Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 3. Отложенная война

И храбрый дуче Итальянского королевства решил повоевать и, естественно, победить один: и пользы-прибыли будет больше, и чести. Первой целью для своих непобедимых новоримских легионов он избрал тихонько сидящую на южном краю европейской арены скромно старающуюся не вмешиваться в международные дрязги Грецию. Ждать сентября, как два года назад Гитлер, Муссолини не стал и уже 18 августа 1941 г. сухопутные итальянские дивизии с территории Албании бодрым маршем, под гром орудий и массированные налеты авиации, перешли греческую границу.

Но перешли совсем ненадолго. К удивлению и праведному гневу дуче (тю, а нас за что?) греческая армия дала такой сокрушительный отпор наглому агрессору, что на его плечах ворвалась в Албанию и сама (исключительно для дальнейшей защиты собственной страны) отхватила от соседнего уже не самостоятельного государства, а оккупированного протектората, южную почти половину. Итальянскому диктатору пришлось сделать вид, что ничего страшного и не произошло – часть Албании они совершенно добровольно уступили грекам, поделились, так сказать, по-соседски. Дуче на время утихомирился и стал терпеливо ждать сигнала о совместных действиях от германского фюрера. Естественно, откладывалось в туманную даль и приращение заветными африканскими землями.

О подписанных между Германией и СССР секретных дополнениях (протоколах) к договору о ненападении широкие массы и правительства других стран были, естественно, не уведомлены. Кроме Восточной Польши, трех небольших прибалтийских республик и части Финляндии, Советский Союз с германского согласия имел право еще оттяпать и от Румынского королевства Бессарабию, в 20-е годы, в свою очередь, оттяпанную ею от увязшей в пучине Гражданской войны России (обещали со временем вернуть, но это «время» все как-то никак не подходило), а до этого, еще в 18-19 веках, при нескольких русско-турецких войнах, постоянно переходящую из подданства в подданство… А уж добровольно отдаст Румыния эту спорную территорию или принудительно – личное дело СССР. Но товарищ Сталин, так и не напав на Финляндию, не оккупировав Прибалтику и, хоть и заняв восточную часть Польши, но, не присоединив ее полноценно к своим республикам, не стал предъявлять претензии и к Румынии на свои «исконные» земли. Адольфу Алоизовичу, решавшему свои кровные дела в Западной Европе, некогда было удивляться такому его убыточному ротозейству. Ну, не хочет уважаемый Иосиф Виссарионович забирать под себя территории, о которых они условились – и не надо – его личное дело – вермахту в последствие «Дранг нах Остен» меньшей кровью обойдется.

Зато удивились румыны из соответствующих служб. Но уже совсем другому. Как-то резко, как по команде, уже в середине осени 1939 г., после прекращения боев в Польше, со страниц советских газет и речей по радио исчезло такое ругательное определение, как «боярская Румыния». Большевики полностью перестали сочувствовать «стонущим» под помещичьим ярмом бедным тамошним крестьянам, напрочь забыли о влачащих нищенское существование пролетариях и даже о мучительно томящихся по румынским тюрьмам братьях-коммунистах. Наоборот, в пропаганде этих непредсказуемых русских внезапно всплыли из многовекового забытья неудавшаяся попытка Петра I в союзе с молдавским господарем Кантемиром отвоевать ныне румынские земли у Османской империи; какие-то якобы совместные битвы валахов и молдаван против турок еще под знаменами Румянцева, Суворова и Кутузова на их территории; возникновение Румынии, как таковой, благодаря исключительно русско-турецкой войне 1877 г.; вспомнили даже о единой православной вере, сейчас вполне в их еще недавно Бога отрицающей стране разрешенной. Румыния теперь демонстрировалась советской пропагандой собственному народу не врагом, постоянно устраивающим провокации на границе, а дружелюбной соседней страной, чуть ли не сестрой единоутробной мирно за Днестром лежащей; и совсем не имеет никакого значения, что управляет ею король, фабрики и заводы принадлежат буржуям, а земли – помещикам.

А управлял в ту пору, осенью 1939-го, «дружелюбной» Румынией король Кароль II. Хотя уже с трудом с управлением справлялся. В прошлом году, в апреле 1938 г., король, опираясь на армию, разогнал было к такой-то матери парламент, полностью запретил деятельность всех партий и профсоюзов. Но что-то стало «гнило в королевстве Румынском» и уже на следующий год, зимой 1939-го, он снова разрешил выборы в новый парламент, а в начале марта уже организовал новое правительство, слегка поделившись с ним властью. И в новом парламенте, и в разогнанном прошлом, третье место по количеству мандатов упрямо занимала румынская националистическая партия с сильным православным уклоном под названием «Железная гвардия» или, по простому, Легион.

Легионеры были в значительной мере сродни германским нацистам, итальянским фашистам и испанским фалангистам. Они также люто и активно ненавидели евреев; превыше всего ставили свою, Богом избранную нацию; прибегали к широкому террору в отношении политических противников; преклонялись перед своим партийным вождем и стремились выделиться среди прочих заурядных сограждан цветом форменных рубашек (они у них были зеленые). Но от своих зарубежных аналогичных нацистско-фашистско-фалангистских и прочих собратьев железногвардейцев отличала всамделишная ненависть к капиталистам (в своей экономической программе они даже выступали за национализацию предприятий) и тесно переплетенная с пещерным национализмом глубокая, извращенная в жестокую сторону, религиозность. Возникнув в 1927 году, их движение первоначально даже называлось «Легионом архангела Михаила», слегка перефразируя черносотенный «Союз русского народа имени Михаила архангела».

Когда в 1938 году король распустил парламент, он попробовал разгромить слишком зарвавшуюся в борьбе с органами правопорядка и правительством «Железную гвардию». Арестовали, осудили за убийство несколько лет назад премьер-министра, а потом в одну темную ночь и потихоньку расстреляли ее вождя-основателя Корнелиу Кодряну вместе с ближайшими соратниками. Не помогло. Идеи Легиона были очень популярны в студенческой и крестьянской среде – их ряды множились, а за смерть обожаемого главаря Кодряну, легионеры очень быстро расплатились убийством близкого друга министра внутренних дел. К их временному сожалению, до самого министра Кэлинеску им тогда дотянуться так и не удалось.

Но уже меньше, чем через год, после вхождения депутатов от «Железной гвардии» на вполне законном основании в новый парламент, мстительные боевики Легиона в конце сентября 1939-го все-таки смогли достать его пулей (хотя к тому времени Кэлинеску занимал пост уже не министра внутренних дел, а взобрался в кресло самого премьер-министра), считая его вместе с королем главными виновниками смерти их обожаемого лидера.