Александр Афанасьев - Спасти СССР

И да, а как же Чернобыль? Пусть взрывается?

А как же Спитак?

Да, но какой народ. Какой тут народ!

Ну и какой? Ли Куан Ю достался народ еще хуже. Но он не струсил, не сдрейфил, руки не опустил. Взялся и сделал. А что я – тем более что про него то я знаю, что он делал и как. И могу даже съездить и посмотреть.

Да… чтобы побороть коррупцию, начни с того что посади троих своих друзей. Они будут знать, за что – и ты будешь знать, за что.

Золотые слова…

Ли Куан Ю (не рано ли я лавры на себя примеряю?) оставил великий урок: модернизация обществ восточного типа, не гражданских обществ – успешно проходит только авторитарным путем. Капитализм в экономике – и авторитаризм в политике. Ли Куан Ю никого не расстреливал – но его правилом были драконовские наказания за любую мелочь. Бросил окурок – двести долларов. Надел местную вышиванку не в праздник – три года. Национализм Ли Куан Ю давил жестоко – он европеизировал страну как и Ататюрк, но в отличие от Ататюрка он жестоко подавлял любые проявления национализма. И даже внешне безобидному фольклору места не было – или мы делаем дело или пляшем.

Тут такие правила ввести – все взвоют. К разгильдяйству привыкли.

И все-таки – не рано ли?

Если не я за себя, то кто за меня? А если я только за себя, то кто я? И если не сейчас, то когда?

Это Гилель, мудрец и толкователь Торы. Израиль – еще одна страна, которая сделала себя сама. Еще одна жестокая пощечина всем профессиональным плакальщикам и всепропальщикам. У нас были войны и потому мы у разбитого корыта?

А у них не было войн?

С…а.

Главное доказать самому себе…

Нет, не так. Самому себе я все доказал в той жизни. Эту – можно дожить и для людей. Как получится

Как надо.

Как должно прожить!

Но все же с…а стремно.

Звонок – это правда – раздался чуть ранее одиннадцати. Звонил Чазов, он сообщил, что Константин Устинович Черненко только что скончался.

Что сделал я? Я попросил не сообщать о смерти до того, как будет подготовлено обращение Центрального комитета (конечно, конечно, Михаил Сергеевич… как все тут рады услужить, пока ты в силе) а сам тут же пошел к Лигачеву. Который за счет организованности и работоспособности – весил намного больше, чем его должность – фактически он был на уровне члена Политбюро, не меньше. Тем более на нем были уже не только кадры – он во многом организовывал повседневную работу аппарата, по американской терминологии – старший операционный директор

Лигачев все понял с первых слов – и между нами повис вопрос

Кто?

И первым молчание нарушил Лигачев

– Ну вот что, Михаил Сергеевич – сказал он – партия без руководства оставаться не может… думаю, надо тебе идти.

Я покачал головой

– С такой нагрузкой я не справлюсь

– Справишься – требовательно смотрел Лигачев – а если не ты, то кто? Кто, Михаил Сергеевич? Щербицкий, который спит и видит? Или кто-то из нацменов? Хватит уже этого, партию должен возглавлять русский человек! И это не только мое мнение, это мнение большинства секретарей ЦК.

Так вот оно что!

А потом – думали-гадали, как так – Горбачев. А так. Из предыдущих генсеков – точно русским был только Ленин. Хрущев – он вообще непонятно кто был, по крови вроде русский, но вся жизнь его была связана с Украиной, он там секретарствовал, там же и воевал, там людей набирал. Брежнев – он в анкете писал – украинец. А где секретарствовал? Украина, Молдавия, Казахстан. Черненко – сибирский украинец из переселенцев.

Проблема была не столько в том, кто по национальности генсек, сколько в том, откуда он набирал команду. Команду они все набирали оттуда, где работали раньше – и это всегда была не Россия. Россию обходили постоянно – а ведь там было под восемьдесят первых секретарей, и многие – крутые мужики, обтесавшиеся на работе, чувствующие в себе силу идти выше. А им не дают!

В этом смысле для многих Горбачев – единственный шанс. Из Ставрополя, своей команды нет – значит, шанс многие получат. Плюс – русский, никогда вне России не работал…

– Под огонь вы меня ставите – скорее для проформы сказал я

– Ничего – сказал Лигачев – партия поможет, мы поможем. Не всё сразу, должность понятно, тяжелая…

– Хорошо – сказал я – пишите решение.

Вот так вот.

– … И подумайте – продолжил я – о первоочередных назначениях. Мне разблюдовка полная нужна хотя бы на полгода. Как можно быстрее.

По пути в кабинет – я наткнулся на Громыко. Обменялись взглядами, он все понял без слов.

А дальше все пошло как то просто и по накатанной. Громыко сел на телефон, обзванивать товарищей. Щербицкий, который должен был быть еще после Брежнева – был в США и ему звонок задержали. Я пошел вниз – встречать. Советский союз – это страна символов, знаков и умолчаний. И когда люди подъезжали и видели – встречает Горбачев, сразу все понимали – все решено, все учтено и рыпаться не стоит.

Как только набрали кворум – собрались. Почтили Константина Устиновича минутой молчания, потом выступил Громыко – первым. Ни слова не говоря о мотивах, он коротко сказал, что предлагает избрать генеральным секретарем Горбачева Михаила Сергеевича.

Все понимали, что главный кандидат на должность сам Громыко. И если он отказывается и предлагает Горбачева – значит, так уже решено. В полном молчании проголосовали – было видно, что для некоторых это неожиданность. Ожидали еще одного "временного секретаря", а получилось вот как.

Обменялись взглядами с Громыко, я кивнул едва заметно – помню и благодарен, свой фунт мяса ты получишь. Теперь выступать мне.

– Товарищи…

…

– Благодарю вас… и в вашем лице всю партию, за оказанное доверие. Обещаю продолжить борьбу за наше общее дело…

Я сбился… а потом решил – скажу как есть.

– Не буду скрывать, товарищи – впереди очень много работы. Возможно больше, чем когда-либо…

– Что ты несешь?! Идиот!

– Помолчи!

– В стране… имеются нездоровые явления, пятилетки выполняются с большим трудом, а по некоторым показателям и вовсе не выполняются. Каждый из нас и я в том числе – виновен в этом. Нужно сделать очень многое для того, чтобы переломить ситуацию. Рассчитываю на помощь каждого из вас, кто сидит в этом зале.

Повисло тяжелое молчание. Несмотря на внешне полную безобидность – это выступление означало не меньше, чем в свое время выход на Красную площадь диссидентов. В этом зале возможно никогда не признавали, что в стране есть хоть какие-то проблемы. Можно было говорить об отдельных недостатках, но не о проблемах.

И тут – встал Громыко

– Товарищи – сказал он – то, что сказал Михаил Сергеевич, очень правильно. Нельзя закрывать глаза на тот факт, что программа партии, предполагавшая строительство коммунизма к восьмидесятому году не выполнена, искать оправданий этому – нельзя. Пора признаться самим себе, что мы до сих пор не можем догнать ведущие страны Запада по некоторым показателям, и в сельском хозяйстве и в промышленности. До сих пор не все трудящиеся обеспечены нормальным жильем, имеются очереди на жилье, на автомобили, на телевизоры. Предлагаю поддержать товарища Горбачева, его здоровую критику и самокритику, принципиальное отношение коммуниста к имеющимся недостаткам и, засучив рукава, взяться за работу…