Александр Афанасьев - Спасти СССР

– Вот как? В чем же?

– Например, в том, что вы не выпускаете евреев в Израиль, как мы говорили.

Не помню, но ладно.

– В Израиль? Миссис Тэтчер, на вашем месте я бы навел справки. Сколько евреев из тех, кто прибывают в Вену, а потом в Рим – действительно едут в Израиль единицы, в основном все едут в США. Выезд в Израиль как национальный очаг – это миф, предлог.

Тэтчер явно не ожидала такого ответа

– Да но это их право, выбирать куда поехать.

– Да, но ложь не делает им чести. В любом случае мы будем работать над этим, в том числе с правительством Израиля.

– Да, но у вас нет дипломатических отношений!

Опа…

– Отношения все равно есть, пусть и не дипломатические.

Тэтчер явно насторожилась

– Вы хотите идти на сближение с Израилем? А как же арабы?

– Я сторонник мирного урегулирования на Ближнем Востоке. И палестинцы должны получить свою землю назад – именно ту, с которой их согнали. Это же нарушение права собственности!

Тэтчер опешила

– Признаюсь… это весомый аргумент – сказала она – необычно слышать его от… коммуниста.

– В нашей стране тоже есть собственность и права на нее, как и в любой другой.

– Да, но эти права намного менее… весомы, чем у нас.

– В чем же?

– У вас, например нельзя заниматься предпринимательством.

– Возможно, это стоит исправить.

…

– Ленин не был против предпринимательства. А я ленинист, я много читал Ленина и размышлял над написанным.

– Но против чего тогда был Ленин?

– Против эксплуатации. Кооператив, например – любого рода, когда рабочие одновременно и собственники, и работники – это не эксплуатация. Если человек или семья работает сам на себя – это тоже не эксплуатация. Мы должны вернуться к ленинским принципам, от которых вынужденно отступили когда-то. Впрочем, Ленин допускал и бизнес – это называлось НЭП, новая экономическая политика.

– Я не знала про это – сказала Тэтчер

– Ленин долгое время жил в Европе, он вовсе не отвергал европейский опыт. Кстати, Капитал был написан в Лондоне.

– О, да, вы упоминали это.

– В целом мы постараемся исправить недочеты и как можно полнее воплотить в жизнь ленинские принципы. Которые, признаюсь, несколько подзабыты…

– Подзабыты кем? – атаковала Тэтчер – кажется, его звали Джозеф Сталин…

Я спокойно кивнул

– Верно, Иосиф Сталин. Это был человек, который не был готов к управлению такой страной, образование и опыт не позволяли. Партией были изучены и осуждены порочные практики Сталина и те, кто их воплощал в жизнь. Сталин и то, что он делал – не имеют ничего общего с ленинскими принципами построения общества и государства. И мы никогда больше не совершим ошибки, которые совершил Сталин…

Согласно внутренней инструкции, Палажченко обязан был докладывать в КГБ о содержании разговоров, которые он перевел для генерального секретаря. Это считалось обычным, нормальным делом. Здесь и сейчас – Павел Палажченко решил, что сегодня напишет в отчете неправду. Все равно проверить никто не проверит – а прослушивания тут точно нет.

И дальше он тоже будет писать неправду всякий раз, когда это возможно.

Потому что так будет правильно. На Горбачева он доносить не будет.

Франсуа Миттеран сорвался в Москву неожиданно, в общем-то, даже сам для себя – в те дни, когда умер Черненко, в Москве был с визитом министр иностранных дел Франции Роланд Дюма, он и сообщил о смерти Черненко и Миттеран, человек с потрясающим чутьем решил – надо ехать. Тем более что Дюма сообщил – новым советским лидером будет Горбачев, человек которому немного за пятьдесят. Миттеран понял – самое время делать ставку.

Миттеран был человеком – хамелеоном, это проявлялось во многом. В сороковые годы он входил в состав крайне правой партии, поддерживал полковника де ля Рока, а избрался в президенты от Коммунистической партии Франции. Жил на две семьи, про вторую семью и про незаконную дочь знали все в Париже. Знали, да помалкивали.

Миттеран пришел к президентству в очень непростое время для Франции. За спиной было славное тридцатилетие, 1945–1975 годы, когда Франция стала европейским экономическим лидером, полностью оправилась от войны и потери колоний, построила собственные ядерные силы и атомную промышленность – в Европе собственная атомная бомба была только у Франции. Но все это померкло под грузом скандалов, политических пертурбаций и проблем. Страшным ударом стала отставка генерала де Голля и провал продумываемого им и Брежневым единого европейского пространства до Владивостока. Вырос извечный конкурент – ФРГ, а в последнее время неожиданно лихой старт взяла Великобритания Маргарет Тэтчер – в семидесятые ее считали "больным человеком Европы" и предсказывали крах. В то же время – рост Франции резко остановился, что вызывало целый спектр проблем…

Миттеран понимал, что будущее Европы – в ней самой, и для того чтобы обеспечить это будущее – будет лучше если США покинут европейский континент. Нагнетаемая враждебность по линии НАТО, размещение ракет в Европе – все это США делают для того чтобы остаться покровителем и сеньором Европы.

Альтернативой может быть снижение напряженности и стратегическое партнерство в самых разных областях. Например, по типу немецкого "Газ в обмен на трубы" или стратегического партнерства Франции и Румынии, в рамках которого Румыния купила лицензию даже на пассажирский самолет. Сейчас развивалось несколько новых проектов – с Югославией, например, но Миттеран понимал, что главный, еще не охваченный рынок Европы – это Советский союз. Нужно продолжить линию де Голля – Брежнева и искать подходы к новым советским лидерам.

Миттеран был достаточно циничен, чтобы понимать вот что – коммунизм уже не тот, что прежде. Из действия он превратился в риторику и набор догм. Нет больше Коминтерна. Несмотря на разгул левого терроризма в Европе, французские спецслужбы определенно сообщали – СССР не только не поддерживает леваков, но и осуждает их в соответствии с доктриной Ленина, осуждающей индивидуальный террор. СССР такая же страна, как и Франция, ну а то, что революция… ну а что, Франция отказывалась от наследия своей революции? Нет, день взятия Бастилии по-прежнему празднуется как национальный праздник, хотя с тех пор каких только загогулин Франция не выписывала…

И все же…

– Как думаешь, что он хочет?

Миттеран спрашивал своего министра иностранных дел, Ролана Дюма. Ролан Дюма был своим в Москве по двум причинам – он был левым, социалистом, и активным участником Второй мировой. Его отца расстреляли нацисты за участие в Сопротивлении, после чего за оружие взялся сам Дюма (ушел в маки, как тогда говорили, то есть стал партизаном), с автоматом в руках он брал Париж вместе с американцами и бойцами Сопротивления. Сейчас в СССР у власти были в основном участники войны, и они с теплотой относились к тому, кто принес такие же страшные жертвы, как и многие в этой стране.