Андрей Булычев - Мы вернемся!

Действительно, с правого фланга раздался шорох кустов и пыхтенье, и прямо на Егорова выскочил вестовой от Сорокина.

— Вашбродь, господин подпрапорщик велел вам доложить, что на наше боковое звено десяток конных выскочил. Видать, объезд делали, вот тихо и не получилось. Они чуть Мишку Рябого не стоптали, — докладывал, шумно дыша, молоденький егерь. — Пришлось по им пулять, двоих сумели с коней сбить. Один ранетый ускакал, но крови много на траве оставил. Емельян Архипович послал у вас спросить: какие дальше ваши приказания будут?

— Что за всадники, на кого похожи? — спросил вестового Алексей.

Тот пожал плечами.

— Господин подпрапорщик сказал, что они на татар похожи, на тех, которых они при Ларге и при Кагуле когда-то били, из этой, из лёгкой турецкой кавалерии. Трофея никакого нет с них, так, по сабельке да копью, а у одного так и вообще при себе лук был. Он и стрелу успел пустить, чуть было Луку к дереву она не приколола.

— Всё понятно, — кивнул Лёшка. — Это татарский разъезд. Через часик-другой они у своих будут, а потом всей стаей, словно осы, сюда налетят. Все боковые и передние разъезды приблизить на дистанцию видимости, с отдалением не более ста шагов! Через пару часов быть готовыми к отражению атаки конницы!

Через час к берегу пристали первые десять лодок.

— Капитан Вихрев! — представился высокий широкоплечий офицер с шикарными усами. — Вторая рота первого гренадерского полка. А вон и командир первой на подходе, — и он кивнул на выпрыгивающих из причаливших лодок солдат. — Тихо у вас здесь, поручик?

— Пару часов назад дозорный десяток татар отогнал, а пока да, пока тихо, — подтвердил Егоров. — Вот теперь уже гостей ждём.

— Ничего, — усмехнулся капитан. Встретим. Как совсем рассветёт, здесь у нас уже батальона три будут стоять!

Ещё через час всё с того же правого фланга раздался коротенький ружейный залп и на позиции влетел боковой дозор Сорокина. Егеря сжимали в руках дымящиеся ружья.

— Сотни две точно будет, вашбродь, — докладывал унтер. — Первые шагах в ста были, еле их разглядели! Ладно хоть лошадь всхрапнула, ну, мы выпалили — да сюда бежать!

— Рота, к бою! — крикнул Егоров. — Подпускаем на сто шагов и бьём наверняка залпами. Положение с колена! Товсь!

Небо с востока посветлело, и темнота сменилась на предрассветную серость. Вот с правой стороны, от низинки, между кустами, замелькали мутные, расплывчатые силуэты, которые с приближением к егерской цепи становились всё чётче.

«А нас ведь они не видят, — думал Егоров. — Для них мы все совсем с берегом и с растительностью слиты. Двести шагов, сто пятьдесят, идут осторожно, словно ощупывая перед собой. Сто. Вот теперь пора! Огонь!» «Баба-а-ах!» — раздался раскатистый залп ста двадцати ружей. Первые силуэты качнулись и пропали. Те, что шли следом, замерли на месте, а потом под крики и ор всё-таки подались вперёд.

Штуцер был заряжен, и Лёшка взвёл на нём курок. Фузеи заряжаются чуть быстрее, а значит, вся рота уже готова снова бить.

— Залпом, огонь!

Он прицелился в дальнюю фигурку напротив и выжал спусковой крючок.

— Отходим к берегу, огонь по мере зарядки!

«Если сейчас татары накинутся на нас всем скопом, то беды не миновать! — думал Алексей. — Посекут, конями втопчут, а кого и на аркане утащат». Хорошее каре тут строить было сложно.

— Ура-а! — раздалось сзади, и две гренадерские роты, развернувшись от берега, кинулись со штыками на возвышенность, занимаемую егерями.

Татары ближнего боя не приняли и, рассыпавшись, кинулись туда, откуда и пришли.

— Вовремя вы, господин капитан! — забивая пулю в горячий ствол, произнёс Егоров. — Ещё бы немного — и мы бы к вам на берег отбежали. А так вон как хорошо получилось, двумя своими залпами мы им и так хорошо всыпали.

— Всё-ё, — пробасил Вихрев. — Сейчас ещё маненько — и весь наш первый батальон тут будет. Ни в жизнь нас тогда отсюда уже не сбить. Чай нам с Отто Ивановичем не впервой уже вражий берег занимать!

Через несколько минут подошла вторая партия больших казачьих лодок с солдатами, за ней третья вместе с галиотами, и вскоре на берегу стало тесно.

— Рота, цепью вперёд! — отдал команду своим людям поручик, и егеря заскользили между прибрежных кустов, а на месте ночного боя осталось неподвижно лежать пять десятков трупов в стёганых кафтанах и войлочных шапках. Дивизия Вейсмана переправилась через Дунай!

Дальнейший путь русских войск шёл к так называемой «Черноводской долине», которую османы называли по-тюркски Карасу. Здесь находился один из самых крупных корпусов турецкой армии в тринадцать тысяч человек. В его составе, помимо обычной пехоты абазов, были янычары, арнауты-албанцы, черкесы и отряды крымских татар, не захотевших вернуться на свой полуостров и жить с русскими в мире.

Под началом у Вейсмана были куда меньшие силы: 4 115 из пехотных полков, 435 артиллеристов при 35 орудиях, полторы тысячи гусарской кавалерии, 1 100 казаков, три сотни егерей и нестроевые. Всего около восьми тысяч бойцов.

Противник имел полуторное превосходство, к тому же он расположился на укреплённых высотах. Казалось бы, Вейсману нужно было остановиться, осмотреться до утра и уже затем, завязав огневой бой, вытягивать на себя превосходящего числом неприятеля. Но вопреки всякому здравому смыслу (как думали османские военачальники) эти сумасшедшие русские сразу же, с марша, в два часа ночи, в ночной мгле двинулись в обход турок и, выстроившись в боевые колонны, в пять утра пошли на противника.

— Цепью по двое, дистанция перед колонной — сто шагов, рота, вперёд! — отдал своим стрелкам команду Егоров.

Позади них, задавая ритм пехотным плутонгам, мерно били барабаны и свистели полковые флейтисты. Три русские колонны шли вперёд, чтобы взломать оборону турок. Конница, ввиду своей малочисленности, шла между ними. Отдельная рота егерей бежала перед правой колонной, прикрывая, кроме неё, ещё и весь фланг.

Турки опешили от такой наглости русских. Этот османский корпус только две недели как прибыл сюда из-под Приштины, и он ещё не знал генерала Вейсмана!

— Втопчите их в землю! Притащите мне их генерала на аркане. Я сам поведу вас к победе! — напутствовал своих воинов один из сыновей крымского хана Бахты-Гирей. — Алга-вперёд! — И семь тысяч всадников, вздымая завесу из пыли, ринулись на колонны.

— Рота! То-овсь! Це-елься! — крикнул что есть сил Егоров.

С возвышенности в рассветной серости навстречу наступающим пехотным порядкам скатывалась огромная масса кавалерии. До егерей доносился визг и топот многих тысяч копыт. Казалось, что сама земля сейчас дрожит под ногами.

— Рота, пли-и!

«Баба-а-ах!» — разнёсся ружейный залп от стрелковой цепи.