Михаил Ланцов - Воевода

Там же он прямо говорил об измене византийских священников, называя их «данайцами дары приносящими». Не удержался он от выпада в их адрес, не удержался. И на редкость цинично и едко поведал, будто бы они не желали счастья своим единоверцам, а потому всячески ограничивали ученость и ремесла на Руси. Даже во времена существования Восточной Римской Империи, что видела в русичах лишь дикарей и угрозу для своего покоя. И продолжили также себя вести и позже, при османах…

Книга получилась и увлекательной, и страшной одновременно. Серьезный и мощный программный продукт, выбивавшийся из своего времени. Да и общий посыл «Империя превыше всего!» звучал в ней остро, резко. Слишком резко. Раздражающе резко. Ведь у местных обитателей даже мыслей таких в голову не приходило. А он их вот — озвучил. Привнес.

Сильвестра книга шокировал. И он выглядел растерянным. Хотелось ее ругать и критиковать, только патриарх не сильно понимал за что, а главное — как. В голову приходило только недовольство низменным стилем и малое количество отсылок к Святому писанию со Святым преданием. Но книгу писал светский человек, а не духовное лицо и такие придирки были в известной степени натянутыми…

Царь же напротив — воодушевился безмерно. В книге он увидел массу оформленных мыслей и идей, которые и без того роились в его голове в бесформенном состоянии. Он стремился укрепить свою власть. Однако не мог найти этому обоснования. Она от Бога, ясное дело. Но почему власть должна забирать налоги и прочее? В книге на это был ответ. Он желал ограничить власть бояр да князей. И опять не мог придумать, как и почему. Ну и так далее. На страницах этого произведения звучала мощнейшая пропаганда абсолютизма. И не абы какого, а сразу просвещенного. Что стало отрадой для Иоанна Васильевича…

— Боже, — наконец тихо простонал Сильвестр, — Государь, что ты от меня хочешь?

— Чтобы ты одобрил эту книгу.

— Я не могу.

— Почему?

— В ней написаны ужасные вещи. Особливо про церковь.

— О том, что она сплошь и рядом предавала светских владык?

— Да. — нехотя ответил патриарх. — Тоже убийство Льва Армянина — это… не нужно про это было писать. Зачем?

— Разве это не правда?

— Правда, но…

— Что «но»? Ты предлагаешь лгать? Выгораживать изменников? Неужели чувствуешь родство? А? — с нажимом произнес Царь, намекая Сильвестру на его измену. Ту самую, когда он отказался присягать ныне покойному сыну во время болезни Царя.

Патриарх вздрогнул.

Побледнел.

Поник.

А потом кивнув выдавил из себя:

— Хорошо.

— Не слышу?

— Хорошо, я одобряю эту книгу.

— Тогда напиши благословление, которое приложим к рукописи, и займись ее изданием. Печатным изданием.

Сильвестр молча и мрачно кивнул. А на душе у него было тошно. Сколько еще ему будут вспоминать тот эпизод? Ну оступился. С кем не бывает? Впрочем, с тем же Курбским за измену поступили не в пример серьезнее. Это немного успокаивало. Но лишь чуть-чуть…

— С этим покончили. А теперь я прошу тебя прочесть это. — произнес Царь, пододвигая ближе папку. Папки пока только Андрей использовал. Ну и кое-кто в приказах, в подражание ему. Но еще пока очень редко. Посему патриарх побледнел и чуть дрожащим голосом спросил:

— Что это?

— Описание преобразований, которые по моей просьбе написал Андрей.

— Но зачем?

— Поместное войско не годится для войны с западными соседями. И пришла пора от него отказываться.

— Но, Государь, — возразил патриарх. — Мы ведь разбили шведов, и они ныне просят мира[3].

— Разбили? — криво усмехнулся Царь. — Это была не война, а мышиная возня. Они подошли к Орешку и не смогли его взять. Мы подошли к Выборгу и тоже оказались бессильны. Столкновения малых сил шли без всякого прока. Ни мы, ни шведы не выставляли больших армий и не желали решительного успеха.

— Но мир…

— Прочитай. — с нажимом произнес Царь. — Я жду от тебя не мычания и глупых возражений, а дельных советов и замечаний о том, как это претворять в жизнь. Понял ли?

— Понял, — тяжело вздохнув ответил Сильвестр.

— А теперь давай поговорим об изменниках…

[1] Исключая, пожалуй, работ Никколо Макиавели.

[2] Здесь идет к летописной легенде о том, что Владимир де отверг ислам в пользу христианства из-за запрета в исламе на употребление алкоголя. Речь идет о фразе: «Веселие Руси есть пити, не можем без того быти».

[3] Речь идет о русско-шведской войне 1554–1557 годов, в ходе которой с 1554 по начало 1556 года шли вялотекущие боевые действия малыми отрядами. А с лета 1556 года пошли переговоры. По сути вся война свелась к разорению мелких приграничных поселений противоборствующих сторон и безрезультатной осаде шведами Орешка, а русскими Выборга. Имело место несколько полевых столкновений. Но они все проводились силами Новгородского полка с русской стороны и отличались масштабностью. Со стороны шведов действовали еще меньшие силы.

1556 год, 25 июля, Тула

Андрей вышел на крыльцо и невольно улыбнулся. Перед ними стоял Ермак со своей шайкой-лейкой, включая харизматичного и лихого Ивана-Кольцо. Ну и незнакомых лиц хватало. Хотя, как доложили воеводе, это была только малая часть.

— Василий сын Тимофея, давно мы не виделись!

— Давненько, — согласился тот, тоже улыбнувшись. — Ты, сказывают, уже дважды графом стал.

— Бог милостив, — добродушно пожав плечами ответил Андрей.

— Что верно то верно, — кивнул Ермак.

— Ты по делам или погостить?

— Как судьба сложится, — уклончиво ответил он.

— Значит по делам. Хм. И с чем пожаловали?

— Под руку твою пойти хотим. Служить.

— А кто хочет?

— Я со товарищи.

— Сколько вас?

— Сотни полторы.

— Ты же помнишь мои слова? По моим разумениям служить станете, а не по казацким обычаям.

— Помню.

— И вы согласны?

— Не согласные были бы — не пришли…

Андрей еще шире улыбнулся. И пригласил Ермака со товарищи в палаты. Чтобы все чин по чину обсудить. А людям его велел выставить кормления за счет казны. То есть, угостить варевом армейским.

Он улыбался. Ему было приятно, что Ермак все-таки решился. Но, признаться, от всех этих местных воинств он не знал, что и ожидать. Хорошего во всяком случае.

Ведь и Ахмет не унялся. Когда Царь был в Туле добился приема и челом бил, прося на службу принять. И Иоанн Васильевич принял, подчинив тульскому полку. И из Касимова полсотни добровольцев нарисовались.

Теперь пришли казаки.

И что со всеми ними делать Андрей не сильно понимал. Войска плохо организованные, мало чему обученные и достаточно ненадежные. А ведь могут еще прийти и другие. Видимо где-то у Царя утечка случилась. Вряд ли пришли бы просто так. Значит пронюхали о большой войне Москвы с Крымом, что намечалась. И выбрали сторону «Белого волка», который, как болтают по степи, не знает поражений, ибо не от мира сего. И раз они узнали, то и в Бахчисарае и Стамбуле тоже ведали о том. Ведали и готовились…