– Так точно! – оттарабанил я, натягивая ватник и тайком усмехаясь. Хрен у замполита что-то получится. Судя по тому, как ротный быстро вызверился, хвоста ему накрутили сильно… Нет, я не то чтобы категорически не желал вступать в партию. Хотя никакого пиетета перед этой «руководящей и направляющей силой современности» не испытывал.

В прошлый раз я вступил в нее где-то году в восемьдесят пятом, уже будучи лейтенантом и командиром взвода. Причем даже некоторое время был очень горд этим фактом. Вот такие у меня засранные мозги в то время были… Впрочем, среди рядовых членов партии нормальных людей было довольно много. Ничуть не меньше, чем среди беспартийных. А вот как чуть выше возьмешь… Достаточно вспомнить выступление бывшего первого секретаря Свердловского обкома и Московского городского комитета КПСС, а затем и секретаря ЦК КПСС Ельцина в Конгрессе США. Да-да, то самое, во время которого он заявил: «Мир может вздохнуть спокойно: коммунистический идол, который сеял повсюду на земле социальную рознь, вражду и беспримерную жестокость, который наводил страх на человеческое сообщество, рухнул. Рухнул навсегда. И я здесь для того, чтобы заверить вас: на нашей земле мы не дадим ему воскреснуть!» Как вам такое заявление от человека, который на протяжении целых двадцати пяти лет своей жизни строил карьеру исключительно по партийной линии и за это время сумел подняться на этом пути до самых высших партийных высот? Представляете уровень отбора и подготовки кадров в КПСС, если до этих самых высот смогли спокойно добираться подобные ренегаты и предатели? А ведь он такой был не один! Девяностые всей стране показали очень наглядно, какие они на самом деле – партийные начальники. Ну и комсомольские до кучи. Насколько я помню – подавляющее большинство самых циничных банкиров и олигархов вышли как раз из этой партийно-комсомольской кодлы. То есть ребята, ничтоже сумняшеся, с полпинка предали все те идеалы, в верности которым клялись. Причем не один-два, а массово. И более того, как только это стало безопасно, с огромным энтузиазмом принялись заниматься тем, за что ранее грозно ставили на вид, наказывали, разбирали персональные дела и иными способами ломали людям судьбу и жизнь… Так что у меня не было особенного желания снова оказаться в подобной гоп-компании.

Хотя прагматичную полезность этого шага не признать было нельзя. Дело в том, что в партию очень сложно было вступить не только призывникам, но и также всяким артистам, музыкантам, режиссерам и иным работникам культуры. КПСС относилась к этим «людям свободных профессий» с бо-ольшим предубеждением. Вследствие чего каждый член партии из этой среды был для партии реально на вес золота… Так что вернись я из армии членом партии – мое положение в литературной среде точно заметно упрочилось бы. И многие вопросы, например с теми же публикациями, скорее всего, стали бы решаться гораздо проще и быстрее. Нет, полной «индульгенции» это мне, естественно, не давало, но «задвигать» меня из-за этого стало бы значительно сложнее. Несмотря на любую «маститость» тех, кто решился бы попытаться. Ибо для них это означало бы уже не наезд на некого сопляка, а попытка пободаться с главной и единственной руководящей и направляющей силой страны. Так что даже и пытаться, скорее всего, не стали бы. Среди «маститых» дураков не было.

Однако, если бы это было возможно, я бы все-таки не вступал. Несмотря на все подобные выгоды. В конце концов, КПСС оставалось всего восемь лет жизни, и я был вполне способен прожить их без партийного билета. Особенно учитывая, что мне еще три года учиться в универе.

Но, с другой стороны, создавать себе дополнительные трудности, каковые у меня точно возникли бы, если б я категорически отказался вступать в партию – тоже было глупо. Ну на хрена мне клеймо антисоветчика и попадание «на карандаш» в разных интересных органах? В этом случае, наоборот, на мне вполне могли бы поставить крест. Причем дело не ограничилось бы простым запретом на публикации. И из универа вполне могли бы попереть… Так что я решил очередной раз потешить свой привычный конформизм. То есть не дергаться и просто плыть по течению. Как будет – так будет. Тем более что от любых партийных должностей я собирался отбиваться всеми руками и ногами. Так что все катилось своим чередом, с каждым днем оставляя мне все меньше и меньше шансов увильнуть от подобной «чести», и тут – на тебе такой подарок…

Естественно, у замполита ничего не получилось. Более того, он еще и получил «по ушам» от замполита полка. Похоже, у «пехоты» действительно были какие-то трудности, а исправлять ситуацию требовалось срочно… Но все равно выехали мы только через час. А до места обвала добрались еще где-то часа через два с половиной. Расстояние-то тут было не слишком большое – километров сорок пять, потому что обвал случился не на самом перевале, а километра за три-четыре до него, но трейлер с бульдозером по горной дорожке разгонялся максимум километров до тридцати пяти в час. А на затяжных подъемах скорость падала вообще километров до пятнадцати максимум.

Наша куцая колонна состояла из трех единиц техники. Ну, или четырех, если считать мой бульдозер… Кроме него в нее входила бээмдэха, трейлер, на котором и тащили бульдозер, и «шишига», в которой ехало шестеро бойцов и инженер полка. Он был новеньким, прибывшим из Союза только неделю как, после того как наш майор, который первым взял меня в оборот сразу после прибытия в Герат, отбыв «срок» в Афганистане, убыл служить далее в ГСВГ… Новый инженер пока в ситуацию врубился не до конца, но человеком он оказался вполне вменяемым: И к советам тех, кто провел в этих местах куда больше времени и потому являлся пока более опытным, был склонен прислушиваться. Так что, запарковав колонну на обочине довольно широкого участка, метрах в трехстах от начала завала, он выпрыгнул из кабины «шишиги» и подбежал ко мне.

– Ну что, выгружаемся?

– М-м-м… хорошо. Я займусь бульдозером, а вы, товарищ капитан, пройдитесь по завалу – гляньте, что там и как. А то он мне не очень нравится…

– В смысле?

– Ну не знаю… – я замолчал, пытаясь подобрать слова. – Не похож он как-то на природный. Завалов я за год с лишним службы здесь повидал… Вон, смотрите, какие глыбы валяются. Да и разброс большой – как будто не само осыпалось, а взорвали.

Инженер напрягся и напряженно огляделся.

– И что делать?

– А что тут сделаешь? Чистить, конечно… но осторожно, посматривая. А еще стоит выйти на связь с полком и сообщить о своих подозрениях. И предложить сократить время между докладами…