Александр Афанасьев - Спасти СССР

И я, кстати, прекрасно понимаю риски и там и там. И в случае с колхозами и в случае с ВУЗами и НИИ – когда в руках людей окажутся большие деньги, многих это испортит. Но, во-первых – многих и не испортит. Во-вторых – самой системе это вряд ли будет угрожать, не то, что наскоро разрешенные кооперативы. А в третьих – нам все равно надо учиться плавать. И пока в бассейн не нальешь воду – все равно ничему не научишься…

– Ты говорил, что война начинается. Это правда

– Ты опять тут?

– Это моя голова в конце то концов!

– К сожалению. Ты не думал, за что боженька тебя так наказал – меня подселил? Может, есть за что?

– Какой боженька?

– Проехали.

– Ты так говоришь странно… по-русски, но как и не по-русски.

– Ой, вот кто бы говорил. Вот кому уроки грамотной речи давать – только не тебе. Сорок лет прошло – а твои перлы все еще помнят. Процесс пошел.

– Правда?! Меня помнят?!

– Да и матерятся каждый раз при этом.

– Матерятся это нехорошо.

– Еще бы нехорошо. Ты хоть понимаешь, каких бед ты наделал? Ты страну развалил!

– Как так? СССР что – нет?

– А ты только что понял? Нет.

– А что есть?

– Россия. Все пятнадцать республик теперь отдельные государства.

– Как отдельные? А СССР?

– Ты тормоз или как? Нету СССР, распустили в декабре девяносто первого в Беловежской пуще. Потом в Алма-Ате подтвердили.

– А как же… партия…

– Запретили. Потом КПРФ сделали.

– Армия! КГБ!

– Все промолчали в тряпочку! Впрочем, ты и тут отличился. Тебе предлагали собрать чрезвычайный Съезд. Ты ничего не сделал. Впрочем, как всегда [6] Потом Горбачев заявил, что ждал решения Верховного совета – пусть парламент решает. Но все три парламента – России, Украины и Белоруссии – роспуск СССР одобрили. .

Вечером – решил поговорить с Раисой Максимовной. С Волгой вопрос пока не решил, но ее любимые Елисейские поля раздобыл. Через помощника, а то ведь я и знать не знаю, откуда в СССР такие вещи добываются, дорогу к партийному распределителю не найду…

Уже стемнело, где-то вдалеке светились огоньки, было холодно, но уже мягко холодно. По-весеннему…

И я не чувствовал здесь себя чужим, как чувствовал много лет назад в другой стране…

– Рая… – сказал я

Она повернулась. Думаю, она поняла, почему я ее позвал гулять – здесь всё прослушивается

– Рая – сказал я – я решил бороться за пост Генерального секретаря.

Она смотрела на меня. И я видел, что она за меня боится.

– Ты, правда, так решил? – сказала она

– Да. Стране нужны перемены. Еще один – два старика – и всё. Конец.

Ветерок задул и почти сразу стих

– Ты как то изменился… – сказала она

– Я принял решение, Рая. Ты со мной?

– Ну а как иначе

Мы обнялись. Целоваться не стали… как то нехорошо… да и я понял, что они были скорее друзьями и соратниками, чем мужем и женой.

Но честными друзьями и соратниками

– Пошли?

Мы пошли к дому. И тут вдруг Раиса сказала задумчиво и с каким-то подтекстом

– Ирина…

Я не понял

– Что?

– Хорошо, что успели выдать. Она под другой фамилией…

Господи…

И тут я понял… до печенок осознал, во что я ввязываюсь. Что это не просто политика, не просто выборы. Всего сорок лет назад – тут могли всю семью…

А потом пришла мысль – может, меня для того сюда и забросили, как разведчика без возврата? Чтобы попробовать все это изменить, чтобы оставить эту страну лучшей, чем я ее нашел. И чтобы навсегда изгнать из людских душ этот страх, оставив их свободными.

Ведь свобода здесь – это, прежде всего свобода от страха. И вот это-то и надо менять.

Москва, Кремль

22 февраля 1985 года

Плохо спится…

Все это… безумие, это не так просто принять. Вот представьте себе – вы живете в стране свободных и отважных, у вас какой-никакой бизнес, свой дом, машина, вам не надо бояться просрочить очередной платеж за дом. И хотя бояться есть чего – например того, что меня можно арестовать только на основании незаконного въезда в страну по чужим документам… но если ты в США живешь тихо и ни во что не лезешь, не выделяешься, тихонько платишь местные и федеральные налоги… то так можно и до конца жизни дожить, не возбуждая никаких подозрений.

И тут – бах!

И ты в другой стране, в другом времени… и не в своем теле.

Мне все время кажется, что это дурной сон, и что я в какой-то момент проснусь.

Другой момент – проснусь где? В морге? В ФБР? В федеральном коррекционном центре, откуда выход – только на тот свет. Ну, или в душевую, где уже поджидают черные братья…

Моя ли это страна?

Мы ведь совсем другие. Девяностые – это разлом, за ним другое время, другой народ, все другое. Я здесь чужак, только наблюдателем быть не получится. Да и… совести не хватит смотреть, как все здесь идет к черту.

Интересно, где здесь сейчас я?

Заканчиваю школу. В голове… а что в голове? Девчонки, да записи западных групп, которые доставали из-под полы, переписывая на использованные рентгеновские пленки. Мать говорит, думай, куда ты поступать будешь, и вообще кем ты будешь. Но у меня в одно ухо влетает, в другое вылетает…

Впереди Афган…

Впереди возвращение из Афгана.

Впереди ВДА.

Впереди развал страны.

Впереди оперативная работа.

Впереди Турция. Потом дальше.

Опыт, который я получил – какой ценой я его получил?

А может, все же не надо?

В каких жизненных университетах мы защищали свои диссертации?

Единственно, что знаю про себя – свою защиту я не провалил. И теперь не должен провалить.

Утро порадовало простуженным горлом – все-таки привык к Америке, где простудиться сложно. Но решил, что горячий чай поможет – и надо на работу. Чисто американская привычка – это тут чуть что на бюллетень. Там не поболеешь.

По приезду на работу обрадовали – оказывается мне надо вести Политбюро! Вести Политбюро – вы представляете?

Пришлось с повинной, точнее с больной головой идти к Лигачеву – секретарь ЦК, он был ответственен за техническую подготовку заседаний Политбюро. Тот оценил сразу.

– Бери больничный.

– Егор Кузьмич, сегодня заседание…

– Опросным путем проведем…

Как потом оказалось – больным своим горлом я избежал серьезных неприятностей – настучали доброжелатели Тихонову, что я вмешиваюсь в деятельность Совмина. Он, сам стоя одной ногой в могиле – решил мне с ходу дать бой.

А пока я засел за работу, только чая с лимоном и варением попросил.

Итак, колхозы и НИИ. Это первые шаги, направленные на то чтобы развязать руки частной инициативе там где это можно сделать, не угробив экономику, не вызвав инфляционный бум. Это первое.