Анатолий Подшивалов - Военный чиновник [litres]

Капитан остановил «испытания». Мне же пришлось прочитать целую лекцию о действиях пехоты с гранатами и рассказать, как надо проводить испытания.

– Теперь я сам покажу, как надо метать. Эта граната наступательная, а оборонительная в два раза больше и у нее на корпусе есть насечки, похожие на ананас, поэтому ее прозвали ананаской, а это гладкая – лимонка [40]. Осколки лимонки летят на пятнадцать саженей, не дальше, поэтому прятаться не надо, надеюсь, что каждый из вас умеет бросать камни дальше пятнадцати саженей, но все равно сначала попробуем без запала, без него бомба не взрывается ни при каких условиях.

Я отошел на пятнадцать саженей и продемонстрировал это, вывернув запал и бросив бомбу себе под ноги (некоторые при этом вздрогнули). Повторив так пару раз, вернулся к офицерам и показал, как нужно метать гранату, сделав два шага.

– Сначала потренируемся без запала – один бросает, а другой в поле собирает гранаты. Чтобы было интереснее, обозначим круг в двадцати саженях, туда нужно забросить гранату.

После того как отряженные капитаном два молоденьких подпоручика обозначили камнями что-то похожее на круг, я показал, как легко можно туда забросить гранату. Все попробовали по разу. Теперь надо найти десять-пятнадцать ростовых мишеней или, что лучше, соломенных чучел для обучения штыковому бою и нацепить на них мешки. Чучел не нашлось, кое-как воткнули в землю мишени, оставив фронт свободным, чтобы, если, не дай бог, граната попадет в фанерную мишень и откатится вперед на три-четыре сажени – тогда есть вероятность, что осколками может и зацепить, хотя и на излете.

– Будем считать, что это – солдаты противника, выскочившие со штыками на вас, и через полминуты они поднимут вас на эти самые штыки. Достаем ручную бомбу, выдергиваем кольцо и бросаем в центр наступающего отряда.

Ба-бах – от мишеней отлетели щепки.

– Видите, половина уже не бежит, а тихо лежит или корчится на земле, а остальных достреляете из револьвера.

Ну разве я мог отказать себе в удовольствии пострелять по ростовым мишеням из своего револьвера.

– Вот как-то так, господа.

Я посмотрел на изумленные лица офицеров. Они явно не ожидали такого представления.

– Совсем хорошо, – продолжил я пиротехническое шоу, – если у кого-нибудь найдется мел и дырки вы будете закрашивать, подсчитывая количество попаданий и куда они пришлись. Вот это и будет какая-то наука и правильный отчет о применении бомб. А то, что вы написали бы? Как скорчились в окопчике и вывалили бомбы почти себе на головы, и что все они взорвались, к счастью, никого не ранив и не убив?

Мела, конечно, ни у кого не нашлось, поэтому я попросил старшего, чтобы все бросили для пробы по две гранаты, а с остатком сделали испытание после, как я говорил, с подсчетом разлета осколков. Я сам понаблюдал за действом, поправляя, если надо, а также попросил отойти офицеров вправо-влево, а не назад от метателя, помня, как граната выскочила из потной ладошки адъютанта Петеньки и в русской армии чуть не стало на двух полных генералов меньше.

Офицеры попались толковые, и все обошлось без эксцессов, но тут я заметил полковника в артиллерийской форме, наблюдавшего за нами. Думая, что я сейчас выскажу ему все по организации «испытаний», я подошел поближе, но тут полковник представился сам:

– Мосин Сергей Иванович, полковник гвардейской пешей артиллерии [41] Мосину дали гвардии полковника 1 апреля 1890 года, так что винтовка капитана Мосина – это от советских времен, байка, что всех изобретателей у нас непременно «затирали». Сергей Иванович стал полковником еще до окончания испытаний, так что можно было вполне говорить «винтовка полковника Мосина», но прижилось другое название, видимо, из-за того, что в официальных бумагах при подаче на конкурс она именовалась «винтовкой капитана Мосина». , проезжая мимо, остановился понаблюдать за вашей лекцией, господин надворный советник. Простите, с кем имею честь?

