Константин Калбазов - Пилигрим 4 [СИ, черновик]

– Не выплатил. Предложил поставить мастерскую, чтобы и механические ладить в Пограничном, и водяные оставить. Даже место выделил, и обещал участвовать серебром, за треть от доходов. Ну и как полагается, десятину в казну со своих двух третей.

– Так у тебя поди и своего серебра в достатке. И без того не бедствовал. А тут еще и награда от великого князя, за раскрытый заговор.

Это да. Одарили его щедро. Шутка сказать, но целых пять тысяч рублей. Хотя-а-а… Казна на этом деле куда больше погрела руки. Шестьдесят тысяч, что ушли только полковникам трех западных княжеств, были изъяты в пользу Мстислава. А ведь были еще и полки черниговские. Да на сами княжеские рода положили виру немалую. Так что, Киев изрядно нагрел на этом деле свои руки. Могли бы и расщедриться.

Впрочем, не стоит забывать об обещании выделить ему вотчину на границе. Да, поднять такое хозяйство будет тяжко. Но с другой стороны, далеко не всем перепадает такое счастье. И тут никакой фигуры речи. Ведь помимо земли он получает еще и титул, передаваемый по наследству. Так что, награда по нынешним временам более чем щедрая. Тут и природных боярских детей с избытком, что уж говорить о выскочках.

– Серебро у меня есть, – не стал отрицать Михаил. – Только к чему отказываться от помощи князя, коль скоро оно только на пользу и заработать получится куда больше.

– Как так?

– Да просто все. Самому поставить мастерскую и отдавать только десятину, князь мне не позволил бы. Его рука имеется повсюду. Так заведено в Пограничном еще его батюшкой. Правда, тот все больше привечал тех, кто был готов дать жизнь его идеям, а не разевал рот на чужой каравай. Но теперь порядки в княжестве такие, и это нужно либо принять, либо искать счастье в другом месте.

– Так и искал бы. К чему держаться именно за этот град?

– А мастера. А изготовить потребные станы и инструмент. А купцы, которые никак не минуют Пограничное по пути из варяг в греки. Ведь мало что-то измыслить, нужно это еще сладить, да так, чтобы траты на труд были поменьше, а прибыль побольше. Да потом еще и продать то, что смастеришь. Вот и выходит, что я получу куда больше, чем начал бы ладить те часы в каком ином месте. Опять же, Матвей, он вроде как сразу наложил лапу на новинку, но все не отберет. Чего не сказать о других князьях. Вот взять Мономаха. Ведь после подавления заговора князя Петра мог оставить Матвею Угольный и Рудный. Но не стал этого делать. Посчитал, что такие богатые грады и ему сгодятся. А сам ума дать не смог. Народу там сегодня живет больше, печей плавильных тоже, а на выходе даже меньше чем было при Покойных Михаиле и Петре. Потому как хозяина дельного нет. Самим князьям недосуг, а их ябетники да тиуны в свою мошну серебро тянут. Да мастера знатные подались восвояси, как только жизнь стала хуже, а когда поняли, что их начали холопить, так и подавно. А у криворукого и добрая печь, выдаст куда меньше, чем у мастера худая. Вот и получается, что от этого добро как мне, так и князю Матвею.

Михаил конечно собирался посчитаться за гибель своих родных. Но это вовсе не значит, что он намеревался сделать это ценой собственной жизни. У него и кроме этого хватает планов. Даром что ли столько нового изучал в своем мире, а потом по горячему фиксировал уже в этом. Но для воплощения задумок не помешает кое-какая база, и определенное положение в обществе. Порубежный боярин, при всех сложностях, это самый простой путь, для достижения этой цели.

Щелчок тетивы. Михаил едва только успел это осознать, как лошадь под ним вздрогнула и начала оседать. Ноги сами собой выскользнули из стремян. Сознание отметило справа осыпающийся с лап ели снег.

– Ксения, гони! – выкрикнул он едва только начав покидать седло.

Женщина не стала задавать глупые вопросы и вообще медлить. Каблуки ее войлочных сапожек тут же ударили в бока лошади и та рванула по дороге, увлекая за собой заводную. Оставалось надеяться, что она все же сумеет вырваться из засады.

Ноги встали на утоптанный снег дороги. Меч уже перекочевал из-за спины в руку. Щит переместился на грудь. Вдевать руку в петли некогда, поэтому схватил перекладину под умбоном. В схватке не так удобно, но куда лучше, чем ничего. И тут же сместился, прикрываясь от лучника, корпусом заводной лошади, которая будучи привязана к луке седла осталась на месте.

Слева на дорогу выскочили двое вооруженные щитами и боевыми кнутами. Облачены в ламеллярные доспехи, на головах шлемы с полусмасками. Бороды и усы заиндевели. Получается на морозе как минимум несколько часов. И наверняка все это время сидели в качественно подготовленной засаде. Упорные ребята.

Дальше по дороге появился еще один, и тоже с кнутом наперевес. Миг и кожа кнута оплела всадницу, сдернув ее из седла. Приземление было жестким, разом выбив из нее дух. Сваливший ее бросился на поверженную, чтобы окончательно ее зафиксировать.

Тем временем противники приближались к Михаилу играя своими кнутами. Появился и лучник с наложенной на тетиву тупой стрелой. Похоже собираются его захватить, и поговорить по душам. А вот это лишнее. Блеск глаз в прорезях полумасок ничего хорошего не обещает.

– Здорово, братцы. Эка вас жизнь приласкала, коли подались на большую дорогу.

Горазд, Добролюб, Ждан. Тот, что ссадил с седла Ксению, однозначно Зван. Фигура, походка, характерные жесты. Память определила его безошибочно.

– Признал. Знать и мы не ошиблись, – хмыкнул старший.

– Птаха, я же говорил, что это девка Ксения, – послышался голос Звана.

– Вяжи ее, – приказал десятник, не сводя взгляда с Михаила.

– Зря вы это, Горазд. Вот ей-ей, зря, – смещаясь так, чтобы вся троица была перед ним, произнес Романов.

– Не зря. С предателя спросить, всегда к месту.

– С чего ты взял, что я кого-то предавал? Я выполнял свой долг перед великим князем, которому и служу, – покачав головой, возразил Романов.

Нет смысла отпираться. Эти уже сложили два и два, получив единственно верный ответ. При этом Романов всеми доступными ему способами пытался прощупать местность на предмет других противников. А то вдруг эти его отвлекают, пока другие готовятся напасть с неожиданной стороны.

– А при чем тут князья. Мы тебя в свою семью приняли, а ты нас предал. Четверо, вот и все, что осталось от дюжины. Остальные головы сложили. Да один вот, стоит перед нами, не чуя своей вины. Ничего, вот сейчас мы с тебя спрос и учиним.

Никаких сомнений, что троица поджидает пока освободится Зван. Спеленать знатного воя, а Михаил таковым и был, с помощью кнута, не так уж и просто. Тут нужно действовать сообща. Так, чтобы не позволить противнику поспевать за атаками. И стрела с тупым наконечником в туже кассу. Ее задача отвлечь хотя бы на долю секунды.