Ивар Рави - Император

Молниеносная реакция не подвела парня: выбросив руки навстречу, Бер поймал шею волка, сжимая ее изо всех сил. Волчица, воспользовавшись передышкой, вцепилась в ляжку волка, оттаскивая его назад. Не удержав равновесия на двух задних лапах, волк завалился набок, увлекая за собой Бера не отпустившего шею врага. В момент падения Бер очутился сверху и, перехватив шею волка, начал его душить, словно в борцовском поединке. В отчаянии волк скреб лапами по земле, из его раскрытой пасти текла кровавая слюна. Волчица перехватила ляжку, подбираясь ближе к незащищенному брюху врага, но волк уже умирал. В отчаянной попытке он рванулся, надеясь сбросить человека, оседлавшего его, а через мгновение его тело обмякло. Бер еще какое-то время фиксировал шею в удушающем захвате, хотя зверь не подавал признаков жизни.

Волчица быстрее почувствовала смерть врага: отпустив бок поверженного зверя, она подняла морду вверх и завыла. В этом вое Бер отчетливо различил торжество над поверженным врагом. Отпустив шею волка, Бер поднялся и неожиданно для себя завыл по-волчьи, умело имитируя вой волчицы, а та согнув спину и опустив хвост между задних ног, пригибаясь поползла к Беру. На уровне инстинкта, доставшегося ему от далёких предков Бер осознал, что волчица признала в нем вожака. Его удивило, что битва с могучим зверем далась ему так легко, в этот момент он чувствовал себя сильнее, чем раньше. И именно в этот момент Бер отчетливо понял: он не успеет спасти отца, отправившись в Максель, слишком много времени прошло с ночной битвы.

— Я волк, — пробормотал он себе под нос и, перейдя на крик, заорал во всю силу: — Я волк! И я иду Макс Са!

Опустившись на колено, Бер ласково обнял за шею волчицу, спасшую ему жизнь не один раз. Выйди он на пять минут раньше, волк напал бы на него, а не на волчицу. И когда большая кошка с кисточками на ушах подобралась к логову, волчица защитила его и свое потомство. Уже трижды, если считать, что она его выкормила раненого, он обязан ей жизнью. Несколько минут Бер просидел, обнимая волчицу, шепча ей ласковые слова. Когда он поднялся, их глаза встретились, и волчица отвела взгляд, наклонив голову. Бер воспринял это как хороший знак, что зверь понимает, какая нужда гонит его из этого логова.

— Я буду помнить тебя, мама, — погладив волчицу по загривку, Бер пружинистым шагом пошел в обратную сторону, туда, где в руках врага остался его отец, его Макс Са. После победы над огромным волком дикари ему казались меньшей проблемой. Несколько раз он переходил на бег, но останавливался, чувствуя, что не готов к такой скорости. Теперь приказ Макс Са, чтобы он уходил за помощью, Беру казался трусостью. Зорко наблюдая по сторонам, он шел в быстром темпе, лишь один раз остановившись, чтобы попить воды.

Лук и колчан со стрелами потерянные им во время его бега, когда он с помутненным взором спешил за помощью, он не нашел. Но совершенно неожиданно нарвался на группу из троих дикарей, похожих на Санчо. Дикари убили оленя, вспоров живот животному, они приступили к трапезе, когда Бер буквально уткнулся в них, выйдя из-за густой стены кустарника. Секунд десять кроманьонец и трое неандертальцев стояли, оценивая друг друга. Первыми отреагировали неандертальцы, решив не обращать внимания на одинокого противника. Они снова принялись за трапезу, отрезая каменными ножами куски мяса с добычи, от которой еще шел пар.

Бер проголодался, не делая резких движений под взглядами дикарей он подошел к оленю, медленно, чтобы не провоцировать жующих неандертальцев, вытащил катану и срезал солидный кусок мяса с бедра оленя. Три пары настороженных глаз наблюдали за его действиями из-под густых заросших бровей. Острота меча дикарей впечатлила: они несколько раз прикоснулись к месту среза, издавая удивлённые звуки. Усевшись неподалеку, Бер разжег огонь: это действие привело дикарей в восторг. Они смотрели на огонь глазами полными восторга: ударами каменного ножа-рубила отрезав куски оленьей плоти, поспешили к костру, совершенно не боясь кроманьонца.

Бер понял, что эти дикари не умели добывать огонь, хотя пользоваться костром могли. Они периодически вскакивали с места, набирая хвороста, не давая языкам пламени уменьшиться. Каждый раз, когда огонь охватывал новую веточку, дикари начинали раскачиваться, сопровождая движение горловыми звуками. Наевшись, Бер безбоязненно отрезал еще один кусок мяса, чтобы приготовить себе еду про запас. Прожарив несколько кусочков, он засунул их между кирасой и поддоспешником и поднялся, чтобы продолжить путь.

Дикари разразились криками, показывая руками на огонь.

— Берите, — добродушно разрешил новоявленный волк. Его слова и жест поняли, неандертальцы так бурно стали выражать радость, что с деревьев неподалеку взлетели несколько птиц, пронзительно выражая недовольство таким шумом. Стараясь наверстать упущенное время, Бер часто переходил на берег, чувствуя, что с каждым разом бежать становится легче. Только глубокой ночью, несколько раз избежав столкновения с ночными хищниками, он решил остановиться. Найдя высокое разлапистое дерево, Бер поднялся довольно высоко, пока не нашел удачное места для сна: три мощные ветви отходили от главного ствола на одном уровне рядом друг с другом. Уже засыпая, Бер слышал, внизу рычание: так же рычали кошки «лам», что встречались на берегу Великой Стоячей Воды, где раньше жило его племя.

Утром, быстренько съев один большой ломоть даренного мяса, он спустился и без промедления пустился в путь. Некоторые места теперь казались знакомыми, еще до вечера Бер надеялся добраться до места проживания племени Урха. Он остановился всего один раз, наткнувшись на родник с водой. Съев небольшой кусок мяса, последний он оставил на запас, напился воды и продолжил путь. Место, где он заткнул рану глиной, Бер узнал сразу: он добрался. Отсюда до хижин врага оставалось не больше десяти полетов стрелы. Солнце только клонилось к закату, следовало набраться терпения, чтобы в темноте войти во вражеское поселение.

Сборы не заняли много времени: через полчаса весь Максель знал, что Макс Са попал в беду. Когда Миха добрался до порта, увидел разгрузку «Варяга», то понял, что сейчас все выглядит иначе. Обычно разгрузка «Варяга» проходила вяло, матросы и рабочие шутили, пререкались и часто отдыхали. Сейчас не слышно ни единого звука, люди бегали по сходням на корабль и обратно с мешками из шкур, полных углем. Скорость разгрузки впечатляла: груда мешков с углем росла стремительно, загораживая вид на реку. На «Акуле» тоже царило оживление: воины вносили бочонки с питьевой водой, по кораблю метался Каа, подгоняя матросов, грузивших корабль водой и съестными припасами.