Михаил Ланцов - Граф

Какие-то шашки, конечно, тушили защитники. Но не все. И довольно скоро им стало не до них. Да и у воеводы их было заготовлено много. Несколько тонн. Так что его ребята за несколько часов очень плотно все закидали там этими «дымарями». Позволяя всем обитателям крепости насладиться в той или иной степени дурманящим эффектом гашиша в связке с псилоцибами…

***

— Ты думаешь он справится? — спросил Иоанн Васильевич свою супругу.

— Все может быть, — пожала она плечами.

— Никто не верит.

— Но он сам тебе что сказал?

— Что возьмет Азак.

— Он тебя хоть раз обманывал?

— Было дело, — улыбнулся Царь. — С деньгами.

— Ты уверен?

— С Андреем ни в чем нельзя быть уверенным. Но да — он тратит намного больше, чем мог бы. И тратит открыто. Несколько моих доверенных людей посчитали его расходы и получилось, что он живет не только с тех денег, о которых я знают.

— Думаешь, что его кто-то купил?

— Думаю, что он скрывает от меня какие-то свои доходы. И очень приличные. Речь идет о десятках тысяч рублей. Да, все эти деньги он тратит на укрепление полка и Тулы. Но сама понимаешь — это обман. — развел он руками.

Царица задумчиво пожевала губы. И после затянувшейся паузы, нехотя согласилась:

— Обман.

— Вот видишь.

— Ты его об этих деньгах спрашивал?

— Я сказал, чтобы он сам, на свои крутился, поднимая полк.

— То есть, ты дал ему разрешение на такого рода лукавство?

— Но он мне ничего не сказал! А деньги большие.

— Если Андрей тебе соврал про Азак. То зачем? Что он с этого выиграет?

— Сам не понимаю.

— Он не похож на человека, который станет заниматься пустым хвастовством.

— То-то и оно. И он готовился. Крепко готовился. Как мне сказывают — сам покоя не имел и другим не давал. Всю осень, зиму и начало весны. А как лед вскрылся — сразу убежал на юг. Словно ошпаренный.

— Марфа и его дети остались в Туле?

— Да.

— Тогда, о чем тебе беспокоится? — повела она бровью. — Он ведь оставил тебе заложников.

— Все воеводы, в том числе многоопытные, сказывают, что Азак ему не взять. Хватает и тех, что болтают, дескать, ему до него даже не дойти. Сил слишком мало.

— Боишься, что сгинет?

— Не знаю. Нет. Дело не в этом. Я просто не понимаю. Зачем он сунул голову в эту петлю?

— А у него был выбор? — повела бровью Анастасия. — Или ты забыл, сколько бояр и князей жаждут его крови? А если и не крови, то падения? Ему нужна эта победа. И тебе нужна.

— Но это невозможно!

— То, что он воскрес, тоже не обыденность. Я задала тот же вопрос Сильвестру. На что он ответил словами Святого Августина: верую, ибо абсурдно. Какой смысл верить в то, что здраво? В этом нет веры.

— Так сказал Сильвестр?

— Он сам не знает, что думать. Он не понимает, как такое возможно. Но вспоминая истории о предыдущих похождениях Андрея, уверен — это дело не закончится простым поражением. Чуйка ему подсказывает, что наш граф выкрутится. И ты сможешь спросить его про деньги.

— Да причем тут деньги?

— Как причем? Ты ведь недоволен, что он укрывает от тебя свои доходы, тратя их на укрепление твоего города и твоего полка. — лукаво улыбнувшись, заметила Царица.

— Я об ином, — отмахнулся Иоанн Васильевич. — Что я делать буду с его победой, если она случится? Азак ведь нужно удерживать. Да и с самим Андреем что-то делать и как-то награждать. Невиданное же дело!

— Так и оставь Азак за ним, наградив каким-нибудь подходящим титулом. Если сможет его захватить, то пусть придумывает, как удержать. За свой счет. Да и для Крымского хана сидение в Азаке Белого волка будет особенно неприятно.

— А не слишком ли много власти у него в руках соберется?

— Боишься его?

— Слухи ходят… — неопределенно ответил Царь.

— Снова слухи. Как и тогда, когда злые языки болтали, будто он насмехается над тобой и считает Царем не настоящим? Что? Подтвердилось?

— Нет. Но он мог же так говорить?

— Мог. Но зачем ему это? Послушай, — несколько нервно выдохнув произнесла Царица. — Если он возьмет Азак, то подтвердит, что он лучший твой воевода. Тот, кому по плечу даже не возможное. Тот, одно присутствие которого может сильно изменить переговоры в твою пользу.

— К чему ты клонишь?

— Слухи доносят не только тебе. Андрей пока не давал никаких поводов для сомнений в верности. Но когда-нибудь он устанет от слухов. Особенно если ты станешь их оправдывать.

— И он выступит против меня?

— Вряд ли. Скорее он простой уйдет. Если, имея эту горстку воинов, он возьмет Азак, то его охотно примут на службу и обласкают Габсбурги. Да и не только они. Те же англичане, у которых, как мы уже поняли — извечные проблемы с соседями. Скотами? Так ведь?

— Так. Вот уж имячко, прости Господи. — перекрестился Царь. — Скоты…

— Даже султан, — произнесла она с нажимом, — примет его на службу.

— Ты думай, что говоришь!

— Ты сам говорил о том, что у Сулеймана война с персами закончилась ничем. А против Габсбургов он не в состоянии развить былые успехи. И Белый волк, если он попадет ему в руки, не будет казнен сразу на радостях от этого. Нет. Я уверена, что Султан попытается его переманить на свою сторону. Так что — думай. Андрей что уголь раскаленный. В руках держать больно, а уронишь — хату спалишь.

— Может быть его потушить?

— Может и потушить, — кивнула Анастасия. — Да только кто, вместо него станет тебе Ливонию брать да земли старой Руси обратно воевать?

Иоанн Васильевич нервно дернул щекой и потер лицо.

Этот вопрос его последнее время волновал все больше. Отчего он покоя не находил. И дергался. Ведь это видели окружающие. И болтали. А слухи… ох эти слухи… ох уже эти болтливые языки, которые сломали не одну судьбу, не одно дело провалили…

[1] Чему пример Хотинский замок, почти все взятия которого — либо договорные, либо хитростью.

1557 год, 1 мая, Азак

— Встать пораньше, встать пораньше, встать пораньше! Только утро замаячит у ворот, приглядись и ты увидишь, как веселый мальчик-зайчик всех подряд на нашей улице трам-таратам-там трам-таратам-там трам-таратам-там-там…[1], - напевал Андрей себе под нос шутливую песенку Романа Трахтенберга. Подходя вместе с войском под стены османской крепости.

Утром.

Часов через пять после того, как его ребята закончили заброс «дымовых» шашек. Чтобы те успели потухнуть, а все газообразные продукты, выделенные ими, развеяться. Да и людям, что всей этой «радостью» надышались, требовалось время, чтобы психоактивные вещества подействовали, давая возможность развернуться по полной программе.

Полк выступал открыто.

Разве что не с песнями и плясками.

Вышел из укрепленного лагеря. Выстроился. И направился к крепости. Чеканя шаг и держа равнение. Так как строевая у него за пару лет тренировок поднялась весьма прилично, то проблем в этом не имелось никаких.