Алексей Вязовский - Сапер [СИ]

Я плюнул под ноги – это еще вопрос, кто кого тут уничтожит как собак – и мы тоже пошли к своим. По дороге я глянул кусты у берега. Да, тут тоже было месиво – сразу несколько обезображенных трупов немцев. Разведка нарвалась на растяжки и они сработали как надо.

На берегу Ваня позеленел и его чуть опять не вырвало.

– Как же мне хотелось эти хари прямо там, на месте положить, Петр Николаевич, – сказал он, умываясь. – Думал, не выдержу. Ишь ты, питание три раза в день, – очень похоже передразнил он переводчика.

– Ладно, хватит лирики, – оборвал его я. – Злее будешь. Через час нас начнут атаковать. Коль скоро ты встал на ноги, в танке я могу не уместиться. Поэтому предлагаю следующее: ты мне отдай Оганесяна. Он там внутри танка все равно не нужен, и мы с ним занимаем позицию на берегу у пулеметов. Вдруг вас прикрывать придется. Да и с тылу присмотрим, опять же.

В лесочке за нами послышался гул мотора, мы схватились за оружие.

Как раз к этому моменту мехвод показал почти хорошие навыки землекопа и заканчивал рытье окопа, в которой должен был оборудовать пулеметную позицию. Поначалу фантазия армянского воина работала в том направлении, что можно спрятаться за холмиком и нас там никто не достанет, но обещание дать ему возможность вырыть еще один окоп полного профиля направило его на истинный путь. Пожалуй, немного потренировать, и можно даже отдать парня в саперы.

Мысль о копании земли силами отдельно взятого танкиста промелькнула и исчезла. Звук мотора мог значить что угодно – в теперешней неразберихе наши и немцы перемешались в слоеный пирог и ожидать можно было всего. Лучше готовится к худшему, так что я, рявкнув на прислушивающегося к новым звукам, а потому бросившего копать, Оганесяна, начал на скорую руку разворачивать немецкий пулемет.

Через пару минут из-за холмика на нашем берегу выехало пыхтящее и гудящее чудо под названием БА-10. Так себе бронеавтомобиль, из пулемета я из него быстренько решето сделаю. Еще и в старых моделях бензобак почти не защищен, так что сначала прибьют, а потом зажарят. Если это немцы на трофее катаются, то тут и останутся, мне даже помощь ничья не понадобится. У него, конечно, и свои два пулемета имеются, но я-то его вижу, а он меня – нет.

Бронеавтомобиль допыхтел почти до брода, остановился метрах в ста. Мне стрелять не совсем удобно, но ничего, надо будет, достану.

Гостей заметил не только я, но и танкисты, я махнул им рукой и, пока БА-10 останавливался, лейтенант Ваня последним нырнул в башню и задраил за собой люк.

Однако, еще через минуту стало понятно, что тревога как раз ложная: на божий свет вылез краском. Звание мне в бинокль видно не было: нарукавный шеврон на таком расстоянии слился в желто-красное пятно, не понять, капитан или майор. Выпрыгнувшие за ним двое подчиненных встали рядом, ожидая команды.

– Наши, – прошептал сзади Оганесян. – Наши же!

– Не понял, – похоронил я восторг подчиненного, – когда я давал команду «Прекратить копать»?

Лопата позади меня начала вгрызаться в почву почаще, а сопровождавшее ее обиженное пыхтение Оганесяна стало намного громче.

Оценив пейзаж, украшенный немецкой техникой в разной степени разрушения, главный что-то сказал подчиненным, один из них полез внутрь бронеавтомобиля, тут же вернулся и подал начальнику бинокль. На этом телодвижения возле БА-10 не закончились. Тот, который подал бинокль, снова скрылся внутри и вернулся наружу только через несколько минут, что-то сказав своему командиру. Тот оторвался от бинокля и начал смотреть в ту сторону, откуда приехал сам. Зачем большой начальник смотрит на дорогу? Понятно зачем, ждёт ещё большего начальника.

Похоже, тут не только шпалы ожидаются, но и звезды*. Большое начальство, это, братцы, всё что угодно – от награды до расстрела. И что примечательно, за одно и то же.

______________

* Шпалы в петлицах были у старшего командного состава, от капитана до полковника, звезды – у высшего командного – от генерал-майора и выше.

Ожидание длилось недолго. Сначала командир танка усмотрел-таки, что приехали свои и выбрался наружу. Тут же появился и второй БА-10. Лихо затормозив рядом с первым, бронеавтомобиль выпустил из своего нутра высокого, широкоплечего дядьку, моих лет примерно. Лицо у начальника было открытое и доброе. Ну, в бинокль так показалось. Ошибся только я маленько. Не звезды к нам пожаловали, ромбы**. А это, братцы, как бы не хуже.

______________

** Ромбы в петлицах – у высшего начальствующего военно-политического состава, от бригадного комиссара до армейского комиссара 1-го ранга.

Если с генералом еще есть надежда, что он разберется, то эти…

А вот лейтенант, похоже, этого комиссара знает, и знает хорошо: ишь, лыбится как. Что же, если знакомец – уже неплохо. Ваня спрыгнул с танка и порысил к броневикам, чтобы не заставлять ждать начальство, подошел, чуть неровно, но молодцевато, как и положено перед большим начальством, доложился. Потом подробнее рассказал, показывая на окрестности. Ну, и в мою сторону тоже показал, а потом и помахал рукой, дескать, давай сюда, пред ясны очи.

Ясное дело, пошел. Даже подбежал немного. Бригадные комиссары, они ждать не любят. Подошел, представился. Дескать, такой-то, занимаюсь оборудованием пулеметного гнезда для… Но бригадный комиссар дослушивать не стал, обнял. На меня пахнул запах папирос и Шипра.

– Молодцы! Просто молодцы! Если бы все так воевали!

На нас посыпались комплименты за совершенный подвиг. Конечно, четыре танка, ганомаг и куча немцев во главе с порученцем генерала, при известной доле усердия можно считать подвигом. Особенно, если не считать, что побили врага почти как в тире. Иван вывалил комиссару на планшетку документы фашистов.

Главный из первого бронеавтомобиля, майор с двумя шпалами, нас всех тщательно записал. И Ваню (тут только я узнал, что фамилия его – Максимов), и весь экипаж, и даже меня, скромного старшего лейтенанта из 65-го ОМИБа. А бригадный комиссар громогласно заявил, что просто так этого не оставит и награды для нас добьется, это верный факт.

Тут безымянный майор отозвал бригадного комиссара в сторонку и я тихонечко спросил у Вани:

– Это кто?

– Это Николай Кириллович Попель, бригадный комиссар из нашего мехкорпуса. Мировой командир! Они сейчас в район Горохова едут.

Попель вернулся буквально через минуту с газетой в руках.

– Вот, свежая «Правда», зачитаете свои богатырям, – сказал он и подал ее почему-то мне.

– Спасибо, товарищ бригадный…, - начал я, мельком посмотрев на газету. Свежей ее было трудно назвать – 25-е число, но в наших краях и такое пойдет.

– Хватит, не на митинге, времени нет, – оборвал меня Попель и, повернувшись к майору, сказал: – Давайте, езжайте, я здесь остаюсь. Здесь моё место! С ними!