Владислав Савин - Вперед, Команданте! [litres]

– Уж не метишь ли ты в святые, мой друг?

– Кто может знать, как его подвиг оценят потомки? Однако не забывайся, Френки – даже для тебя я «ваше святейшество». И я позволю себе спросить тебя, – тут в голосе Пия Двенадцатого послышался металл, – следует ли понимать, что ты подвергаешь сомнению мое мнение?

– О нет, ваше святейшество, я не посягаю на принцип непогрешимости… А всего лишь желаю смиренно напомнить, что потомки могут оценить вашу деятельность по-иному. В свете того, что под вашей рукой Святая церковь потеряет благоволение некоторых политических кругов и даже могущественных держав. Что никак не может не сказаться на ее авторитете!

– Пока что я вижу, что следование тому, что хотят от нас те, о ком ты говоришь, подорвет авторитет и влияние Церкви гораздо сильнее и быстрее. Я тебя услышал, Френки, – и остаюсь при своем мнении. Искренне желаю, чтобы ты изменил свое – пока не стало поздно.

Френки, Френки… Ты всегда был вольнодумцем. Умение мыслить самостоятельно – ценное качество, но не тогда, когда вызывает сомнение в авторитете! И ты слишком погряз в мирском – сколько осело на твоем личном счете, за твое усердие, от лиц, что стоят за тобой? Потому ты также сделал свой выбор – неделю назад, в Атланте, штат Джорджия, США, во главе сборища, объявившего о создании Истинной христианско-католической церкви – куда вошли многие из тех, кого отлучил Собор, еще американская «военная церковь», еще несколько квебекских приходов в полном составе и куча такой швали, о которой и приличных слов нет! По тому же подобию, как после большевистской революции в России убежавшие за границу священнослужители РПЦ основали «Русскую православную церковь за рубежом», подвергнув проклятию тех, кто принял коммунистическую власть. Кстати, судьба этой «церкви» была печальна: самая благоразумная (и не запятнавшая себя сотрудничеством с нацистами) часть ее служителей после завершения Великой войны поспешила переметнуться назад к московскому патриархату, с прочими, кто имел неосторожность оказаться на территории, занятой русскими, НКВД обошлось весьма сурово (и на взгляд папы, справедливо), уцелели лишь те, кто успел сбежать за океан или уже находился там. Причем в Атланте на том самом лжесоборе присутствовала и делегация этих схизматиков – что ж, предатели есть предатели, не зря же Данте поместил их в самые глубинные круги ада! И такая природа человеческая – даже там, при выборе главы, едва не разгорелась безобразная склока; однако Френки открыто заявил: если не выберут его, не будет и денег.

– К тому же я – епископ Католической церкви, занимавший в ней не последний пост. Как и некоторые здесь присутствующие джентльмены. Посему места кардиналов и епископов также можно считать занятыми. Ну а всем прочим – воздастся по их усердию!

Что ж, это следовало бы ожидать – наивно было надеяться, что отставленные фигуры мирно уйдут на покое писать мемуары! А уж когда в игре большие деньги и интерес персон с Уолл-стрит – результат был известен заранее. Френки, Френки – может, и надо было тебе (и еще кое-кому) «несчастный случай» устроить, как мне предлагали? Сентиментальным становлюсь, не иначе, – раз не дозволил, ради прежней дружбы. И все-таки оставалась крохотная надежда, что не станешь ты так усердно подлаживаться под американских богачей. Но ты все ж решился – что ж, теперь на войне как на войне! Тем более что ваша «церковь» основным полем деятельности выбрала нашу исконную территорию, Западное полушарие к югу от Рио-Гранде (и еще Вьетнам – но там у нас намечается своя очень хорошая игра) – заявив во всеуслышание:

– Сравните могущество и уровень богатства США и Канады – со странами Латинской Америки. С теми, где влияние Римской церкви было велико – насколько пагубным оно оказалось для этих стран и народов. Которые изначально имели и большее число населения, и более благоприятный климат – но бездарно растратили этот дар, вместо того чтобы трудиться во славу Господню и преумножать свое богатство.

Первым уже успели отреагировать американские цепные песики – Сомоса, Армас, Трухильо и им подобные. До официального объявления Римской церкви вне закона не дошло (попробовали бы!), но были уже несколько случаев, когда служители храмов получали угрозы, и даже совсем вопиющее, когда банды «возмущенного народа» врывались в церкви, оскорбляли и даже избивали клириков и мирян – а полиция бездействовала. В самих же США католическая община (в большинстве состоявшая из ирландцев) немногочисленна, но достаточно влиятельна – но в южных штатах там еще до Собора злоба белых расистов обрушилась на негритянские церкви; город Бирмингем в Алабаме даже иные американские газеты окрестили «бомбингемом», после нескольких взрывов с большим числом жертв – факт, что пострадавшие чернокожие исповедовали (подобно большинству американских негров) не католичество, а протестантство, никого не волновал. Святой престол выступил с резкой отповедью, заклеймив святотавцев как преступников и еретиков. Но поможет ли слово – против пуль?

Сталину в этом отношении легче. Когда саудовские власти посмели бросить в тюрьму паломников из СССР – советские войска в Ираке были приведены в полную боеготовность, выдвинулись к границе Саудовской Аравии, и королю Абдул-Азизу был предъявлен ультиматум: или он немедленно освобождает советских граждан, платит компенсацию и приносит официальные извинения, или Советы займут нефтеносные территории на северо-востоке. Армия королевства не могла даже и думать об успешной войне с СССР, и Британия (гарант безопасности молодого арабского государства, имевшая на его территории свои военные базы) также не желала воевать с русскими из-за нескольких паломников (а тем более нести убытки от недопоставок нефти), так что королю было рекомендовано уступить – огорчение было столь велико, что уже престарелый Абдул-Азиз скоропостижно умер. На трон сел его сын Сауд – при котором не было ни единого случая, чтобы паломники из СССР терпели хоть какое-то угнетение. Сталину легче – не только из-за наличия огромной военной силы, но потому, что зона его жизненных интересов лежит вблизи от советских границ. Или уже не только вблизи?

Сталин заметно сдал, постарел. В этом году ему исполнилось семьдесят шесть – но папа знал, что русский вождь по-прежнему единолично решает важные политические вопросы. Интересно, догадывается ли он, по какой причине эта встреча понадобилась главе Католической церкви? Уж точно не затем, чтобы «доложить о результатах Собора», как будут изощряться иные писаки, – да и протоколы тех заседаний ложились на стол Сталина в тот же день или чуть позже.

Приветствия, приличествующие встрече столь высоких особ, короткая беседа о здоровье, упоминание иных известных тем. И, наконец, тот самый вопрос: