Алекс Шу - Последний солдат [litres]

– Говоришь все правильно, но поменьше такими словами бросайся, «дураки», «ретрограды», – недовольно бурчит Константин Николаевич, – можешь получить серьезные неприятности на свою голову. Я, конечно, тебя не сдам, но вот если кто-то посторонний услышит…

– Да понимаю я все, – досадливо говорю я, – но как подумаешь, сколько они прекрасных возможностей упустили, сколько вреда стране нанесли, пусть не специально, так ругательства сами вырываются.

Делаю секундную паузу и спрашиваю:

– Я продолжу?

Дед кивает.

– Советским людям также надо дать условия для насыщенной и интересной жизни. Например, максимально упростить простым гражданам путешествия по соцстранам и поощрять это стремление. Пусть они побывают на Кубе, посетят Варшаву и Прагу, съездят во Вьетнам. И в странах соцлагеря будет развиваться туристическая отрасль, и общество позитивно воспримет эти перемены. Много еще чего можно сделать для нашего государства и людей. После того, как у меня начались видения, я постоянно думал об этом. Спорт, культурный досуг, воспитание молодежи. Просто если я сейчас начну говорить об этом, мы просидим до утра.

– Это хорошо, что ты понимаешь, что нужно делать, – задумчиво говорит генерал, – но давай вернемся к нашим «баранам». Список событий, которые произойдут в ближайшее время, ты мне передал. Что-то еще интересное предложить можешь?

– Конечно, дед, я уже об этом думал. Ручка и бумага у тебя здесь найдется?

– Найдется, – кивает Константин Николаевич.

– Отлично. Я здесь проведу всю субботу. Вот завтра и подкину тебе еще интересную информацию.

– Какую такую информацию? – в глазах деда зажигается огонек интереса.

– Напишу список предателей в КГБ и ГРУ, так называемых «агентов влияния», помогавших в будущем разваливать страну, в том числе и в руководстве страны, возглавивших процесс уничтожения СССР. Изложу все, что узнал, благодаря видениям.

– А невинные не пострадают? – задумчиво спрашивает генерал. – Вдруг ты в чем-то ошибешься? Или видение было ложное? С такими обвинениями шутить нельзя, речь идет о судьбах и жизнях людей.

– Исключено, – я тверд и уверен в себе, – и вообще никого не заставляют верить мне голословно. Например, информацию по предателям можно проверить, и если она правдива, принять своевременные меры. Это и станет критерием, по которому можно понять, стоит мне доверять или нет.

– Хорошо, – Константин Николаевич задумывается. – Бумагу и ручку я тебе выдам. Только ты не только о предателях напиши, но и все то, что мне говорил о переустройстве страны. Можешь не растекаться мыслью по древу, напиши кратко, в виде тезисов.

– Так и сделаю.

– Ладно, – генерал буравит меня взглядом. – Мысли у тебя интересные, все, что нужно, изложишь на бумаге. Вроде обо всем договорились. А теперь скажи-ка мне…

Дед делает паузу. Улыбка сходит с его лица, уступая каменному выражению и стальному блеску в глазах.

– Кто ты такой, черт тебя подери? – рычит он. – Только не надо говорить мне очевидное. Да, я вижу перед собой внука, но елки-палки, по поведению и уровню мышления ты точно не подросток. Твой тон, рассуждения и манера держаться характерны для матерого и уверенного мужика с опытом работы на больших должностях, но никак не для подростка. У многих руководителей республиканского и даже союзного уровня нет такого понимания проблем государства и способов их решения. Еще в нашу первую встречу твоя манера держаться и уровень мышления заставили меня задуматься. Я хотел дать тебе высказаться, спровоцировать на диалог, послушать аргументы и мысли, чтобы понять, с кем я общаюсь. Послушал. Считаю, что обычный пацан, даже с такими внезапно появившимися сверхъестественными способностями, не может так моментально измениться за короткое время. Не может, и точка. Повторяю вопрос: кто ты такой и куда дел моего внука?

– Дед, я… – немного ошарашенный таким напором, начинаю объяснения, но предостерегающее движение ладонью заставляет меня умолкнуть.

– Помолчи, я еще не все сказал, – генерал сурово смотрит на меня, и уже готовые сорваться слова застревают в моем горле. – Перед тем как что-то объяснять, хорошо подумай. От того, что и как ты сейчас ответишь, будет зависеть всё. Если я почувствую фальшь, то о доверии и, соответственно, последующих совместных действиях не может быть и речи. Вот теперь я тебя готов тебя выслушать.

– Хорошо, – вздыхаю я, – тем более я и сам собирался об этом поговорить. Если ты помнишь, я тебе еще в лесу предложил переварить полученные сведения, убедиться в правдивости моих прогнозов, а потом я тебе расскажу остальное.

– Помню, – насторожился дед. – Продолжай.

– Тогда, товарищ генерал, разрешите представиться повторно, – пристально смотрю в глаза Константину Николаевичу. – Шелестов Алексей Александрович, 31 год, армейское звание – капитан. Служил в составе пятой гвардейской дивизии, базировавшейся в ТуркВО. В 1985 году был переведен в 12-й мотострелковый полк, ранее находившийся в Прибалтийском военном округе, впоследствии приданный дивизии, и попал в Афганистан, где наши войска исполняли свой интернациональный долг. Воевал там с духами до 1989 года.

Брови деда вопросительно взлетают вверх. Товарищ генерал ошарашен.

– 31 год? Воевал в Афганистане? 1989 год? Что за бред ты несешь? – бормочет он.

И я начинаю рассказывать Константину Николаевичу свою историю. Когда дохожу до обороны Белого дома, расстрелянного снайпером ветерана и убитой девушки, лицо генерала становится мертвенно-бледным.

– Дед, с тобой все в порядке? – обеспокоенно смотрю на Константина Николаевича.

– Да, продолжай, – шипит он сквозь стиснутые зубы. Похоже, старика как следует проняло.

Дохожу до своей гибели в Белом доме. Увлеченный рассказом о переносе сознания и своем первом видении на уроке истории, не сразу замечаю состояние деда. А оно плохое. У генерала уже начинают синеть губы. Он обессиленно откидывается на стул, пробуя дрожащей рукой расстегнуть змейку на кофте спортивного костюма.

– Дед, ты чего? Тебе очень плохо? – вырывается из меня. Но тело уже начинает действовать «на автомате».

Подскакиваю к старику и одним движением приспускаю замок вниз. Константин Николаевич с трудом выпрямляется, держась за сердце.

– В спальне тумбочка у кровати, там в ящике валидол, принеси, – хрипит он.

Бегу в указанную комнату, рывком открываю ящик, сгребаю к себе лекарства, быстро нахожу пачку с белыми крупными таблетками и выдавливаю одну из них на ладонь. Молнией несусь обратно и вручаю лекарство деду.

Спустя пару минут Константину Николаевичу становится легче. Землистый оттенок исчезает, лицо снова оживает, приобретая естественный цвет.