Михаил Ланцов - Купец. Поморский авантюрист

— Сладко слагаешь, — подметил Государь, хмурясь.

Митька подметил, как переглянулись мельком Адашев, стоящий у дверей, и Семён. Государь видел все и, как переглянулись эти двое, тоже видел.

Было видно, что Иоанну Васильевичу совсем не нравится услышанное. Он задумчиво огладил бороду. И спросил:

— А что с остальными купцами? Али тоже их ноги не держат?

— Что вы, живехоньки они, — спохватился Семён, у которого наконец прошел шок после встречи с самим Государем, и он начал говорить куда более уверенно, раскрепостился. — Остальные животом хворают. После обеда поплохело, вот и не смогли во двор явиться, за что сэр Уиллоби извиняется нашими устами с вашего позволения.

— Поплохело? Отчего же?

— Да пес их знает? Ели одну еду. Мы вот они — стоим пред тобой. А они животом расхворались.

Произнес.

Замолчал.

И уставился на Митьку.

Пара секунд задержки. И тот спохватился. Кивнул, вроде как подтверждая слова. Дескать, все так и было.

— Стало быть, язык наш ты понимаешь? — поинтересовался Царь.

Митька еще раз кивнул.

— А говорить покамест не можешь?

Митька тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой, касаясь с сожалением на лице своей повязки.

— Беда, — вздохнул Царь. — А добре ли язык наш понимаешь?

— Добре, — ответил за него Семён. — Сэр Уиллоби неплохо по-русски изъясняется, что нам по доброте душевной показывал. Никаких толмачей не понадобилось привлекать.

— Любо, — Иоанн Васильевич искренне улыбнулся.

Митька подметил, что зубы у Царя целые, ни одного гнилого пенька, что было необычно для людей обеспеченных. Видно, сладким не баловался, да и на мучное не налегал. Хотя на самом деле — кто его знает? У иных от природы зубы такие, что только обзавидоваться.

Царь помолчал. Потом повернулся к толмачу и кивком указал тому на дверь, обозначая, что тот может быть свободен. Только сейчас Митька понял, что прежде Иоанн Васильевич не просил толмача давать для англичанина перевод — проверял, выходит, насколько правдивы слухи, что сэр Уиллоби по-русски понимает.

— Ну раз так все вышло, значит, с вами, людишки новгородские, поговорим, — заключил Великий Царь. — Если вас сэр Уиллоби с собой прихватил, значит, доверяет, а он послушает.

— Конечно, нам ведь сэр Уиллоби все как есть рассказал, на духу, — подхватил Семён. — Он может и нем, но всяко слышит, что мы говорить будем, и наши слова всяко подтвердит.

Иоанн Васильевич не счел нужным отвечать — едва заметно кивнул, показывая, что не против продолжить разговор в таком необычном формате. Не то чтобы Царь был доволен, он явно хотел поговорить с англичанином лично, а может, и с глазу на глаз, но раз уж вон как вышло, то ничего не поделаешь.

Государь поманил к себе пальцем Семёна:

— Иди-ка сюда, ближе. Еще ближе, спросить что хочу.

Староста повиновался, хотя явно смутился от просьбы. Митька видел, как он смотрит на кинжал, висевший на поясе Иоанна Васильевича, а тот как будто бы и нарочно, но положил руку на его рукоять. Не ушло от внимания, что напряглись служилые и засуетился Адашев. Расстояние между Семёном и Иоанном Васильевичем было как раз таким, что не увернуться от удара. Не помогла бы Семёну никакая сила и ловкость, Царь был так же ловок и силен, только вооружен, а купцы пришли в палату без оружия.

— Слушаю, Государь-батюшка, — смиренно сказал купец, выражая свою полную покорность.

— Скажи-ка мне вот что: с каких это пор товар из Англии вашим стал? — Царю уже донесли, что купчик назвал английский товар «своим». Спрашивал Иоанн Васильевич, не повышая голоса, но каждый услышал его слова.

Семён, похоже, оказался не удивлен таким вопросом. Как-никак, тоже готовился к разговору.

— Коли сэр Уиллоби обратился к нам за помощью, мы к его товару как к своему отнеслись и всегда готовы протянуть руку помощи, тем более знаем, что сей товар уготован нашему Государю, — выдал явно заученные слова купец.

Иоанн Васильевич снова долго молчал. И действовало молчание лучше всяких слов. Душа Митьки во второй раз в пятки ушла со страху. Не лучше выглядели и купцы, которые от страху потели так, что впору было выжимать, и, не находя себе места, переминались с ноги на ногу.

— Ну коли так, коли вы людишки добрые, то дело, — наконец умиротворенно произнес Иоанн Васильевич. — Сэр Уиллоби, могу я товар купленный посмотреть?

У Митьки после этих слов Государя кровь прилила в голову. Товар-то они с собой не взяли! Пошли к Царю в Кремль с голыми руками, а привезенные бочки и сундуки остались на Гостином дворе, куда их благополучно сгрузили в первый день по приезду. Однако Семён, заслышав величайшую просьбу, ничуть не смутился. Он снова переглянулся с Адашевым, тот на этот раз не стал кивать, но моргнул.

— Сэр Уиллоби, разрешите занести товар? — спросил купец.

Митька растерянно кивнул… заносите.

Акинфий тотчас бросился к дверям, да с такой прытью, что была несвойственна его тучной комплекции. За порогом уже стояли те самые сундуки и бочки. Оперативно сработали новгородские купцы: с помощью Адашева или нет, но товар оказался в нужном месте и в нужное время, поэтому следовало отдать им должное!

В зал купеческим наемникам, приволокшим товар, зайти не дали — нечего им тут делать, поэтому сундуки и бочки заволокли служилые. Для того пришлось звать дополнительно людей. Царь распорядился ставить все прямо посереди зала, сам подошел к сундукам и бочкам, которые купцы торопливо принялись открывать. Брать ничего не брал, даже не трогал, но смотрел внимательно. Особо по душе Иоанну Васильевичу пришлись чушки олова, у которых он задержался. Остальное лишь посмотрел мельком, как бы одним глазом.

Было видно, что настроение у Иоанна Васильевича значительно улучшилось. Товар пришелся ему по душе. Довольный, он то и дело зыркал на Митьку, который мялся чуть в стороне. Интересно, такое же добро вез в Москву лоцман Ричард Ченслор? Или у сэра Гуго Уиллоби был другой товар. А если другой, то лучше или хуже?

Закончив осмотр, Иоанн Васильевич не стал утруждаться распоряжениями — только кивнул, и товар уволокли. Дождавшись, когда бочки да сундуки вынесли и дверь прикрыли, Государь заговорил, обращаясь к Адашеву.

— Как товар? — спросил он.

— Любо, — тотчас отозвался Алексей Федорович.

— А вы, новгородские купчики, что скажете? — улыбнулся Иоанн Васильевич. — Как товар?

— Любо, любо, — послышалось сразу из четырех купеческих ртов.

— Тогда давайте, что ли, к делу перейдем? — спросил Государь, оборачиваясь к Митьке. 

— За сим молим Бога Вседержителя, да сподобит тебе земного долголетия и мира вечного. Дано в Лондоне, нашей столице, в лето от сотворения мира 5518. — закончил зачитывать грамотку английской королевы Марии Тюдор Алексей Адашев.