Александр Дорнбург - Борьба на Юге. Жаркое лето и зима 1918

— Войдите, — сказал Уваров.

Двое вошедших выглядели как портовые рабочие — причальщики, как их называли на Волге. Они были одинаково экипированы в поношенные, запачканные брюки и куртки, которые в девичестве были темно-синего или черного цвета, но теперь, дожидаясь заслуженной пенсии, были в линяло-пыльную крапинку. Впрочем стандартные красные повязки "истовых революционеров" были в наличии. У нас самих точно такие же. Пропотевшие, измятые шляпы были ухарски надвинуты на лоб, скрывая их глаза. Более низкий из этой двойки, со смуглым лисьим лицом, был очевидным лидером. Сверкающий под глазом синяк нарушал шаловливое выражение его лица, и при более внимательном рассмотрении можно было заметить набухающие покраснения вокруг скул и носа. Видно было, что бьют этого наглого типа достаточно часто. Вожак без приглашения уселся на нижнюю койку и ощерился, показывая нечистые поломанные зубы:

— Здорово, товарищ старпом, не возражаешь насчет снова поговорить?

Второй рабочий, явный телохранитель, крепкий, дородный молодец, с нависшими бровями, сломанным носом и толстыми ушами, встал позади него. С моей волосатой грудью под грязной тельняшкой и рабочими штанами, я был для них просто одним из судовых матросов, и они не обращали на меня особого внимания. Тут на маленьком пароходике особо не уединишься, места мало. Меня это устраивало, так как давало время полюбоваться колоритной наружностью наших визитеров, которая напоминала мне низкопробных негодяев из дешевых книг в мягкой обложке. Уваров бесстрастно посмотрел на них, как на пустое место:

— Что вам надо?

— Не стоит грубить, товарищ, — ответил Лисья Морда. — Мы пришли помочь вам с разгрузкой. Рабочие голодают…

Ну, если вместо работы всякие буйные революции устраивать, так смело зубы можно на полку класть. Сами виноваты. Просто удивительно, как белые территории — так нигде нет никакого голода, как красные — непременно царит жесточайший голод. И если меня спросят, я скажу, что вот эти двое выглядели отнюдь не как рабочие, а как парочка сладких петушар. Кончики моих пальцев покалывало. Возможно, это и были проблемы с циркуляцией крови, но я давно заметил, что эти покалывания служили четким индикатором того, что мне втирают чушь собачью.

— Вы явились сюда — без моего разрешения, заметьте, — Уваров прекрасно играл роль старпома. — А теперь скажите, что мешает мне выкинуть вас с трапа за это вторжение?

— На вашем месте, товарищ, я бы этого не сделал. Вы можете расстроить наших геройских пролетариев. А они очень впечатлительны к угрозам насилия. Мы не ищем неприятностей, а в ваших интересах поскорее стать под разгрузку и убраться отсюда. Вам не нужна задержка, а мы в два счета уберем лишний груз. Одно ваше слово, и наша пролетарская бригада будет на борту.

Этих двух шутников ждало у нас немалое разочарование. Они могли думать, что проникли на борт незамеченными, но вся наша команда знала о возможности нежелательных посещений, и отсутствие вахтенного у трапа не означало отсутствия должного наблюдения. Эти двое заерзали, ожидая ответа. Самое время вмешаться.

— Какие-то неприятности, старпом?

Лисья Морда обернулся, с удивлением обнаружив меня все еще стоявшим в сторонке. Его телохранитель резко развернулся на каблуках и сделал угрожающий шаг в мою сторону так, что мы чуть не столкнулись. Меня окатило несвежее дыхание с чесночным перегаром. Кажется, этот тип вообразил себя боксером. Простые люди всегда были склонны регулировать свои обиды кулачным боем. Раньше или позже появится тот, кто действительно знает бокс, и сотрет широкую улыбку с его лица. Эти докеры и грузчики не мелочь пузатая, они связаны с каждой аферой и надувательствами, которые происходят в этом речном порту. Я уже упоминал, что сейчас в войну практически везде (даже грузчиками) работают женщины, а мужики предпочитают заниматься бандитизмом под флагами разных цветов (в основном красным).

— Предлагаю вам отозвать вашего пса, товарищ, — недовольно произнес Лисья Морда, и, уставив на меня свои крысиные глаза, сказал: — Это разговор не для лишних ушей, парень, так что тебе лучше ускакать отсюда. Уверен, что мой друг, Тимофей, с удовольствием поможет тебе вылететь в дверь, если ты не найдешь ее сам.

Пора заканчивать, а то эта парочка возомнила себя бессмертными.

— Это скорее выглядит как попытка ограбить нас и заставить голодать наших товарищей на фронте. Это контрреволюция! — Я надеялся, что громовой голос и свирепый взгляд были достаточно убедительны. — А впрочем, если вы оставите нам расписку за изъятый груз, то мы не будем возражать, — сказал я примирительно в завершении.

Они были все же опасными людьми, и не стоило перегибать палку. Последние мои слова усыпили бдительность. Парочка "пролетариев" расслабилась, широко улыбаясь. Они уже в мечтах пожинали вечную благодарность своих прихлебателей, бесплатную выпивку и лучших девочек на выбор. Если последние им нужны, в чем я очень сомневаюсь.

Я же просто достал из под подушки на койке уже заранее приготовленный для работы Маузер с глушителем. Пок, пок и два трупа. Выкуси, твари! А счастье было так близко! Но, они заслужили только это. Это крутые места, красные территории, область беспредела. А для излишне буйных, у нас есть свои методы. Как говорят мои китайцы, тигр в любых условиях остается тигром, и не надо дергать его за усы.

Потом я вызвал Джа-батыра и его калмыков и приказал притопить эти два тела с грузом по-тихому в реке и всем интересующимся их судьбой говорить, что мы дали товарищам много денег и они ушли делиться ими с друзьями. Или же пошли выпить в одно уединенное место. Пока мы стояли у причала этот ответ всех удовлетворил. А дежурный вахтер в порту не обратил на наши шалости по утоплению тел у дальнего борта никакого внимания.

К счастью судоходство для уральских заводов тут было всегда достаточно оживленным, так что лоцмана мы нашли очень быстро, сейчас их множество сидело без работы. При новой власти, в результате всеобщей разрухи, количество квалифицированных людей превышало количество соответствующих рабочих мест. Так, что мы стремительно отплыли, оставим местных припортовых пролетариев самих разбираться с этой некрасивой историей. Нам же некогда. Время сейчас горячее, революционное…

Скоро вошли в Чусовую. Тут плыть уже было тяжеловато. Чтобы преодолеть некоторые перекаты, приходилось оказывать помощь машине, заводя тросы на берег, и мы продвигались вперед, накручивая их на судовую лебедку. Адова работа. Кроме того где-то здесь проходила линия фронта. Не то чтобы из-за этого я плохо спал, — но даже дракон опасается змей на их собственной территории. Но все же через семь дней после выхода из Перми мы пристали к пристани Первоуральска. Здесь, с июля 1918 года, воспользовавшись проездом на восток чехословаков, властвовали небольшие отряды уральских "казаков". Здесь же меня догнали известия о покушении на Ленина и ранении «вождя мирового пролетариата».