Алексей Вязовский - Сапер [СИ]

– Мы не были в окру…, - начал я, но особист не дал мне оправдаться.

– Конечно же, не были, – быстро согласился он. – Никаких вопросов. Но вы, товарищ старший лейтенант, волею командующего фронтом назначены на очень важную и ответственную должность. А это, согласитесь, ко многому обязывает. Понятно? – и дождавшись, когда я нехотя кивну, сказал: – Так что давайте продолжим. Что еще можете добавить к сказанному про Оганесяна?

Вышел я от особистов, когда на улице было темно. На прощание Чхиквадзе взял с меня подписку о неразглашении и, ничуть не таясь, попытался вербануть в стукачи. Для порядку, наверное, потому что, услышав мой отказ, эту тему не продолжал. Он вообще многое делал для соблюдения порядка, этот странноватый чекист. Вот, к примеру, мурыжил меня почти пятнадцать часов с мелкими перерывами на малую нужду и прием пищи.

Вера с Пиратом сидели на лавочке у подъезда. Я их мог и не заметить: светомаскировка, на улице тьма египетская, но пес признал меня и бросился навстречу, описывая круги и пытаясь лизнуть в лицо, встав на задние лапы.

Рыжая подошла и взяла меня под руку.

– Ну, как ты? Отстали от тебя? – тихо спросила она.

– Отстали. Паек вот только не успел получить, что есть будем? – проворчал я.

– Получила я пайки, и свой, и твой. Марченко помог, и до квартиры донес. Так что с голоду не помрем, не переживай.

– Пойдем домой тогда. Устал как собака.

– Как раз пёс и не устал, – засмеялась Вера. Но больше непотребств в квартире не учинял. Терпел. Пойдем, конечно. Я тебя ждала.

Мы пошли домой, не отнимая руки друг от друга. Пират плелся сзади, больше не пытаясь поцеловать меня. Видать, понял, с кем мне хочется целоваться.

– Всё, мой руки и садись, буду тебя кормить, – скомандовала Вера, как только мы вошли в квартиру. – А то веду себя как плохая жена.

Я быстро помыл руки, наспех вытер их висевшим на двери ванной полотенцем и пошел на кухню, откуда доносился запах чего-то очень вкусного. Надо быстрее это съесть, пока не захлебнулся слюной.

Не успел я дойти до конца коридора, как в дверь кто-то застучал кулаками и мужской голос требовательно произнес: «Откройте немедленно!».

Я метнулся в спальню, схватил Парабеллум.

– Петя, что ты делаешь?! – вскрикнула Вера.

– Я просто так им не сдамся! Если со мной… держись того, что ничего не знала!

– Кому им?!

Засунув пистолет сзади за ремень, я накинул сверху гимнастерку, спросил через дверь: «Кто там?». Не хватало глазка рассмотреть визитеров. Лишь бы не НКВД! Отдать этим дуболомам Веру? Всех тут положу, прямо через дверь.

– Сосед, трубы горят, открой!

Знаем мы эти приемчики. Еще расскажут, как я залил нижний этаж. Я завел руку за спину, взялся за рукоять пистолета, повернул флажковый предохранитель. Резко распахнул дверь.

И тут же выдохнул. За порогом стоял классический «синяк» – испитое лицо, блуждающие глаза. Перегар не моложе недельного, да и мылся последний раз, наверное, когда под дождь попал. – Братишка, выручай!

– Конечно, сосед, – я резко ударил пьяницу рукоятью пистолета в лоб, схватил пошатнувшееся тело и развернув, спустил с лестницы пинком:

– Еще раз придешь, сдам в милицию!

– За что, сосед? – пробормотал тот, держась за лоб. – Мне же соточку всего и надо, душа просит…

Фуу. Напугал. Я уж думал, что пришли любители прокатиться по городу на черном воронке. А ну как раскрыли меня? Сомневаюсь, что будут пересылать фото Соловьева из архивов – продиктуют по телефону словесное описание и этим ограничатся. Боевой путь подразделения я изложил точно, командиров, сослуживцев назвал, документы и знамя вынес. Не придерешься. Но все равно органы, даже в ситуации военного бардака, работают как часы. Могут и раскопать что-нибудь.

Конечно, нервы. Понятное дело, после целого дня вкрадчивых расспросов и на сквозняк бросаться начнешь, не только на пьяницу-соседа. Я прошел на кухню, опустился на табурет. Будто воздух выпустили, сил никаких.

– Петя ты что? – Вера подошла, взяла у меня пистолет, положила его на край стола. – Слышно же было, что пьяный ломится. – она помолчала, потом добавила: – Он в этом подъезде живет, спился после Монголии. Я видела его, всё ходил, на бутылку пытался настрелять.

– Да перемкнуло что-то, наверное, после сегодняшнего, – объяснил я. – Всю душу эти особисты вынули. Вот и сорвался.

– А что ты имел в виду, чтобы я держалась того, что ничего не знала?

– Так если бы меня и вправду взяли, то начали бы и тебя допрашивать, не говорил ли чего, – я вдохновенно продолжил врать. – Этим деятелям ничего не стоит за любое слово зацепиться, понимаешь?

Вера кивнула. Видно было, что до конца не поверила, но промолчала. Мудрая женщина, понимала, что в таких случаях лучше подождать немного, а не пороть горячку. Умная жена всё равно узнает то, что ей надо, не мытьем, так катаньем.

– Ладно, давай, покормлю уже тебя, – сказала она. – А то ведь так и сидишь голодный.

Как день начался – так он и продолжится. Верное правило, не раз его наблюдал.

Утром я проводил Веру до медуправления, всё равно по пути. Она мне накануне рассказывала вкратце, что там пришлось делать, но, если честно, слушал я ее вполуха. Не до медицины было, со своим бы разобраться. Понял пока только одно – ее просят документально оформить идею с ушиванием ран. Чтобы значит, не на словах, а все официально…

В управлении я поднялся на третий этаж, в приемную. Вчерашний знакомец, Аркадий, уже сидел там.

– Ну здравствуй, – широко улыбнувшись, он шагнул мне навстречу с протянутой рукой. – Как там вчера прошло?

– Здравствуй, – ответил я на его рукопожатие. – Да нормально вроде, но сам знаешь…

– Знаю, подписки, все дела. У этих не забалуешь, даже в сортир сходить отлить – и то отдельную бумажку нарисовать приходится. Но по тебе никаких распоряжений не было, так что служи, гулять некогда. Вот, выписали пропуск постоянный – мне дали красную «книжечку» с гербом. – По оружию есть предпочтения? Что у тебя?

Я молча достал ТТ, который таскал за собой с тех пор, как снял его с тела Соловьева. Стрелять из него не стрелял, но пару раз почистил. Вчера, кстати, Чхиквадзе интересовался личным оружием и я себя лишний раз похвалил за предусмотрительность.

– Да, негусто, – вздохнул Масюк. – Пистолет хороший, слов нет, но маловат калибр может оказаться. Особенно сейчас. Из ППШ стрелять приходилось?

– Нет, но не думаю, что там что-то сложное, – я решил свои навыки раскрывать постепенно. – Раз на вооружение приняли, значит, любой красноармеец разобраться должен.

– Это да, – хохотнул Аркадий. – Давай так. Пистолет при себе оставь, конечно, но дополнительно возьмешь ППШ, практическое занятие я тебе организую, да гранат немножко в поездки брать. Понятное дело, если я с вами буду в машине, то вооружение на мне, но бывает так, что Михаил Петрович мне другие задачи ставит, тогда уже на тебе всё. Вопросы?