Юрий Корчевский - Контрразведчик [litres]

Цепь к месту высадки продвигалась молча. Когда до места перестрелки осталась сотня метров, Матвей приказал залечь. Он опасался, что в темноте пограничники из засады примут их за боевиков, да пройдутся из пулемета. Сам побежал к заслону, на ходу кричал:

– Не стрелять! Свой!

Командиру отделения приказал выдвинуть бойцов на правый фланг, ближе к урезу воды.

И диспозиция получилась такая. Слева не дадут прорваться к Гдову бойцы, что прибыли с Матвеем на грузовике. Справа отделение из засады. А прямо перед боевиками станковый пулемет. И пулеметчикам посоветовал патронов не жалеть, целясь по вспышкам выстрелов. Эх, сейчас бы пушку, уничтожить или повредить баркасы, чтобы банда назад на них не уплыла. Потерпев неудачу в этом месте, они обязательно попробуют высадиться в другом. Причем, когда это произойдет – неизвестно. И не исключено, что попытка получится удачной для белогвардейцев.

Матвей поймал себя на мысли, что называет отряд, переправившийся на баркасах, белогвардейцами. Уже и терминологию большевиков незаметно для себя перенял, что называется, опылился. А ведь по духу, по воспитанию, они должны быть ему ближе. Только сейчас он не идеологию советскую защищает, а свой народ. Партийные руководители отсидятся под охраной латышских стрелков, а пострадают простые жители. Банде нужны жертвы, пожары, как можно больше шумихи, чтобы показать зарубежным спонсорам свою работу. Дескать, не пропали ваши вложения, вон сколько людишек побили. От голода народ пострадал, особенно в городах. От гражданской войны, когда брат в брата стрелял. А сейчас еще и эта банда, причем не единственная. На юге неспокойно, в Туркестане. Хоть и велика Россия, так и у нее предел есть.

Отделение бойцов только успело перебежать под покровом темноты на правый фланг, как белые пошли в атаку. Пограничники на время перегруппировки огонь перестали вести, и чужаки осмелели. Выкрикивали какие-то лозунги, стреляли беспорядочно и бежали прямо на пулемет. Матвей лежал рядом с пулеметным расчетом, приказал пока не стрелять, пусть подбегут поближе, чтобы наверняка. Напряжение нарастало. Днем хотя бы видно было, а сейчас приходится ориентироваться по вспышкам выстрелов и крикам. И если опоздать, промедлить – сомнут. Пора!

– Огонь! – приказал Матвей.

«Максим» зашелся в длинной очереди. Наводчик не снимал пальцы с гашетки, водил стволом влево-вправо и, как железной метлой, сметал живых. Впереди крики реже и уже не воинственные, а панические.

Матвей опасался, что бандиты применят гранаты. Подберутся с флангов и швырнут. У пограничников окопов и траншей нет, использовали естественные укрытия – ямки, промоины от весенних ручьев. По опыту боев во Франции Матвей помнил, что все воюющие стороны ручные гранаты применяли активно. В русской армии их не хватало. Впрочем, как и патронов и снарядов. Просчитался Генштаб с мобилизационными резервами, в том числе и по вооружению. Не хватало крупнокалиберных пушек, пулеметов.

Видимо, боевики понесли серьезные потери, побежали назад, к урезу воды. Выстрелы и крики стихли. Показалось? Или в самом деле конский топот? И не одна лошадь, а много, не меньше десятка. Вскоре к месту, где занимал позицию пулемет, подскакал начальник пограничного отряда, с ним отделение бойцов.

– Держитесь? – Спрыгнул с лошади Самсонов.

Бойцы тоже спешились. Один из них собрал лошадей за поводья, повел дальше от позиций, уложил на землю. Пограничные лошади приучены выполнять такую команду. Чтобы шальной пулей не задело, а еще пограничник из-за лошади, как из-за укрытия, стрелять мог. И если лошадь убьют ответным огнем, пограничник уцелеет.

Теперь уже Самсонов, как начальник отряда, командовать стал.

– Товарищ Митрофанов, какова диспозиция?

Матвей объяснил, где расположены пограничники.

– Надо атаковать! – решил Самсонов.

– Я бы подождал, пока рассветет. Иначе людей не за понюшку табака положим.

– Да сколько беляков после неудачной атаки осталось? Я слышал, как «максим» работал. Всю ленту выпустил.

Самсонов командир, ему решать, ему и ответственность нести. Наверняка военного училища не заканчивал, иначе бы знал, что ночной бой самый сложный. Командир в темноте не видит, что творится на поле боя. Где резервом атаку поддержать надо или пулеметным огнем. Вылазку вражеской пехоты рассеять.

Пролетарская целесообразность здесь не поможет, военные знания нужны. Самсонов послал по одному бойцу на фланги, предупредить об атаке. И когда посыльные вернулись, выхватил из деревянной кобуры «маузер», встав в рост.

– Бойцы! Вперед! Сбросим белогвардейскую нечисть в озеро!

И побежал. За ним его бойцы. По военной науке наступающих должно быть в три раза больше обороняющихся, тогда есть шанс на победу. В общей сложности пограничников три десятка и пулемет. А сколько белогвардейцев – неизвестно. Конечно, они понесли потери от пулемета, так не новобранцы, не растеряются.

Матвей в атаку не побежал. И не потому, что не обязан. Предполагал, что лихой ночной наскок кончится неудачей. Рисковать из-за чьей-то глупости не хотел. Наступающие бойцы перекрыли пулеметчикам сектор обстрела. Случись необходимость поддержать пограничников огнем – не получится.

Впереди винтовочная стрельба, потом очереди ручного пулемета. Это белые атаку пытаются отбить. К нему пулеметчик обратился:

– Товарищ командир! Что делать?

– Стрелять нельзя, своим в спину ударишь! Ждать!

Стрельба ожесточенная, потом разрыв гранаты. Через несколько минут прибежал боец с приказом – пулеметчикам выдвигаться вперед. Пулеметчики покатили пулемет к месту боя. Матвею одному находиться на оставленной позиции неудобно, вроде как струсил. Он за пулеметчиками пошел. На поле боя много убитых. И боевиков в униформе царской армии, и пограничников.

Боевики, понеся потери, с трудом сдержали атаку пограничников с Самсоновым во главе и стали грузиться на баркасы. Уже светать стало. Вместо темноты – серый рассвет, видно на десятки метров. Самсонов пулеметчиков увидел, подбежал.

– Занять позицию для стрельбы! По готовности открыть огонь по баркасам!

Баркасов у деревянного причала было три. Но боевиков осталось на один. На веслах баркас отошел от причала, команда стала поднимать парус на единственной мачте. В это время пулеметчики открыли огонь. До баркаса сотня-полторы метров, цель крупная, опытный пулеметчик не промахнется. И всю ленту в двести пятьдесят патронов пулеметчик всадил в баркас. Никакого движения на суденышке не видно. Паруса так и не успели поднять, едва на одну треть. Ветерком с берега баркас медленно уносило от берега. Догнать и осмотреть, да на чем? Два баркаса у причала стоят, а команды на них нет. С судном, даже малым, надо уметь управляться. А пограничники сплошь парни сельские, на веслах в лодке никогда не сидели. Так и унесло баркас к эстонскому берегу.