– Надворный советник по Главному Штабу, Степанов Александр Павлович, изобретатель этой самой бомбы, применяемой с запалом конструкции капитана Панпушко. Тоже проезжал мимо и не смог не вмешаться, иначе бы они друг друга бомбами поубивали. Безобразно организованные испытания ручных бомб, других слов просто нет, господин полковник! Мне очень приятно с вами познакомиться, Сергей Иванович, я в курсе испытаний новой пачечной винтовки и того вклада, что вы внесли в конструкцию. Без вашей отсечки-отражателя это была бы плохая винтовка, постоянно дающая задержки при стрельбе из-за плохой экстракции стреляной гильзы.

– Приятно слышать, постойте, ведь это же вы тот асессор, что написал мне хороший отзыв. Благодарю, а то мсье Леон уже совсем было меня затоптал, а Комиссия была озабочена лишь тем, как бы увековечить свой вклад в новое оружие. Испытания еще не закончены, вот поэтому я здесь, беседовал с господами офицерами по поводу новых винтовок, многие даже не понимают, зачем нам пачечная винтовка, это же увеличивает расход дорогих патронов, и вообще пуля, как известно, дура, а штык – молодец.

– Да, печально слышать, если так рассуждают молодые офицеры, только вот такие машинки (я похлопал по пулемету) быстро приведут их в чувство, если, конечно, они уцелеют в наступающих на пулеметы цепях со штыками наперевес. Жалко, что при этом много тех самых солдат погибнет, про которых они талдычат, что наши «солдатушки – бравы ребятушки» троих супостатов сразу на штык подымут и не поморщатся. Война скоро станет совсем другой, без колонн в красивых мундирах, марширующих на врага со знаменем и оркестром. Пехота зароется поглубже в землю и мундиры станут грязно-зеленого цвета. Вот тогда и понадобится скорострельное оружие, а про расход патронов к нему и думать забудут, как забудут и про штыковые атаки [42], и про кавалерию в блестящих касках и кирасах.

– Да, грустную картину вы нарисовали, Александр Павлович, – сказал полковник Мосин, разглядывая тачанку, – а это что такое вы придумали?

– Это, Сергей Иванович, пулемет на тарантасе, удобный для сопровождения конницы и для маневренного боя, может быстро переместиться для флангового огня и, при необходимости, тут же уйти с позиции, не надо выпрягать-запрягать коней, машинка всегда готова к бою. Вот, хочу на днях сюрприз преподнести господам Максиму и Захариосу. А вы, в свою очередь, можете отомстить мсье Нагану за украденную у вас идею отсечки-отражателя.

– Каким образом, – спросил Мосин, – на дуэль вызвать?

– В какой-то мере так. Только сражаться будете не вы, а ваше оружие, – ответил я полковнику. – Дело в том, что через год-два будет объявлен конкурс на новый револьвер для русской армии. Калибр унифицирован – 3 линии, то есть в дело пойдут и бракованные стволы от винтовок. Наган представит на конкурс свой револьвер образца 1878/88 года, такой, как у меня (я показал Мосину свой револьвер) [43]. Машинка хорошая, легкая и компактная по сравнению с нынешним штатным «Смит-энд-Вессоном», с хорошим боем, что обеспечивается достаточно мощным патроном, снаряженным бездымным порохом. Лицензию на патрон придется покупать у Нагана, лучше сейчас, пожалуй, нет. Отличительная черта револьверов Нагана – надвигание барабана на ствол при выстреле, что уменьшает бесполезный прорыв пороховых газов наружу, но в то же время обеспечивает достаточно тугой спуск при стрельбе самовзводом (такой тип стрельбы надо оставить, иначе быстро выпустить шесть или семь пуль не удастся). На конкурсе будет еще и револьвер без самовзвода, попроще, для унтер-офицеров.