Михаил Ланцов - Купец. Поморский авантюрист

— Выкладывай, капитан, — охотно согласился выслушать купец. 

— В общем, дело такое, — начал Митька. — Хотел у тебя, Семён, поинтересоваться.

— Спрашивай, — охотно отозвался купец.

— Как тебе товар мой? По душе?

— По душе, отменное качество, я, полагаю, ты бы другой не повез в наши края?

Митька согласился. Логично, что настоящий англичанин, именем которого рыбак представлялся, имел перед собой цель установить крепкие торговые отношения. Потому капитан привез из Англии лучшее, что было в его краях. Только так можно было произвести должное впечатление на местных и выбить для себя лучшие условия из возможных.

— А таким товаром сам бы торговать стал, небось, скажи, купец? — прямо спросил Митька.

— Стал бы, отчего нет, — подтвердил Семён, едва заметно покосившись на рыбачка одним глазом. Видать, стало любопытно, куда гость английский разговор клонит. — А чего спрашиваешь? Удумал чего?

— Предложение тебе делать собираюсь, вот и спрашиваю всяко.

Митька сделал внушительную паузу, полагая, что Семён выдаст что-нибудь этакое вроде «так делай, не тяни», но купец молчал, как рот нитками зашили. Знал Митька, что сгорает новгородец от любопытства, а ни один мускул не дрогнул на лице. Пришлось продолжить, когда пауза начала чрезмерно затягиваться.

— На правах капитана предлагаю тебе, Семён, как старосте Ивановского сто и человеку, в моем разумении, не последнему в Новгороде, заключить со мной договор на товар сей, — выдал очередную «порцию» рыбак. Снова выдержал паузу, давая возможность высказаться купцу, но тот возможностью не воспользовался, не пожелал. — Продам все, что есть, и за раз, причем по хорошей оптовой цене, а далее уже будешь распоряжаться товаром по своему разумению и усмотрению. Тем более что Иоанн Васильевич Царь ваш вот-вот даст добро.

— Хм… — послышалось из уст Семёна.

— Отдам, почем брал, цену задирать не буду. Даже себе ничего поверх закупочной цены не возьму. Не до того нынче, чтобы о прибыли думать, — усилил напор Митька, не давая купцу прийти в себя после услышанного. — Вот такое у меня к тебе предложение.

— Отменное предоженьице-то, англичанин, — купец внимательно выслушав, приподнял бровь. — А чего условия такие? Почему не до торга тебе? Случилось у тебя что?

Рыбачок чувствовал — заинтересовался Семён, хоть и делал вид, что контролирует разгрузку, следя за грузчиками, а слушает собеседника вполуха. После высказанного предложения старосте не было дела до того, что происходило у кораблей, — грузят и грузят, куда сундуки с бочками денутся? Нет, все его внимание теперь сосредоточилось на разговоре с англичанином. Митька верно рассчитал.

— Сложилось так, — не спеша раскрывать козыри, пожал плечами Митька и наигранно вздохнул. — Даже не хочу говорить, все равно изменить ничего не изменю.

— А ты скажи, что приключилось, может, чем помочь смогу? Сам говоришь, я в Новгороде человек не последний, — предложил купец. — Мало того что ты прибыли лишишься, если без навара торг поведешь, так еще в минус уйдешь. Ну-ка покрой расходы на такую экспедицию, что ты затеял. Так и разориться недалеко.

Митька, готовый к такому повороту, кивал в такт словам Семёна, пожимал плечами, не забывал вздыхать полной грудью. Мол, так все оно и есть, ты кругом прав, вон как все угораздило, что сам не рад. Семён вроде бы верил. Зря, что ли, готовился рыбачок и по ночам не спал, план вынашивал? Купец был не из простаков и совсем легко на легенду не поведется. И сейчас наверняка задавал самому себе вопросы и рассуждал. С чего бы вдруг англичанин от товара захотел избавиться? Вдруг порченый или еще чего? Мало ли в деле купеческих рисков, что можно прогореть. Сукно тоже моль могла поесть, вино могло скиснуть, а олово… олово стабильно. Всяко надо сундуки и бочки перебирать. Однако Митьке нравилось думать, что староста клюнул. Будто Семён — рыба, а сам Митька — рыбак, желающий выудить рыбешку получше. Такая сама в сеть не пойдет, ловить на удочку надо, но стоит немного подразнить, и рыбка крючок заглотит. Останется подсечь — дело техники. Но — да, Митька был рыбаком, а был ли рыбой купец?

— Какой человек захочет терять прибыль? — продолжил Митька, делая такую мину, что по всему его виду было видно — от данной ситуации он не испытывает восторга. — Речь не обо мне, а о делах короны, которую я представляю.

— Неужто Царь тебе сказывал продавать товар в полцены? — несколько удивился Семён.

— Если бы, — горько улыбнулся Митька, слегка замявшись. — Когда выходил я, был один Царь. Ныне уже другой. И не Царь, а Царица. Ченслор же уже отбыл в Англию. Приедет. Договорится обо всем. Вперед меня. А Царица не мастерица, к ней просто не подойдешь. И переиграть все непросто будет. Оттого я и хочу поскорее в Англию воротиться, чтобы успеть за торг с Новгородом сговорить. В этом вижу выгоду не токмо для вас, но и для короны. Потому и хочу товар скорее продать да в путь-дорогу отправиться. Тут потеряю — там найду. И найду больше…

Митька долго думал над тем, как оправдать свою поспешность. И решил остановиться на понятной для любого купца логике. Намекнув на то, что если Ченслор сможет первым договориться с монархом, то им ничего не светит. И ему ничего не светит. Не здесь и сейчас, а в плане навара барышей с регулярной торговлишки. Другими словами, он потеряет возможность год за годом загребать жар от вождения кораблей на Русь.

В этот момент их заметили ганзейские купцы.

— Пялятся, собаки, — усмехнулся Семён.

У него, как и у многих новгородцев, к ганзейцам были вопросы, ибо дела они свои вели не всегда чисто. Во всяком случае, те, что приплывали из Ливонии.

— Цепкие ребята, — кивнул Митька, соглашаясь; хватку ганзейцев он хорошо помнил по Пскову.

— И ты не пошел к ним, а мог, — вернул внимание Митьки Семён. — А значит, твои слова о доверии не пустые слова, поэтому скажу как на духу. Предложение у тебя что надо. Будь другое время, еще несколько лет назад, и я бы согласился, не раздумывая. Даже товар бы глядеть не стал. И способ, как у тебя товар купить, изыскал бы, не дожидаясь грамотки государевой. Через тех же ганзейцев все оформил бы.

— Так почему не сделать? — тут же выпалил Митька, забыв о всякой паузе.

— Сейчас не получится, капитан, — сказал Семён. Митька хотел услышать в его голосе сожаление, но его там не было и близко. — Во-первых, с ганзейцами отношения уже не те. Во-вторых, мы, купчики, люди государевы и все по закону делаем, Царя-батюшку не обходим.

Семён медленно, демонстративно загнул палец на растопыренной пятерне. Следом загнул второй, продолжил перечисление:

— В-третьих, всякого, кто поступает иначе, мы не приемлем и наказываем. Ибо нам за то ответ держать. А в-четвертых — ты доверяешь мне, капитан?